Ирина Тигиева - (Не) читайте, это – для ёжиков! [СИ]

— Испытание уже началось, Великий посетил двух избранниц, — сообщила мне Азенет.

— Не слишком он торопится? — поморщилась я. — Солнце только село.

— Ты не успеешь подготовиться? — тут же встревожилась змеедева.

— Раздеться, учитывая, что не одета? — я кивнула на свой невесомый наряд. — Для этого не нужно много времени. Но должна взойти луна, иначе эффект будет не тот.

Азенет посмотрела на небо, освещённое последними отблесками синего солнца.

— Ждать осталось недолго, небти. Должно быть, Великий сгорает от нетерпения увидеть тебя и потому стремится посетить остальных невест как можно быстрее. Но даже так, когда придёт к тебе, луна уже будет сиять на небосклоне!

Из достоверного источника в лице Азенет, оказавшейся на редкость пронырливой, я знала, ко мне венценосец пожалует ближе к концу, то есть о яствах для дорогого гостя можно не беспокоиться — он успеет их напробоваться на приёмах других избранниц. Значит, оставались лишь музыка, антураж и — бурлеск. Музыканты довольно быстро выучили мелодию "I'm feeling good", перещеголяв даже поющих стрекоз. С антуражем всё оказалось ещё проще. Никакой мебели, кроме кресла — для повелителя, стула и шеста — для меня. Стены, пол и потолок покрыл слой чёрной краски, музыкантов скрывал полог чёрной ткани, а подобия египетских зеркал должны были ловить лунные лучи и направлять их в комнату. Идею с зеркалами я позаимствовала из той же "Мумии" — местные знали этот трюк.

Я завернула в маленькую комнатку, смежную с "приёмной", где меня тотчас окружили шестирукие девы, готовые сотворить из моего тела объект шоу бизнеса. Когда они отступили, кожу сплошь покрывал тонкий слой светящегося состава. Кроме него, широкого золотого пояса, прикрывавшего бёдра, и браслетов на руках и ногах, на мне не было ничего. Я поёжилась, представив, какое впечатление мой внешний вид произведёт на самодержца… Но чего не сделаешь ради победы и приближения к цели!

— Небти! — в комнатку ворвалась Азенет, стоявшая "на страже" снаружи. — Несу-бити направляется к тебе!

Мысленно пожелав, чтобы несу-бити побрала армия Анубиса, я заторопилась к "сцене". Луна уже действительно взошла. Лиловый луч освещал пока пустующее кресло самодержца. Я замерла рядом с шестом в до поры скрывавшей меня темноте… Не сразу решилась пустить в ход этот вид танца — поначалу хотела ограничиться стулом. Но потом желание "перестраховаться" одержало верх. Если уж утверждаться в звании будущей змеиной царицы, то наверняка.

Венценосец появился минутами позже. Застыл на пороге, с недоумением вглядываясь в темноту.

— Добро пожаловать, повелитель! — приветливо прощебетала я из своего "укрытия". — Присядь!

Змей повиновался, не произнеся ни слова. Когда опустился в кресло, от растерянности не осталось и следа — на губах играла полная предвкушения ухмылка.

— Хочу развлечь тебя танцем моего мира, Небоокий! — и, не удержавшись от возможности поддразнить, добавила:

— Gaudeamus igitur!

Наверняка самодержец узнает строку из гимна врагов. Достигла ли стрела цели, не увидела — музыканты "ударили по струнам", луч света переместился на меня, и "шоу" началось. Заставив себя не думать о единственном зрителе, я постаралась отключиться от всего, кроме собственных движений и музыки. И вдруг представила — оттуда, из тьмы зала на меня смотрит не змей, одержимый "грёзами" о теплокровной избраннице, а Ээрикки… То, что сарторий видел сквозь полупрозрачный экран, действительно было лишь тенью по сравнению с настоящим танцем. И пусть показать ему настоящий я уже не смогу, но хотя бы представлю, что сейчас танцую для него… Увлекшись, я совершенно потеряла ощущение пространства и времени и очнулась только, когда смолкла музыка и луч переместился с меня на кресло самодержца. Но кресло оказалось пустым… Я оторопела. Неужели он уполз, пока я самозабвенно извивалась вокруг шеста и демонстрировала чудеса акробатики на стуле?.. Когда что-то материализовалось передо мной из темноты, я вскрикнула от неожиданности, инстинктивно рванулась в сторону и, оступившись, едва не упала. Но меня тотчас подхватили руки и поддержали изгибы хвоста Небоокого, а уже в следующее мгновение его губы жадно впились в мои. Я истерично пыталась что-то придумать, как-то вырваться, но кольца мерцающего хвоста обвили тело чуть не до плеч, а потеплевшие губы не отрывались от моих ни на миг, вынуждая отзываться на поцелуй, всё более требовательный и безудержный… И снова я сделала первое, что пришло на ум — перестала дышать. Последствия наступили незамедлительно — объятия Небоокого и так почти вытеснили воздух из моих лёгких. Он заметил неладное, когда, чуть не теряя сознание, я судорожно дёрнулась в его руках, и тут же оторвался от моих губ. Хватая ртом воздух, я попыталась отстраниться, но несу-бити лихорадочно вцепился в мои плечи.

— Анк… су… возлюбленная… Это… сделал я?..

Восстановив дыхание, я слабо рассмеялась и бессильно уронила голову ему на грудь.

— Кажется, я передумала становиться твоей царицей… Первой брачной ночи мне не пережить…

Он меня обнял, осторожно, словно я была сделана из ещё не застывшего воска.

— Твоя близость сводит с ума, нафретири. Мне жаль, что я едва не… — он запнулся. — Но ты станешь моей царицей и разделишь со мной ложе. Хрупкость — черта твоей расы, я буду об этом помнить.

— Что значит "нафретири"? — робко спросила я.

Он легко провёл пальцем по моей щеке. Едва касаясь, обвёл контур губ и хрипловато выдохнул:

— Совершенство…

— Так меня ещё не называли, — снова рассмеялась я и, подчиняясь внезапной потребности вернуть комлимент, добавила:

— У тебя очень необычный цвет глаз. В моём мире таких не бывает…

— Цвет глаз? — растерялся он.

Я сделала вид, что не заметила разочарования, проскользнувшего в его голосе, и улыбнулась:

— Небоокий.

Он снова наклонился ко мне и, приникая к губам, прошептал:

— Хочу обладать тобой… Анксунамун…

— А как же остальные избранницы? — осторожно напомнила я.

— Кому принадлежит победа — очевидно… — на мгновение оторвавшись, он снова прильнул к моим губам. — Следовало прийти к тебе последней… Но нетерпение оказалось сильнее…

— Всё же не стоит заставлять их ждать… Тем более что я никуда не денусь…

Чуть помедлив, он наконец меня отпустил. В мерцании хвоста состав на моей коже переливался слабым золотистым светом. Но свечение было неравномерным — часть состава перешла на руки и тело Небоокого. Он с улыбкой посмотрел на свои светящиеся ладони.

— Я ускорю проведение церемонии. И, как только обряды будут соблюдены, ты снова станцуешь для меня свой танец.

— Знаю и другие, — улыбнулась я.

— Буду наслаждаться каждым, — губы царственного змея снова прильнули к моим, и мрак поглотил его. На входе слабо колыхнулась портьера, в просвете мелькнул всё ещё мерцающий змеиный хвост…