Лин Оливер - Пришелец-суперзвезда

– Прошу прощения, – пробормотал я, – обычно я на людях не фыркаю.

– Всё в порядке, милый, – со смехом сказала Мэри. – Добрый кусок сырного чесночного хлеба тоже всегда заставляет меня фыркать.

Я потянулся за початком кукурузы, который много раз видел в кино. Невозможно было себе представить, что такое можно есть.

– Положи его обратно, милый, – сказала Мэри. – Тебе это нельзя.

– Но мне всегда хотелось попробовать!

– Актёр никогда не ест кукурузу в початках перед спектаклем, – предупредила Мэри. – Она застревает в зубах, и, поверь мне, дома никто не захочет видеть, как из твоих зубов торчит обед.

– О, спасибо, я запомню. Есть что-нибудь ещё, чего я не должен есть?

– Отложи миндаль и шпинат. Из-за них твой рот станет похожим на современное произведение искусства.

Земная еда была не только красочной, но и чудно́й. Салат приходилось усиленно жевать. Лазанья брызнула и перепачкала мне всю рубашку. Но чесночный хлеб – это совсем другое дело. Он был настолько вкусным, что мои слюни текли как Ниагарский водопад. Я всё возвращался и возвращался за добавкой. А когда проглатывал четвёртый кусок, Луис вошёл в палатку поздороваться. На нём всё ещё был костюм Франкенштейна, по крайней мере нижняя его часть, но Луис заявил, что к тому времени, как мы закончим шоу, он уже освободится и придёт посмотреть запись.

– О, и вот тебе маленький совет, – добавил он, – не злоупотребляй этим чесночным хлебом, чувак. Поверь мне: он не только обеспечит тебя драконьим дыханием, но и взбаламутит живот.

После обеда пришла сценарист Кейт и повела меня в гримёрку, которая располагалась в маленьком металлическом трейлере за студией.

– Может быть, ты захочешь переодеться в костюм, пока мы пройдёмся по твоему тексту? – спросила Кейт. – Я не буду подсматривать.

– Я немного стесняюсь, – сказал я.

– Хорошо. Вот последний сценарий. – Она передала мне несколько зелёных страниц. – Это окончательный вариант текста. Тебе стоит побыстрее его выучить, шоу начнётся через десять минут.

Я на несколько секунд поднёс сценарий ко лбу.

– Я готов, – сказал я.

– Ты не хочешь хотя бы прочесть свои слова?

Я не мог объяснить, что уже всё запомнил, поэтому взял страницы и сделал вид, что изучаю их. Мы обсудили каждую строку, и оказалось, что я всё понял правильно при первом прочтении.

– Ты быстро учишься, – заметила Кейт. – Надевай костюм, и увидимся на съёмочной площадке.

Когда Кейт ушла, я взял амулет и крепко сжал его в ладони. Закрыл глаза и представил себя инопланетянином. Я чувствовал, как нагревается титан амулета, как пузырится внутри жидкий кристалл.

«Стань мной настоящим», – мысленно повторял я снова и снова. Затем открыл один глаз и посмотрел на свою руку. На ней по-прежнему было пять человеческих пальцев, но они стали длиннее и уже больше походили на руки пришельца.

– «Стань мной настоящим», – громко повторил я, сжимая амулет.

Вдруг в дверь постучали.

– Это Роза из гардеробной, Бадди, – произнёс голос. – Я пришла, чтобы помочь тебе с костюмом.

Я видел, как дверная ручка начала поворачиваться.

– Не входи! – в панике крикнул я. – Я не готов.

Я выронил амулет и спрятал руки за спину, на случай, если она войдёт. К счастью, дверная ручка остановилась.

– Хорошо, – ответила она. – Найдёшь меня, если понадоблюсь.

Я снова взял амулет, но на то, чтобы снова сосредоточиться, ушла минута. За несколько секунд амулет успел остыть, и мои пальцы сжались до земных размеров.

«Стань настоящим мной, стань настоящим мной!»

Я представил себя на родной планете, представил, как бегаю по красному песку со своими присосками, размахивая сенсорным усилителем, а мои шесть глаз сканируют горизонт. Направив на эту картинку всю силу своей концентрации, я почувствовал, как в теле нарастает электрический ток. Рука, держащая амулет, нагрелась до такой степени, что ладонь горела, будто я держал зажжённую спичку. На лбу выступил пот.

«Биологическое изменение производит тепло», – вспомнил я слова бабули Морщинки. И, боже мой, как же мне было жарко!

Я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание, как вдруг мне показалось, что я таю. Я приоткрыл один глаз и посмотрелся в большое зеркало на внутренней стороне двери гримёрки. Лицо Зейна Трейси растворялось в воздухе, волосы на голове лезли обратно в череп, а моя знакомая инопланетная кожа ползла по шее и щекам, закрывая человеческое лицо. Шесть глаз вынырнули из головы и обернулись вокруг неё. Пальцы стали длинными и костлявыми, и на каждой руке выросло ещё по два. Но процесс как будто остановился, дойдя до пояса.

«Стань настоящим мной, стань настоящим мной прямо сейчас», – настойчиво повторял я.

Через несколько секунд короткие человеческие пальцы на ногах заменили присоски, и из нижней части спины выскочил сенсорный усилитель. Он был так счастлив освободиться от человеческой кожи, что принялся кружиться и визжать, как поросёнок в луже грязи.

– Бадди, нас вызывают на съёмочную площадку! – раздался за моей спиной голос Кэссиди.

Я открыл дверь гардеробной, и Кэссиди ахнула от удивления.

– Вау! – воскликнула она. – Да ты и правда неотразим, мистер Пришелец-Суперзвезда!

– Я нормально выгляжу?

– Я никогда не бывала на другой планете, но держу пари, что эти космические парни выглядят потрясающе, как и ты!

– Вы только посмотрите, кто здесь раздаёт комплименты, – улыбнулся я.

– Вас ждут на съёмочной площадке, дети, – донёсся голос из переговорного устройства на стене.

– Нам пора, – сказала Кэссиди.

Я последовал за ней по коридору к сцене. Когда мы добрались до съёмочной площадки, остальные актеры уже были там.

– Все по местам, – объявил режиссёр Жюль. – Зрители ждут.

При слове «зрители» меня как будто ударило по голове. Я осознал, что мне сейчас предстоит сделать. Присоски застыли, и я прилип к полу, как будто вляпавшись в клей. Я напряг все свои силы, отодрал ноги и на цыпочках поспешил за кулисы, туда, где должен был ждать своего выхода за дверью столовой.

– Занавес! – воскликнул Дуэйн, едва я успел занять своё место. Внезапно появились два рабочих сцены и откатили в стороны красный бархатный занавес, скрывавший нас от зрителей. Впереди открылись ряды кресел, где сидели 318 землян. Я знаю точное количество, потому что тот, у кого шесть глаз, способен считать со сверхзвуковой скоростью.

Аудитория разразилась бурными аплодисментами, а актёры помахали, улыбнулись и поклонились. Все, кроме меня. Я не мог видеть выражение своего лица, но оно представляло собой сочетание ужаса и состояния ой-я-сейчас-описаюсь.