Дмитрий Скиф - Чёрный менестрель

— Я сказал воды, значит воды! — рявкнул Ребел.

— Сию секунду, — поклонился трактирщик и испарился.

— Всё в порядке? — поинтересовался Голушко.

— Да, я их усыпил, — ответил Ребел.

Повернувшись к командиру наёмников, Степан покровительственно улыбнулся и произнёс:

— А вы зря боялись, уважаемый — магов в Тапии больше нет.

— Совсем? — чуть не поперхнувшись пивом, уточнил седоусый.

— Совсем, совсем, — подтвердил Голушко, — правда, только до завтрашнего вечера.

Голушко взглянул на ручные часы, что вызвало удивление у его коллеги-наёмника, и громко, на весь трактир, произнёс:

— Через час выступаем!

Ульдин стоял на городской стене. Алам [34]тапийского войска был опытным полководцем, однако он никак не мог понять, что происходит. Прибывшие к стенам города наёмники вели себя странно. Вместо того, чтобы готовиться к штурму или к длительной осаде, они под прикрытием нескольких сотен лучников устанавливали около ворот города засеки, но делали это совсем не по правилам воинской науки. Две линии засек шли вдоль дороги, выходящей из ворот города, и уходили от стен на расстояние около полутора полётов стрелы. Да и засеки были какие-то хлипкие, одно название. Не острые колья и не земляной бруствер с поваленными на него деревьями, а нечто похожее на «ежей», укреплённых на трёх жердинах.

Они были наклонены в сторону дороги, верхушки, состоящие из крупных веток, заострены, местами навалены заострённые колья. Для большей устойчивости связанных между собой «ежей» на них навалили брёвна и камни, а местами даже присыпали землёй. Но всё равно организованное войско это препятствие могло бы остановить не более чем на полминуты, даже если бы предполагаемые защитники данных засек осыпали атакующих стрелами. Поэтому Ульдин и не понимал, чего добиваются осаждающие Тапию наёмники.

— Господин алам! — подбежал совсем ещё юный сагам [35].

— Что тебе, Поисс? — чудом вспомнил имя сагама Ульдин.

— Чужаки ставят засеки, как будто ждут, что мы побежим из города… — начал было сагам, но его перебил командующий тапийского войска:

— Они ставят засеки у всех ворот?

— У ворот Босяцкой и обоих Забвения, и у северных, и у южных вообще засек нет. У Босяцких ворот нет ни одного вражеского война, — ответил Поисс.

— Вот оттуда они и попрут, — пробурчал себе под нос Ульдин.

— Простите, господин алам, вы что-то сказали? — спросил Поисс.

— Отзовите всех людей с пристани — с десантом они всё равно не справятся, а нам здесь лишние мечи будут полезны, — приказал Ульдин. — Караулы на стены по осадному расписанию. Расаны [36]Расув и Ёхук со своими людьми — на рыночную площадь, до особых распоряжений. Остальные — все на восточную стену, но под прикрытием, не нужно, чтобы нас на стене видел враг. Все всё поняли? — спросил алам и, выждав мгновенье, взревел:

— Исполнять!

Глядя, как его подчинённые понеслись выполнять приказы, Ульдин подумал, что Поисс — толковый сагам, и в скором времени стоит сделать его сэгеном [37], а если отличится, то сразу сэреном [38]. А что Поисс молод, и молоко у него на губах ещё не обсохло, так ведь молодость — это недостаток, который быстро проходит…

Несмотря на бравый вид и любовь прихвастнуть о своих подвигах, Глакер идти в Тапию боялся. Именно поэтому Ребане пришлось приложить немало усилий, чтобы протащить его через городские ворота и при этом не нарушить маскировку, ибо странно выглядят молодые скромные девы, которые силой волокут младшего жреца.

Оказавшись внутри городских стен, Глакер сообразил, что отступать уже поздно, и постарался взять себя в руки. Впрочем, хватило его ненадолго, и он заскочил в первую же корчму, где попытался принять ударную дозу «успокоительного», за что получил от Ребаны весьма чувствительный тычок.

— Куда теперь? — с деланным равнодушием спросил Глакер, когда Ребане всё же удалось вытащить его из корчмы.

— На конспиративную квартиру, — старательно произнося слово «конспиративную», ответила «опекунша».

— Куда? — не понял маг-криомант.

— Вообще-то у нормальных, — тут Ребана на секунду запнулась, подбирая слово, — людей это называется берлогой, но господин капитан выражается, как благородный.

Смирившись со своей нелёгкой участью, Глакер опустил голову и поплёлся вслед за Ребаной. Вид младшего жреца Храма, таскающегося за благовоспитанной барышней, так поразил горожан, что они даже забыли на некоторое время, что Тапия в любую минуту может оказаться в осаде. За время прогулки Глакер получил двести тридцать один бесплатный совет, как правильно ухаживать за девушкой.

Пройдя почти всю рыночную площадь, странная парочка зашла в небольшое, слегка закопчёное после недавнего пожара, отделанное мрамором здание, где они и разделилась — общественные туалеты в Тапии чётко разделялись на мужскую и женскую половину.

Из здания вышла уже не скромная девица, а одетая в траурный наряд молодая, но уже битая жизнью жительница деревянного квартала, а из другой двери — всё тот же младший жрец, но уже в одеянии для погребальной службы. Молодая вдова приблизилась к младшему жрецу, словно ища утешения, и жители Тапии были бы очень удивлены, если бы смогли расслышать её шепот:

— Запахни халат поглубже, а то спалишься!

— Что? — не понял лже-жрец.

— Заметно, что подкладка у тебя из такого же материала, что и повседневное одеяние у жрецов, а они так не носят.

Глакер на самом деле был парнем неробкого десятка. Ему не раз приходилось вступать в схватки как один на один, так и стенка на стенку. Но он был совершенно не создан для игр плаща и кинжала — дворянская кровь и воспитание давали о себе знать.

Окончив академию магии, он подался на вольные хлеба, но так как города давно были поделены на участки, служившие кормовой базой более опытным криомантам, ловить ему было нечего.

Глакер был человек неглупый и сразу всё понял. Лучше уж рисковать своей жизнью в рядах вольной роты, чем ссориться с магической гильдией, так что он выбрал себе стезю наёмника…

И опять Глакеру не повезло. При первом же контракте вольная рота, где он подвизался, хоть и не потерпела поражение в бою, но задание выполнить не смогла. Вины Глакера в этом не было, правда, и денег в его кошельке — тоже, так что пришлось наниматься к человеку не просто странныму, но и, по мнению Глакера, сумасшедшему.

Идя вслед за «опечаленной молодой вдовой», Глакер размышлял о человеке, в чью команду он попал. Мысли были одна мрачнее другой, и только ирония мешала магу-криоманту сделать ноги.

Мыслимое ли это дело — подрядиться сжечь целый город, имея чуть более сотни бойцов, большая часть из которых ещё совсем недавно промышляла криминалом? А за каким чёртом, скажите на милость, нанимать почти три тысячи вольников, притом не худших, на семьдесят два часа, не считая дороги? Такое впечатление, что капитан Голушко либо круглый дурак, либо гений. Да ещё эта легенда о младшем принце Империи. Ну какой он, к Сну, младший принц — толком-то и меч в руках держать не умеет. А ещё вольную роту собрал, в командиры вылез. Командир должен быть лучшим бойцом, хотя вольники — народ странный, и капитаны у них тоже странные. Одно слово — варвары. Вот у них в Голубом Королевстве [39]такого умника не взяли бы даже за лошадьми ухаживать, он, кстати, и этого не умеет. Ещё приказ этот идиотский. Вот зачем сейчас лезть в Тапию и замораживать все колодцы?