Тим Вернер - Двенадцать шагов. Книга 1

"Ребра сломал", — подумал он тогда. Отстраненно и растерянно, но все еще не испуганно, потому что времени испугаться у него до сих пор не было.

А потом он неоднократно думал, что сломал бы их раньше, еще при падении. И шею бы свернул.

На самом деле Алекс никогда не отличался умением группироваться, да и вообще с детства с координацией было туго. Он многое забыл, но до сих пор помнил, как рухнул с турника, пытаясь висеть на нем без рук — и естественно, сломал запястье. А тут он не с турника — тут он со скалы. Вместе с половиной скалы.

И всё же — он взобрался на каменный уступ, а камни продолжали грохотать по ложбине рядом с ним, улетая в бездонную пропасть.

Алекс откинулся на скалу, пытаясь отдышаться. Точнее, просто дышать. Сначала — просто дышать. Не прекращать дышать, потому что дышать было больно. Дышать и не думать ни о чем, потому что сначала нужно было выжить, а потом — попытаться осознать произошедшее.

“Оказывается, это у меня с детства, — решил он потом, проанализировав ситуацию. — Сначала делать, потом думать”.

А когда обвал закончился, Алекс полез наверх по отвесной скале, цепляясь за мелкие выступы и щели. Скажи ему раньше кто-нибудь, что он заберётся на такую скалу, что он вообще рискнет лезть по ней, не поверил бы. И не рискнул бы.

Это — один из плюсов ощущения нереальности бытия: начинаешь верить в свои силы.

Потом он долго лежал на каменном плато и смотрел в невозможное небо, глубокое, переполненное мерцающими незнакомыми звёздами. Сначала, конечно, повернул голову в одну и в другую сторону: убедился, что вокруг такие же серые скалы. Что звать на помощь смысла нет. Что смысла нет и пытаться куда-нибудь еще ползти в поисках друзей, поляны, леса, телефона, дороги, дома. Ничего из этого тут быть не могло, в этих скалах.

Он не просто видел — он знал это. Другой мир. Другой воздух. Чужое небо.

"Ладно, — подумал он, снова уставившись вверх. — Ладно... Глупо спрашивать, где я. Этого я не знаю. Что произошло? Я упал. Откуда?"

Он снова повернул голову в глупой надежде увидеть что-то вроде портала, телепорта или еще какой-нибудь фигни, которую видел в разных дурацких фильмах. Нужной фигни не нашел. Зато прибыла другая фигня: на огромный валун в десятке метров от него приземлился Сэмерис. Не рухнул, не прыгнул — приземлился: мягко спружинил и тут же выпрямился.

Высокий широкоплечий парень с мягкими темными локонами до плеч и светящимися в сером сумраке глазами.

Широко заулыбался, хотя больше это смахивало на оскал. Который, вероятно, должен был напугать Алекса, но тот, завидев незнакомца, лишь утвердился в мысли, что у него галлюцинации. Пожалел, что незнакомец — здоровый мужик, а не какая-нибудь барышня в мини-юбке. Рассердился на себя, что даже галлюцинировать толком не умеет. Но в целом обрадовался, что он здесь, оказывается, не один. Что среди холодных мёртвых камней есть ещё одно живое существо. Даже в собственном подсознании бродить по пустынной местности приятнее с собеседником.

Собеседник что-то спросил на своём языке, и Алекс подумал, что ни голос, ни его звучание никак не сочетаются с внешним видом. Тут всё было таким: холодный мёртвый мир и полное тёплых сокровищ небо. Стрёмный мужик с глазами-фонарями и мягким, напевным баритоном.

"Интересно, как бы заговорила девчонка в мини-юбке?" — подумал Алекс, а вслух спросил у мужика:

— Чё? — и попытался сесть. В целом получилось, но на руку пришлось опираться, чтоб не упасть. И дышать снова стало больнее.

Вокруг мужика вспыхнуло и тут же погасло красное свечение. Мужик медленно поднял правую руку.

— И тебе привет, — отмахнулся в ответ Алекс, потерял от этого движения равновесие, снова упал на спину и простонал. — Бли-ин! — потому что, естественно, снова больно ударился.

— Плохо знаю… твой язык, — мягко проговорил незнакомец, спрыгнул с валуна и направился к нему.

— Лучше, чем я твой, — пробормотал Алекс.

Незнакомец подошёл, присел над ним, заглянул в лицо и доверительно спросил:

— Что ты видишь?

— Твою рожу, — честно ответил Алекс. — И что у тебя глаза светятся. К окулисту сходить не хочешь?

— Ты видишь человека? — уточнил незнакомец.

— Две ноги, две руки, одна голова, — принялся перечислять Алекс, потом зажмурился и попросил. — Да выключи уже фары, глаза и без них болят! И вообще всё болит... У вас тут врачи есть?

— Фары? — переспросил тот растерянно, будто пытался понять, что Алекс имеет в виду.

— А ты быстро соображаешь, да? — мрачно пробормотал Алекс, всё ещё не открывая глаз. — Ничего, не спеши, я подожду. Спешить нам некуда, подумаешь, почти насмерть человека камнями завалило...

— Врачи — те, что забирают боль? — наконец дошел и до этой мысли мужик.

— Молодец! — похвалил его Алекс.

И подумал, что ну совершенно уже обнаглел. Это существо тут, наверное, главное. Еще и здоровое. И вон как по камням прыгает, и глаза у него горят, и оскал... Может, стоит как-то повежливее с ним? С другой стороны "тут" — это, скорее всего, в его голове. А раз голова его — значит, ему и решать, с кем и как говорить.

Незнакомец в общем-то не обиделся. Осторожно ткнул его пальцем в плечо, будто проверяя, жив ли еще. Ну да, говорил-говорил, а тут заткнулся на секунду. Конечно, первым предположением должно быть: помер!

Алекс слабо отмахнулся.

— Поднимайся, — сказал незнакомец. — Мы разберемся, кто ты и откуда. Человек не может к нам попасть. Человек не может увидеть истинный облик дракона, если дракон не хочет. Ты видишь.

— Отлично! — тихо пробормотал Алекс. — Теперь драконы...

— Но дракон умеет забрать боль сам, — продолжал тот. — Ты — не умеешь. Мы поймем, кто ты. Если ты один из нас, ты справишься с болью.

— И кости сращу? — уточнил он и открыл один глаз.

Человек, сидевший над ним, уже и впрямь стал выглядеть почти нормально. Разве что размерами чуть больше, чем Алекс привык видеть в жизни. Но вот для боевичка какого — в самый раз размеры. Хотя бы глаза погасил. И теперь в них скользнуло легкое удивление.

— Кости? — переспросил он.

— Такие штуки... — Алекс неопределенно взмахнул той рукой, что еще хоть как-то двигалась. — Внутри.

— Они у тебя ломаются? — нахмурился тот.

— Ты не поверишь, насколько просто, — вздохнул Алекс.

— Мы разберемся, — снова пообещал мужик и протянул огромную ладонь:

— Сэмерис.

— Чё? — снова спросил Алекс.

А Сэмерис неожиданно рассмеялся.

Смех дракона — многоголосый и жуткий, совершенно нечеловеческий, нечто среднее между предсмертными хрипами и хрустальным звоном, таким громким, словно те тысячи звёзд все-таки прорвали переполненные небеса и посыпались вниз.

Для каждой звезды у них тоже было имя.

(Шаг 2. Оборотень)