Тим Вернер - Двенадцать шагов. Книга 1

"Вот тебе огонь, — думал он, обернувшись через плечо и засмотревшись на пожар. — Вот тебе смерть. Всё как заказывала, Эрретта".

Они придумали хорошую историю, в которой Хранитель побеждает огнедышащего монстра.

— Надо идти, — подогнал Сэлгек, — поднимать людей и спасать лес от огня. Алекс, — он протянул широкую ладонь, — спасибо.

— Завтра на рассвете, — напомнил Алекс, пожимая ее. — На холме. Деньги не забудь.

Сэлгек в очередной раз окинул его странным взглядом, кивнул и зашагал к городу.

— Держись, Хранитель, — бросил ему вслед Алекс.

Почему-то подумалось, что это — не последняя его ложь, не последний спектакль. И даются они ему непросто.

Глупые ферронцы. Нельзя назначать героя на официальные должности. И уж тем более нельзя создавать должность героя.

Атэй двинулся было за другом, но потом остановился, неуверенно оглянулся на Алекса, вздохнул, будто решившись на что-то, и круто развернулся к нему.

— Чего? — удивился Алекс, собравшийся уже запрыгнуть на Рока и погнать в противоположном направлении.

— Я знаю, почему ты не боишься, — тихо сказал Атэй.

— Правда, что ли? — радостно удивился Алекс.

— Вот, — сказал Атэй и ткнул в него пальцем.

— Где? — удивился Алекс и принялся демонстративно себя осматривать.

— Тебе весело, — сказал Атэй. — Ты не боишься и не злишься, потому что все вокруг для тебя, будто игра. Шутка.

— Хранитель уже почти дошел до города, — напомнил Алекс. — И скорость у него — почти как у моего коня. Ты бы времени не терял...

— А то, что я говорю сейчас, тебя пугает, — Атэй смотрел в глаза внимательно, серьезно, и был не прав: страшно не было, но Алекс был бы совершенно не против того, чтобы он поскорее свалил подальше. — Потому пытаешься прекратить разговор.

— Или просто хочу, чтоб вы успели спасти лес? — напомнил Алекс.

— Я знаю, героям приходится существовать в нечеловеческих условиях, — продолжил Атэй, не обратив на его слова внимания, — принимать нечеловеческие решения. Каждый переживает это по-своему. Ты — обращаешь всё в шутку…

Алекс тоскливо глянул в спину Сэлгеку. Позвать, что ли? Пусть заберет своего мозгоправа, он мозгом ошибся, взялся править тот, которому уже не поможешь. Ну, серьезно! Психотерапия от галлюцинации?

Лучше уж кракен.

— Но скажи честно, не мне, себе, — продолжала галлюцинация. — Ты действительно прячешь тяжесть ноши за шутками? Или придумал себе тяжелую ношу, чтобы играть было интереснее?

Атэй стал совсем другим: твердый взгляд, ледяной тон, поменялась даже осанка.

"Или всё ещё надеюсь, что приду в себя в каком-нибудь дурдоме", — мысленно договорил за него Алекс и спросил:

— Всё? Можно теперь мертвецу свалить подальше? Задохнёмся ведь скоро...

Воздух уже давно был полон гари. И дышать было противно.

— Ты и этого не боишься, — ответил Атэй. — Не боишься смерти. Потому придумал такой план. Ты ходишь по краю, и каждый раз подходишь всё ближе. Так шутить веселее и играть интереснее.

— Теперь всё?

— Ты можешь заиграться, — сказал Атэй.

— И? — подогнал Алекс.

— Можешь навредить людям, подставить под удар, перепутать, что хорошо, а что плохо. Не заметить зла, не различить за игрой.

— Понял, — кивнул Алекс, — буду бдительно следить за злом и ничего не путать. Так тебя устроит?

— Нужно, чтобы кто-то тебе помогал, — сказал Атэй. — Как я помогаю Сэлу. Не герой — человек.

— Рок не считается? Он, конечно, конь, но смотрит на мир определенно не по-конски.

— Сэлгек выстрелил в змею…

— Господа, — устало вздохнул Алекс, — это уже не смешно! Прекратите констатировать очевидное, еще и одно и то же очевидное!

— Сэлгек выстрелил, потому что рядом был я, — упрямо сказал Атэй.

— Эй, а как же вера в Хранителя? — удивился Алекс.

— Кто-то должен верить, — пожал плечами Атэй. — А кто-то — видеть.

— А если женщина? Женщина подойдет? — заинтересовался Алекс и мечтательно добавил. — Вот как заведу бабу, как начнет она мне помогать...

Атэй качнул головой, но больше ничего не сказал. Махнул рукой на прощание, а может, просто отмахнулся. Собирался было уйти, но Алекс, и положивший было уже руку на спину Року, чтоб запрыгнуть, неожиданно окликнул:

— Эй!

Атэй медленно обернулся.

— У вас утки есть? — спросил Алекс.

Атэй так же медленно развернулся и направился прочь.

— Нет, наверное, — пробормотал Алекс, глянул на Рока и спросил у него. — Или есть?

Голова закружилась так, что пришлось схватиться за него и второй рукой, чтобы не упасть. Кажется, на этот раз он устал сильнее обычного. Наверное, правильно решил героически погибнуть. Кому нужны усталые полусонные герои?

— Не, Рок, — вздохнул он, выпрямляясь. — Я так не могу. Мне надо знать. Про уток.

И выспаться. И согреться. Иначе до рассвета можно не дотянуть.

Если пойти по другой стороне дороги, по лесам, а у ворот дождаться, пока все убегут тушить пожар...

Конь тихо зарычал себе под нос.

***

На улице шумели.

Эрретта заперла дверь на тяжелый засов, прошла к подушкам и обессиленно опустилась на них. Кости не соврали. Он погиб. Только что ей донесли весть. Она думала, что будет к этой вести готова, но оказалось, что нет. Сидела, смотрела в окно, почему-то ждала, хотя ждать было некого.

Было обидно, очень обидно, очень жалко его, такого мелкого, хрупкого, похожего совсем не на героя — на ребёнка.

Глупый, глупый Алекс.

Шум за окном стих — кажется, все бросились тушить пожар. Город опустел. Так же пусто было внутри.

В этой пустоте тихий стук в дверь грянул громом.

Дыхание перехватило. Из-за глупой надежды. Неуместной и неправильной.

Эрретта вскочила, бросилась к двери, рванула засов, рванула на себя дверь и замерла на пороге, забыв, как дышать.

— Думал, моя кончина тебя расстроит, — сказал Алекс, шагнул вперед, упёрся рукой ей в грудь и втолкнул внутрь. Запер за собой дверь, расстегнул воротник, привалился плечом к стене. — Решил утешить.

На нем была сажа и кровь. Много сажи и совсем чуть-чуть крови на одежде. И только сейчас она рассмотрела ресницы: то ли он опалил их, то ли они всегда были такие — опаленные, покрытые тонким слоем пепла.

— Великий Д’хал… — растерянно прошептала она, думая, что, притронувшись к ней, Алекс, должно быть, почувствовал, как бешено колотится ее сердце.

— Не угадала, — тонкие губы расплылись в слабой кривой улыбке.

Он сделал несколько шагов вперед, шаги получились деревянными, и Эрретта поняла: он сейчас упадет. Подхватила под руку, усадила на подушки.

— Я посплю у тебя, — чуть слышно пробормотал он, завалился на бок обхватил одну из подушек и закрыл глаза, — я вообще хотел… — дальше вовсе перешел на шепот, и Эрретта с трудом улавливала отдельные фразы. — С тобой… Только ты не… обижайся... Немного отдохнуть...