Николай Ободников - Viva Америка

— Хах! Хорошие вы люди, американцы! — с облегчением рассмеялся я и поинтересовался: — Что теперь, Лесли? Мы — завербованы, «Хлопушка» — есть. Что дальше?

— Пока идет синтез нашего «аспирина» от трутней — отдыхаем и принимаем пищу, — с готовностью ответил Лесли. — За мной, отщепенцы общества! Пора немного повысить нашу готовность досаждать правительству!

Мы вышли из комнатки с «Хлопушкой», и Лесли подвел нас к одному из пузатых холодильников. Открыв его дверцу, Лесли довольно показал нам, что холодильник был туго забит разноцветными бутылками с алкоголем и разнообразными закусками.

— А фруктов не найдется? — поинтересовался Фуз тоном замшевшего сноба.

— Здесь как в Греции — есть всё! — И Лесли широким жестом махнул нам: — Смелей, враги инопланетного империализма!

Мы с Фузом стали несдержанно распахивать холодильники, тогда как Козетта голодно принялась фотографировать их содержимое. В холодильниках действительно было практически всё: от ледяной голландской водки и толстеньких баварских колбасок до русского кваса с хреном и воздушных французских пирожных.

— О-ля-ля! — мурлыкнула Козетта. — Лесли, откуда такие деликатесы? Только не говори, что всё это ты приготовил, чтобы соблазнить нас. Хох-хо! Я-то, конечно, не такая, но Алекс с Тапиокой явно давненько подсели на еду!

Я укоризненно взглянул на нее, а Фузом обрадованно продемонстрировал ей объемистые бицепсы.

— Я планировал в одиночку доставить «Хлопушку» в конечный пункт перемещения трутней, — признался Лесли и смущенно покрутил чуб.

— А, так это твой последний ужин, — сообразила Козетта, наблюдая за тем, как Фуз тащит в середину склада раздвижной стол с барными стульями.

— Ну да.

— Он бы околел, — заметил я, на мгновение оторвавшись от изучения этикеток.

— Нет, он бы впал в кому, — поправила меня Козетта и, забросив фотоаппарат на плечо, подошла к соседнему холодильнику.

— Суицидальная миссия во славу собственных убеждений, — задумчиво пробасил Фуз и проверил стул в руках на прочность. — Кстати, а почему именно «Хлопушка»?

Лесли достал из шкафчика над раковиной тарелки и пожал плечами:

— Потому что она делает «хлоп». Хих!

— Что ж, а сейчас «хлоп» сделаем мы, — с предвкушением произнес я и понес первые бутылки на стол.

Бутылки празднично звякнули.

Насухо вытеревшись одноразовыми полотенцами, я оделся и вышел из ванной комнаты к остальным — отдохнувший и посвежевший.

— Зараза, а ведь даже такую простоту — принять душ, чтобы отдохнуть, — американцы себе приписали, — пробурчал я, подходя к наспех накрытому столу посреди склада.

Ожидавшие меня Козетта, Фуз и Лесли выглядели подозрительно голодными и злыми. Даже их полные тарелки, казалось, проклинали меня и мою медлительность.

— Чего? — спросил я, присаживаясь. — В большой семье клювом не щелкай, верно? Так что надо было кушать, а не ждать! — подытожил я. — Или что, у горькой беды нет сладкой еды?

— Я, конечно, эти ваши русские перлы запишу, Алекс… Но что ты там так долго делал, м-м? — ревниво прищурилась Козетта. — Учти: я не одобряю трату сил впустую ! — И она показала вполне определенный жест кулачком, привычный холостякам и подросткам.

— Ах да, это-то я и позабыл! — И я карикатурно изобразил готовность вернуться обратно в душ. — Таким жестом будешь на дороге голосовать, Кози! А сейчас — не мешай мне заморить червячка!

— Ржаной Алекс! Твой тост — первый! — вдруг оповестил меня Лесли, радостно барабаня пальцами по столу.

— Да вы издеваетесь?! — искренне удивился я. — А почему мой-то?

— Ты же русский, — прогудел Фуз и несколько обиженно добавил: — Мне вот они только помолчать предложили.

— Ла-а-адно, — с неохотой протянул я и принялся нагружать себе еду.

Пока мы по-очереди ходили в душ и освежались, а наша одежда проветривалась за окном ванной, Козетта умело использовала газовую горелку Лесли, чтобы разогреть всё то, что мы до этого жадно натаскали на стол.

В итоге перед нами были: консервированные камчатские крабы, примятые калиссонами чизбургеры, начос с соусом из сливок и сырной стружки, голландская маринованная селедка, головка пажского сыра, перетертый хрен с лимоном, ленточки копченых свиных ушей, соус моле из ста ингредиентов, внушительное ассорти из подрумяненных горелкой колбасок, квашеная капуста с брусникой, прохладные фрукты в вазочке, венский шницель с петрушкой, аппетитная «маленькая француженка» [43] А еще этот португальский сэндвич называют — франсезинья. После употребления гарантирует осоловелый взгляд, звание «троекратный подбородок Португалии» и закупорку сосудов. , шанхайские пельмени, невесть откуда взявшееся печенье на огуречном рассоле и многое другое, включая сладости, десерты и освежающие напитки.

Всё это изобилие, не первый день томившееся у Лесли в холодильниках, было любовно выложено Козеттой в башни и пищевые крепости. И пускай некоторые блюда были рассчитаны лишь на одного — мы всё равно были в гастрономическом восхищении.

Помимо этого, каждый из нас подобрал себе алкоголь по вкусу и флагу: Лесли — классический немецкий шнапс, Козетта — красное сухое вино из Франции, Фуз — редчайшее банановое пиво с родины, а я — привычную водку из России.

По-товарищески взяв покрытую инеем бутылку, я стал наполнять свою рюмку. Водка, обласканная минусовой температурой, полилась замедленно и тягуче. Рюмка сразу же запотела и покрылась испариной, словно от восторга. Довольно поежившись, я встал с ней и глубокомысленно посмотрел на налитую водку. Водка была чистейшей, безмятежной и спокойной — от нее веяло льдом русских зим и духом заснеженных просторов русских глубинок.

Фуз бодро вскочил за мной следом, сделал два приседания, едва не ударившись подбородком об закуски, вскинул свой бокал янтарного пива и выжидательно замер, как собачка на учениях. Лесли хихикнул и тоже поднялся, аккуратно держа вытянутую рюмочку со шнапсом двумя пальцами. Только Козетта вредно осталась на своем месте с полным бокалом вина, явно пользуясь положением единственной дамы.

И дубоватый Фуз, и помешанный на заговорах Лесли, и язвительная Козетта — все они, к моему недоумению, ожидали от меня какой-то русско-народной застольной мудрости.

Хмыкнув, я с чувством сказал:

— Будем! — и залпом выпил.

Ледяной водочный комок обжигающе скользнул по моему пищеводу в пустой желудок. Я удовлетворенно крякнул, сел обратно, взял горсть квашенной капусты и со скрипучим хрустом закусил. Мир сразу же стал чуточку душевней, а нервная система — признательней.

— О-ля-ля! «Краткость — сестра таланта» [44] Емко и метко от гуру мировой литературы — А. П. Чехова. Антон Павлович, мы вас любим, помним, перечитываем! , да, Алекс? — ехидно поинтересовалась Козетта, делая элегантный глоток вина. — Видимо, в школе ты прогуливал обязательный русско-застольный, м-м?