Николай Ободников - Viva Америка

На этот раз она была без пиджачка, портфеля, кепки и фотоаппарата. Ее шахматные волосы были еще мокрыми.

Я с трудом принял расслабленную позу и, стараясь не заглядывать в разрез ее майки, вежливо осведомился в ответ:

— А тебя, я так понимаю, колония грибков приняла за родственную заразу, да?

— А тебе, я так понимаю, об этом радиоактивные русские грибы нашептали, м-м? — приторно проворковала Козетта.

— А ты, я так понимаю, была витринным образцом плесневого сыра?

— А тебя, я так понимаю, таким сыром в детстве по голове лупили?!

— А тебя…

— А может, уже обсудим то, что мы прочитали, а?! — угрюмо прервал Фуз нашу перепалку.

Закончив с перевязкой раны, он заправил свою уже далеко не белоснежную рубашку, одернул угольную жилетку и выжидательно посмотрел на нас. Козетта обиженно надула губки и отошла в сторонку.

— Обсудим — но позже! — согласился подошедший Лесли, пряча что-то за спиной. — Пока синтезируется антидот, мы начнем кое с чего поинтереснее. Хих! Бастьен, вернись.

— Ты что задумал? — сразу насторожилась Козетта.

— Спокойно-спокойно, Бастьен, — с предвкушением хихикнул Лесли и вывел ее на свободное место.

— Прискок, багет тебе в зад! Ты же не надеешься, что я вам тут вытанцовывать начну, м-м?! — возмущенно прошипела Козетта.

— Просто закрой глаза и ни о чём не беспокойся, — беззаботно сказал Лесли, а затем быстро побрызгал на растерявшуюся Козетту из какого-то баллончика.

— Это еще что за вонючая дрянь?! — ужаснулась Козетта. — Я же только что из душа!

— Тсс! Жди! Сейчас появится та самая метка.

Козетта оторопело посмотрела на меня и Фуза, а потом рассерженно воскликнула:

— Да откуда?! Я-то всего несколько лет как гражданка этого кошмара! У меня тут даже родственников почти нет, багет в зад вашей паранойе!

К нашему всеобщему изумлению — и восхищению Лесли, — родинка на груди Козетты — та, что была в форме звездочки, — мягко осветилась желто-тошнотворным светом. После этого по всем видимым участкам тела Козетты проступили тонкие желтоватые жилки, разукрасив ее под потекшие уродливые соты.

— Ч-что это?.. — с дрожью в голосе спросила Козетта. — Алекс, что это?! Это же… это же была моя любимица!.. — жалобно добавила она.

— Господи, метки — они ведь как маячки для трутней! — внезапно сообразил я. — Лесли, сколько у нас времени до следующей попытки Болль запечь нас?!

— Выдохни, Ржаной Алекс, — самодовольно остановил меня Лесли. — Ваши метки были нейтрализованы еще в фургончике — почти такой же вонялкой. — И он радостно потряс баллончиком в руке. — А до того момента всё должно было быть естественно — слежка с трутнями-ищейками, охота за дневниками, щелчок по самомнению Болль, мои фееричные взрывы! Хих-хих!

— Ты, преступник, обманул директора Болль!.. — изумленно вытаращил глаза Фуз. — Специализированного агента — провели !.. Непостижимо…

Лесли, в свою очередь, безобразно сделал книксен с воображаемым платьем и мелко хихикнул.

— А мне теперь так и ходить, м-м?! — уязвленно всхлипнула Козетта, брезгливо рассматривая свое отражение в найденном на стеллажах эмалированном гульфике.

— Через минуту пройдет, — беззаботно отмахнулся Лесли. — Кто следующий?

— Я! — громко пробасил Фуз. — Я хочу знать, конституционно ли то, что со мной происходит! Хочу знать, кому я присягнул: стране, закону или…

— Иди уже, жертва правовой системы! — раздраженно поторопил я Фуза.

Фуз занял место Козетты и опасливо покосился на баллончик в руке Лесли.

— А что там? Что-то радиоактивное и запрещенное? — недоверчиво поинтересовался Фуз.

— Ничего особенного — просто вытяжка из желез трутней, — сообщил Лесли и несколько раз обрызгал Фуза с ног до головы.

— А как же одежда? Не помеха? — поинтересовался я.

— Метка пронизывает всё тело — так что в оголении нет нужды, — охотно пояснил Лесли, с интересом поглядывая на Фуза.

Через несколько секунд темную кожу Фузу покрыли светящиеся жилки, шедшие к тускло осветившемуся жировику [42] Отталкивающее скопление жировой ткани под кожей. А вообще, у нас много всякого отталкивающего: красные носы, холодные ноги и бесконечно растущие в неудобных местах волосы. на его левой руке.

— Мой жировик — это метка?! — И Фуз потрясенно пошатнулся.

— Угу! — радостно хихикнул Лесли.

— Но ведь я постоянно удаляю их! И этот могу удалить!

— А они всё равно появляются? — участливо уточнил Лесли.

— Д-да… — рассеянно подтвердил Фуз.

— И будут появляться! — вредно заверил его Лесли.

— А как же медики — они что, все поголовно слепые? — удивился я следом. — Неужели этих… этих миазм не видно при обследовании?! Существует же куча всякой потрясающей аппаратуры будущего!

— Не видно, потому что метка квалифицируются здравоохранением как нечто незначительное — подлежащее операционному удалению! — одержимо взвизгнул Лесли. — Ее выдергивают медики, ее отторгает организм! Но она всё равно будет появляться, пока не станет тем самым — неизлечимым!

— Судя по всему, помимо собственного мяса, на нас есть еще и мясо Кохта, — цинично заметила Козетта, любовно поглаживая свою руку, на которой уже почти исчезли пугающие жилки.

Мы на мгновение замолкли, переваривая озвученное Козеттой предположение.

— Ржаной Алекс, твой черед! — радостно напомнил Лесли.

— Надо этой вытяжкой массово опылить людей! — обозленно буркнул я и, скинув ветровку, подошел к Лесли. — Тогда и обследования никакие не потребуются.

Лесли что-то прикинул в уме, а затем одобрительно кивнул мне.

— Если найдем способ поймать столько трутней — обязательно! — мстительно хихикнул он и предупредил: — Глаза.

Я почувствовал, как мою кожу приятно охладил аэрозоль из баллончика. Вытянув руки, я с омерзением увидел, как их начинает покрывать сеточка желтоватых жилок, шедших к торсу. Я попытался найти их исток, но он явно был там, куда я не мог посмотреть.

— Штаны сними: уверена, метка будет на твоей деревянной русской заднице, — вредно подсказала Козетта.

— Ты еще прикипишь к этой заднице! — огрызнулся я, продолжая безуспешно себя оглядывать.

— Ржаной Алекс, шея, — сообщил Лесли.

— Что там? Метка там? — обеспокоился я и внезапно задрожавшими руками ощупал свои кадык и лимфоузлы.

— Это… Да, точно. Метка — твой шрам, — заключил Лесли через мгновение.

— Шрам?.. — не поверил я. — Но ведь я его в детстве получил — куда позже получения гражданства по рождению!

— Получил гражданство — получил метку! — радостно хихикнул Лесли. — Случаи мимикрии меток под рубцы и шрамы, увы, нередки. Теперь я.

Лесли наклонил голову и, словно лаком для волос, элегантно побрызгал на нее из баллончика. Его родимое пятно, коричневым островком дополнявшее его сальный чуб, осветилось уже знакомым желтовато-тошнотворным светом.