Николай Ободников - Viva Америка

Я проморгался и увидел над собой грязный потолок, едва освещенный лампочкой амиантового [62] Да, вот таким красивым словом обозначают белесый или грязно-белый оттенок. цвета. Возле лампочки на потолке была внушительная дыра, к которой склонился сломанный шкафчик, словно собираясь через нее стошнить на меня щепками. Сломы на шкафчике были свежие.

— Спасибо, пострадавший шкафчик. Спасибо, вовремя подвернувшаяся дырка, — сумбурно поблагодарил я, пытаясь подняться. — Да и вообще — любая вовремя подвернувшаяся дырка заслуживает благодарности, — заметил я следом. — Спасибо… э… Что это?..

Я лежал на огромном ворохе человеческой кожи, будто оборванной с чьих-то лиц, пальцев, коленных чашечек и прочих частей тел. Я судорожно заелозил — и мягко скатился к подножию этого отшелушенного холмика.

К моему ужасу, над моим лицом тут же нависла чья-то рука в камуфляжном рукаве, держа небрежной горстью кожу с целой ступни. Через мгновение сдутые пальчики попахивающей ножки бережно пробежались по моим щекам.

— Да-а-ай мне с-с-свое лицо-о-о… — раздался над моим ухом вкрадчивый голос.

— Божья роса мне в… — Я на мгновение обмер от отвращения и страха. — Хмпф! Пф! Тьфу! Пош-шел ты! Я своей физиомордией еще не все салаты облагородил! Отвали!

Я откатился вбок и вскочил на ноги. Передо мной глумливо распрямился долговязый трутень в рваной армейской форме с майорскими знаками отличия и облезлым аксельбантом. Значительная доля лица майора-трутня была бородатой, а еще — перекошенной и синюшной, словно он на спор колол об эту часть головы кубики льда. Вторая половина его лица, напротив, была молода, выбрита и свежа.

— Ч-что ты такое? — прошептал я, невольно пятясь назад. — Похож на мозговую отрыжку доктора Франкенштейна. Или ты там у своих мутантов икона стиля, нет?

Майор-трутень клацнул раскоряченными мандибулами, по-детски пустил сквозь них ниточку слюны и протянул мне открытую ладонь. Его выпученные глаза без зрачков таращились на меня открыто, почти дружелюбно, по-крабьи.

— Нез-з-значительное рукопож-ж-жатие, — доверительно сказал майор-трутень и лукаво покосился одним глазом на свою руку.

— Я в нез-з-значительные контакты не вступаю! — передразнил я трутня и бегло огляделся.

Кроме нас двоих, в захламленном кожей подвале никого не было. Внезапно совсем рядом я заметил свой «АК-12», воткнутый в пугающие свертки из человеческой кожуры.

«Родименький! — непередаваемо обрадовался я, непринужденно подаваясь в сторону автомата. — Верный ты мой друг загнанного русского человека на чужбине!»

— Ком-м-манды «в-вольно» не бы-ы-ыло! — укоризненно предупредил меня майор-трутень. — Отж-жаться и подмес-с-сти плац, чел-л-ловеческая едини-и-ица!

— Хрен тебе, рожа майорская! — сплюнул я и неуклюже прыгнул к «АК-12».

Однако майор-трутень оборвал мой прыжок, цепко схватив меня за руку. Его кисть расщепилась надвое, и между его средним и безымянным пальцами выскочило костяное жало. После этого жало безболезненно воткнулось в мое запястье.

— С-сволочь с-свинская! — заорал я от ужаса и пнул майора-трутня ногой в клацавшую морду. — Что же вы такие туповатые-то, а?! Нет бы человеком притвориться и по… — Путаясь в коже, я пнул майора-трутня еще раз. — …и по-человечески кровушки поп-попросить! Глядишь, я бы и дал!

— Ну пр-р-ротивно же! — возразил майор-трутень и выпустил мою руку.

Я лихорадочно подобрал автомат, развернулся и конвульсивно нажал на спусковой крючок:

— Вкуси-ка пулек богатырских, чудище заморское!

К моему удивлению, «богатырских пулек» не последовало.

Майор-трутень глумливо отдал мне честь и карикатурно взбежал по скрипучей лестнице к выходу из подвала. Перед тем как захлопнуть за собой дверь, он стукнул по выключателю, и одинокая лампочка под потолком послушно погасла.

— Ага, уходя, гасите всех… — рассеянно прошептал я. — Гад-гад-гад! Противно им, видите ли! А нам, блин, не противно?!

Чертыхаясь, ворча и набивая шишки, я поднялся по лестнице и наощупь включил свет. Бегло осмотрев автомат, я обнаружил, что он был на предохранителе. Я разблокировал спусковой крючок оружия и присмотрелся к укусу. Укус прямо на глазах серел, подсыхал и уплотнялся.

— Похоже, срок годности вонючки от трутней истек — иначе надо мной бы сейчас не висела Дамоклова подушка летаргического сна! — пробурчал я, осторожно вышагивая в коридор. — Потом еще и мой дубликат будет где-то бегать, приставая к Козетте и подкалывая Фуза. Надо бы ребят найти. Эх, где наше не пропадало…

В стенах деревянного домика, где я оказался, свистел ветер и летала ветошь. Погрозив автоматом дремавшей в комнатках темноте, я вышел наружу.

Вокруг был заброшенный шахтерский поселок, сиротливо мерзший на дне огромного карьера. Над карьером осанисто нависало звездное небо, мертвенно высвечивая сгрызенные склоны, чумные постройки с подвесными мостиками, просыпанный черным перцем уголь и скорченные рельсы, торчавшие из земли словно лапки окоченевшего паука.

— Кози!.. — трагическим шепотом позвал я Козетту, обходя домик по кругу. — Кози, ты где?.. Лесли!.. Фуз!.. Только не вздумайте лежать там винегретом с машинным маслом!.. Я…

Неожиданно для себя я едва не всплакнул. Я стиснул зубы и стремительно заглянул за примыкавшую к дому поленницу, готовясь к худшему… Кадиллак, наломав собой кучу дров, тихо дымился. В хлипкой стене позади поленницы была порядочная пробоина, словно проделанная большим пальцем исполинской ноги. В машине никого не было.

— Так… Так-так-так… — Я поспешно заглянул в салон кадиллака. — Крови и следов борьбы нет, а вот оружие на месте. Хм, странно… — Я растерянно подошел к багажнику и погладил «Хлопушку». — Очень странно… Кози была пристегнута, Фуза и Лесли поймали сиденья. Значит, забрали бессознательных…

Я закинул на плечо армейскую сумку Лесли, повесил к ней его пистолеты-пулеметы, затем набросил рядом карабин Фуза, взял в руки свой автомат и — бесславно прогнулся от тяжести. Чертыхнувшись, я сгрузил всё на «Хлопушку».

— Черт, да на это никаких пупков не хватит!.. — тяжело выдохнул я.

Оставив себе лишь автомат, я целеустремленно — и легко! — зашагал в центр поселка. Поставив ногу на одну из кучек угля, я вызывающе поднял «АК-12» и дал короткую очередь в воздух. Отголоски выстрелов дерзко пронеслись по поселку, безропотно сгинув затем в корявых зевах строений.

— Ко-о-ози! — закричал я что было сил, опуская автомат. — Дуболо-ом! Приско-ок! Отзовитесь, ребята!

Неожиданно во всём поселке лениво включился свет, и на одном из мостиков показался майор-трутень. Он бравурно отдал честь и, словно долговязое пугало, гротескно скрылся на втором этаже одного из домиков.