Пирс Энтони - Малакуча

— Что здесь происходит? — пребывая в полном недоумении, поинтересовался Джастин.

— Это стадион или, как его ещё называют, круговая тропа, — объяснил Сказанова. — У всех велосипедистов на ней голова идёт кругом. И ездят они тоже только по кругу. До бесконечности.

— Ох! — На сей раз вздох испустил Нешут. — Я этого не вынесу!

— Радуйся, что тебе не надо по ней идти, — обнажил гнилые зубы Катарсис.

— Тропа не выглядит особенно довольной, — заметила Яне.

— О, она всего лишь изображает из себя американские горки, — отозвалась Сказандра.

Гости застонали.

— Как считаешь, они видели достаточно? — невинно спросил у неё Сказанова.

— Да, более чем! — заверил его Джастин.

— Тогда давайте выбираться отсюда. — И троица кентавров, резво перескочив тропу, очутилась за пределами полосы каламбурных препятствий.

На всех словно дохнуло свежим ветерком; так было хорошо без каламбуров. Однако тут и там здесь виднелись разнообразные предметы, которые при ближайшем рассмотрении оказались машинами. Некоторые напоминали камни — тем не менее, они шустро перебирали ногами-булыжниками, стараясь убраться с пути странников вовремя. Другие были похожи на связанные вместе палки — до тех пор, пока не поднимали сплетённые из прутьев веки. Третьи и вовсе нельзя было отнести к какому-то определённому виду или даже материалу. Чем они занимались, тоже осталось для путников неясным. Хотя одна небольшая группка машин строила симпатичный домик.

Кентавры приблизились к нему.

— Три приветствия тебе от нас, Лин! — крикнул Сказанова.

Одна из машин открыла дверь, и на порог вышла девушка.

— Привет и тебе, Сказ, — поздоровалась она. — По-прежнему гоняешься за кобылками?

— Ну…

— Совсем нет, — вмешалась Сказандра.

Сказанова с Джастином переглянулись. Намекала ли она на возможность более близких отношений?..

— Вы так редко меня навещаете, — вздохнула Лин. — Кому или чему обязана сейчас?..

— Мы просто редко бываем в этих местах, — утешила её Сказандра. — Подумали, что раз уж скачем мимо, надо бы и тебя повидать. Если, конечно, не возражаешь.

— Вы ведь не собираетесь устроить тут разгром?

— Разумеется, нет. — Кентаврица чуть поразмыслила. — Если только ты не сочтёшь за разгром уничтожение каламбуров.

— Отнюдь! Они стремительно разрастаются и отравляют своим присутствием всё вокруг. Давно пора их приструнить.

— Этого юношу зовут Нешут, — представил ей своего седока Катарсис. — Мы надеемся вернуть его к жизни и чувству юмора, чтобы он мог вновь уничтожать каламбуры. Таким при жизни был его талант.

— О, Нешут, я бы тебя расцеловала! — воскликнула Лин. Затем глянула на него повнимательней. — После того, как ты перестанешь быть зомби, конечно же. — Она улыбнулась, показывая, что говорит не всерьёз.

— Конечно же, — мрачно согласился Нешут, не узрев в её словах ничего смешного.

— Пора трогаться дальше, — напомнил Сказанова. — Полагаю, ты тоже пожелаешь нам удачи.

— Верно, ещё какой! — энергично закивала Лин. — Ненавижу, когда каламбуры выводят из строя мои машины. У меня был отличный трактор, пока один из них не превратил его в реактор, и он стал так эмоционально на всё реагировать, что вскоре заржавел.

— Очень грустно, — согласилась Сказандра, хотя в уголке её рта скользнул намёк на улыбку.

— Совершенно несмешно, — вздохнул Нешут.

Они возобновили путешествие, и скоро подошли к очередной полосе каламбуров.

— Теперь нам придётся сражаться с кошмарными шутками, пока мы не найдём Шутницу, — проговорил Сказановал. — Опыт вряд ли вам понравится; его надо принять стоически.

— У меня нет желания стоически его принимать, — снова подал голос Нешут. — Вы сражайтесь, а я подожду здесь.

— Почему бы и нет, — философски отозвался Сказанова и кивнул Катарсису.

Затем — все вместе — кентавры прыгнули в заросли каламбуров, и дикий вопль Нешута потряс небо.

Перед ними появилась фигура, облачённая в плащ с символами разных созвездий и планет.

— Хотите, составлю для вас гордоскоп? — предложила она. — Ваша судьба будет подвластна гордыне. Давайте-ка, предскажу вам задранные до потолка носы и…

Они прошли мимо, не обращая на неё внимания, но впереди уже возникла другая. Выглядела она очень милой и сладкой.

— Меня зовут Сладкоежкой, — представилась она. — Могу угостить сладостями и вас. — И она протянула путникам коробку леденцов.

— Кажется, они и впрямь вкусные, — заглянув в коробку, решила Яне.

— Не трогайте! — предупредила Сказандра. — Они такие твёрдые, что обломаете половину зубов, и такие сладкие, что вторую половину потом придётся лечить, сидя в древесном кресле стоматологии.

— Ой! — ужаснулась, выпрямляясь, принцесса.

Миновав Сладкоежку, они столкнулись со старушкой.

— Попробуйте ягод, — показал он на куст с глянцевыми ягодами всех оттенков радуги. — Они сделают вас мудрыми.

— А ещё — старыми, — добавил Сказанова. — Это ягоды бабушки Зины, в Обыкновении известные, как «бузина».

— Какой кошмар! — воскликнул Джастин.

— Здесь воплощаются любые идеи — кошмары, в том числе, — напомнила ему принцесса Яне.

— Продолжим поиски, — позвала их за собой Сказандра. — Каламбуры нас только отвлекают.

Они продолжили.

— Я что-то вижу, — сказал Джастин, увидев необычный цветок.

Они пошли по направлению к нему, но, когда приблизились, цветка уже не было. Лепестки свернулись и спрятались за покрасневшими листьями.

— Что случилось? — удивилась Яне.

— Я узнала его, — откликнулась Сказандра. — Это стыдливая мимоза.

Нешут снова застонал.

Нечто набежало прямо на них. Это было гигантское глазное яблоко на худющих ногах. Оно остановилось и уставилось на компанию.

— Что это такое? — заинтересовался Джастин.

— Не уверен, — признался Сказанова. — Раньше этот каламбур мне не встречался.

— Это глаз смотрящего, — фыркнул Нешут. — В котором, по слухам, спрятана вся красота мира. В любом случае, не вижу ничего забавного.

— Какая ирония, — произнесла Сказандра, пытаясь высмотреть в огромном блестящем зрачке всю красоту мира.

— Лучше бы ты этого не говорила, — устало закрыл глаза Сказанова.

Она зажала рот ладонью.

— Я на мгновение забыла, где нахожусь! Может, они не расслышали?..

— Они всегда слышат.

Путников окружили маленькие уродливые создания с гребнями на головах.

— Скачем отсюда быстрее! — встревожилась Сказандра.

Кентавры попытались было прорваться, но вернулись туда же, откуда пришли: в эпицентр каламбуров.

— Слишком поздно, — с отчаянием в голосе произнёс Сказанова.

— Почему нам не удалось покинуть это место? — спросил Джастин.

— Невозможно. Ироды с ирокезами превращают каждое наше действие в противодействие.