Пирс Энтони - Сквернавец

Сквернавец разглядел на животном обыкновенский ошейник с надписью, гласившей: «Меня зовут Босс. Я чёрный лабрадор, вешу 40 кг. Меня выгнали из дома, и я ищу новый. Вы можете мне поможете?».

— Конечно же, я могу помочь, — пожал плечами Сквернавец. — Но не буду. Пошёл прочь.

Пёс печально затрусил дальше. Раздражение всколыхнулось с новой силой, но такая мелочь не стоила того, чтобы совершенствовать свои способности в подлянках.

К намёку на возможный хаос он приблизился чуть позже. Им оказалась статуя морской ведьмы — чародейки, к которой Сквернавец всегда относился с почтением. Она отбирала тела у совсем юных девиц и пользовалась ими, пока те не приходили в негодность, а затем подыскивала следующие. Сколь многое должно знать существо, которое присутствовало в Ксанфе едва ли не с момента его сотворения!

Потом он увидел стоявшую у статуи девушку. Она тоже была хорошенькой, со светлыми волосами и кареглазая, но слишком юной. Заговор Взрослых непременно наказал бы мужчину, который позволил бы себе спутаться с ребёнком; у Сквернавца уже имелся за плечами подобный опыт, и повторять его не хотелось. Значит, и пользы от неё никакой. И всё же она поджидала его в эпицентре потенциального хаоса, а это нуждалось в расследовании.

Она тоже увидела его.

— Мимо тебя случайно собака не пробегала? Я, кажется, разглядела одну вдалеке. Наверное, она искала дом.

Сквернавец проигнорировал вопрос.

— Кто ты? — спросил он в ответ.

— Меня зовут Бекка, — откликнулась она. — А тебя?

Сквернавец опешил. К встречным вопросам он не привык.

— Почему ты хочешь узнать моё имя?

— Потому что мне сказали ждать тут конкретного человека, чтобы потом помогать ему во всём. Я хочу понять, ты — тот мужчина, или нет.

Звучало интригующе. Она не только оказалась в центре хаоса, но и возжелала ему помочь. Может, именно её он и искал, несмотря на молодость. Если она никому не расскажет, кто узнает? Попытка не пытка.

— Поцелуй меня.

— Нет.

— Если ты хочешь мне помочь…

— Не таким способом.

— Откуда тебе знать?

— Я слишком молода.

— А может, и не слишком, — сказал он. Потом схватил её и попытался вырвать поцелуй силой.

Внезапно в его объятиях очутился дракон с фиолетово-зелёной чешуёй.

Сквернавец отпрыгнул на пять минут назад и попробовал ещё раз. Они познакомились, и на сей раз он ответил на её вопрос.

— Меня зовут Сквернавец, потому что я вершу скверные дела. Ты ещё не собираешься с визгом от меня удрать?

— Полагаю, нет, — пожала она плечами. — Ожидается, что ты совершишь для Ксанфа нечто хорошее, с чем я тебе и помогу. Иначе добрый волшебник не отправил бы меня сюда.

— Добрый волшебник?! Это он послал тебя мне навстречу?

— Да. Разве ты не знал?

— Нет. С чего бы старому сморчку захотелось что-то для меня сделать?

— Не знаю. Но догадываюсь, что не для тебя, а для Ксанфа.

Сквернавец обдумал её слова. Любопытное дело. Он и понятия не имел о том, что волшебнику Хамфри о нём известно, да ещё и помочь старикан вознамерился. Может, лучше было бы и вовсе аннулировать это знакомство через лимб. Но он колебался. Добрый волшебник владел всей возможной в Ксанфе информацией, и если Сквернавец откажется от помощи в первый раз, в другой — вследствие ещё одного парадокса — он уже ничего против Хамфри сделать не сможет. Вдруг гном на это и рассчитывает? Нет, надо ему подыграть и изучить противника вблизи, не предпринимая ничего до той поры, пока Сквернавец не будет уверен в последствиях своей действий на все сто. Одно дело — обладать достойным магическим талантом; другое — пользоваться им с максимальной эффективностью.

А пока у него была девушка, умевшая превращаться в летающего дракона. Перспектив для романтики ноль, и не только в силу её молодости. Она могла защитить себя. Как он таких девушек ненавидел. И в то же время она могла пригодиться, если понять, каким именно образом можно воспользоваться её способностями.

— Отлично, — сказал наконец Сквернавец. — Можешь пока меня сопровождать. И если тебе не понравится то, что я делаю, просто уйти. — Так он избавится от неё безо всяких парадоксов, которые несомненно сыграют в пользу коварного Хамфри.

— Ладно, — согласилась Бекка.

Он совершенно точно связался с очередным источником хаоса, даже если не понял его сути до конца. Пока не понял.

Им едва-едва стукнуло по четыре, и они ужасно скучали. Нелёгкая задача — быть принцессой. Их мать, чародейка Айви, обладала талантом усиления и в последнее время пользовалась им на всю катушку, то есть раздувала из каждой мухи целого дракона. Можно сказать, этим талантом обладает любая мать, но тройняшкам от этого было не легче.

Взять, к примеру, случай с платным телефоном. В прошлом году Ксанф соединился с Обыкновенией волшебной сетью под названием Решётка, создали которую Конпутер с Конопушкой. Но, поскольку она была связана с Обыкновенией, которая оказалась вовсе не такой скучной, как все её себе представляли, понадобился телефон. Таким образом в замке Ругна появился платный телефон. По нему можно было разговаривать, сколько угодно, но кто-то должен был заплатить. А ведь тройняшки не относились к смутно-непонятным «кто-то» — с чего бы им расплачиваться по счетам? С такой мыслью они и проболтали несколько часов с некоторыми обыкновенами, включая какие-то жутко интересные телефонные секты. Но мама раздула инцидент до невозможности и запретила им прикасаться к телефону, пока не вырастут.

Потом — на качелях-каруселях — они встретили пилота. Тот управлял ковром-самолётиком, не обращая внимания на валявшуюся под ногами пилу, и щедро раздавал всем желающим полные горсти разноцветных пилюль. От пилюль, помня внушение не брать от подозрительных незнакомцев (хотя они уже успели познакомиться) ничего съестного, девочки отказались. А вот пила пригодилась, чтобы пропилить выход из собственной спальни, когда мама их там заперла. Пилот отдал её безропотно, туманно пояснив, что давно все инструменты пропил. Когда обо всём этом узнала мама… у-у-ух, что было!

И попугай. Взъерошенная зелёная птичка, вида которой неодушевлённые так пугались, что от страха раздваивались. В результате у тройняшек появились копии игрушек, постелей, горшков и платьев. А потом — их копии, и так до бесконечности. Вскоре комната была завалена вещами настолько, что они даже высыпались в коридор. Тогда и вмешались взрослые, вновь поднявшие напрасную шумиху.

Так они и оказались заперты в детской, где делать было абсолютно нечего — разве что таланты практиковать. Сёстры обладали одним талантом на троих: петь и воплощать иллюзии в реальность. Пока что номер удался лишь с роскошным игрушечным замком, точной копией замка Ругна: с башенками, потайными комнатами, рвом, наполненным озёрной содовой, и, разумеется миниатюрным ровным чудищем по имени Суфле. Всё было материальным, но маленьким, чтобы умещаться в детской. Вот только замок был настолько совершенен, что о добавках к нему нечего и думать. А если просто играть с ним, на пол начнёт выплёскиваться содовая, и мама опять прибежит с криками о том, что они затапливают гостей.