Пирс Энтони - Игры фавна

— Мне всегда интересно слушать истории жизни красавиц, — сказал Сын. — Даже если они не принцессы.

И она поведала ему свою историю.

— Моя мать хотела, чтобы у неё родилась могущественная волшебница. Оттенки моих глаз её не впечатлили, — в глазах заплескалось болотно-карее уныние. — Поэтому она заключила сделку с демоном. Демон повесил мне на шею флакончик. Он позволяет мне пробовать чужие таланты, складывать эти образцы в магии в бутылочку, а потом пользоваться ими от случая к случаю, как собственным.

— О! Скажи, а я тоже мог бы воспользоваться ими? Некоторые весьма пригодились бы.

— Нет, — печально отозвалась она, и её глаза посерели. — Флакончик запечатан заклинанием, позволяющим применять его содержимое только мне. В обмен на эту бутылочку, которая время от времени действительно позволяет мне чувствовать себя волшебницей, мать согласилась отдать демону в услужение своего второго ребёнка. Она думала, что сделка обещает быть отличной, потому что больше детей у неё не было.

— В таких вещах никогда нельзя быть уверенным, — вздохнул Сын. — Я непризнанный первенец волшебника Мерфи Грея и волшебницы Айви, и теперь я вернулся, чтобы официально закрепить за собой королевский статус. Меня отправили удостовериться в том, действительно ли у короля Дольфа существует непризнанный отец.

— Как интересно, — сказала Ворона, хотя по её виду можно было судить об обратном. Глаза от скуки стали прозрачными. — Сейчас мне шестнадцать, и у меня есть замечательная сестричка по имени Малиновка. Боюсь, что демон заберёт её в услужение, особенно, если она вырастет такой же красивой, как я. Ей пятнадцать, и она уже очень симпатичная. Поэтому я отправилась в замок Ругна за помощью.

— Но я иду как раз оттуда, — удивился Сын.

— Почему ты не сказал об этом раньше? — рассердилась девушка, и в её глазах сверкнули молнии.

— Ты не спрашивала.

— Ох. Ну, думаю, мне следует развернуться и пойти в противоположном направлении.

— Ты не можешь так поступить! — запротестовал Сын.

— Почему нет?

— Потому что я влюбился в тебя.

Это заставило её умолкнуть.

— Но ведь я не принцесса, — возразила она.

— И всё же ты прекрасна.

— Верно, — признала она. — Но какой бы привлекательной ни казалась красота, она, к сожалению, не делает меня принцессой.

— И всё же, если я докажу свою принадлежность к королевскому роду и женюсь на тебе, мы станем принцем и принцессой, — указал он с непоколебимой логикой.

Глаза Вороны вновь заблестели.

— Думаю, если ты докажешь свой талант волшебника, это станет возможным. Ты ведь действительно красавец.

— Отлично. Идём, поищем аистов.

— Аистов! — протестующе воскликнула она. — Я ещё не готова к такому стремительному развитию событий. Мне кажется, вызвать даже одного аиста до брака — серьёзное дело, которое требует взвешенного решения.

Он понял природу её смущения.

— Я направляюсь в штаб аистов, чтобы проверить их записи и посмотреть, кому был доставлен король Дольф: королю Дору и королеве Айрин или же неизвестному вырезателю посохов. Я выполняю королевское поручение.

Глаза Вороны вспыхнули алым.

— Ох! Мне так неловко. Я думала, ты имеешь в виду…

— Ну, я бы точно не отказался вызвать с тобой аиста, так что если ты предпочитаешь говорить об этом…

— Нет-нет, с этим мы подождём, — решила она, и цвет глаз вернулся к спокойной зелени. — Идём же, зададим аистам вопрос.

И они продолжили свой путь во владения аистов, которые оказались совершенно точно такими же, какими их уже видели Леспок с Ромашкой. Ответственный за ведение записей аист не хотел показывать их неквалифицированному персоналу, но Сын применил свой талант, чтобы переубедить его. Они открыли страницу, озаглавленную «Дольф».

«Доставлен Рубену и Ровенне, вырезальщикам посохов», — значилось на ней.

— О, нет! — расстроился Сын. — Кажется, я вернусь к бывшему королю Дольфу с плохими вестями.

— Боюсь, у меня для него будут ещё худшие новости, — слабо сказала Ворона.

Он с изумлением взглянул на неё.

— Что может быть хуже, чем в одночасье лишиться трона?

— В одночасье попасть в плен к демону.

Он уставился на девушку, начиная прозревать.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да! Рубен и Ровенна — и мои родители тоже. Он мой давно потерянный брат, о чьём существовании я даже не подозревала.

— Но как это возможно? Дольф же на тридцать лет старше тебя.

Взгляд Вороны выразил её замешательство.

— Никогда бы об этом не подумала. Они ведь недостаточно старые. Всё это и в самом деле невозможно.

— Стоп! — закричал режиссёр. — Всё неверно. Как в пьесу попала эта концовка?

— Понятия не имею, — пожала плечами Ворона.

— Слушайте, Анна-Мария, вы читали текст. Вы…

— Меня зовут Аномалия, — чопорно поправила актриса.

— Ну, так это ваша вина, Аномалия! Вы неправильно прочли строку.

— Не орите на мою сестру! — встряла другая донная прокляторша. — Вы же сами и взяли её на эту роль.

— В качестве одолжения вам, Анонимия, — парировал режиссёр. — Теперь мы стоим под угрозой срыва премьеры. Завтра спектакль; менять актрису слишком поздно.

— Если бы вы были хорошим режиссёром, вы бы обзавелись дублёршей.

Режиссёр запустил пальцы в свою шевелюру.

— Проклятье! Какой стыд! Спектакль не состоится!

Наступила тишина. До Леспока постепенно дошло, что в действительности они присутствовали не на репетиции пьесы донных прокляторов; это было очередное испытание. Именно ему следовало найти выход из положения. Это означало, что способ, как всегда, имелся, оставалось только добраться до него с помощью разума.

Он начинал понимать, как устроены испытания. Все их элементы располагались прямо на виду, требовалось лишь связать их воедино. Чужеродных деталей он не видел, только подходящие для данной головоломки. Это, в свою очередь, значило, что пьеса, зрители и комната были как-то связаны между собой. Но как?

Внезапно Леспок нашёл решение.

— Вы можете исправить пьесу! — крикнул он.

Режиссёр крутанулся на каблуках, чтобы взглянуть на него.

— Что ещё за наглое вмешательство?

— Меня зовут фавн Леспок, и я знаю, как вы можете исправить эту пьесу, — сказал он, вставая. — Но способ может показаться необычным.

— Плевать на необычность, если твоя идея спасёт спектакль. В чём она заключается?

— Мой сосед слева должен жениться на актрисе, которая играет Ворону.

— О чём ты говоришь, глупый фавн? — рассердился режиссёр. — Личная жизнь актёров и актрис не имеет никакого отношения к пьесе!

— А вот и имеет, — возразил Леспок. — Ваша пьеса пошла не так, потому что талант Аномалии состоит в том, чтобы переворачивать всё вверх дном. Поскольку менять актрису слишком поздно, вы должны изменить её имя, чтобы плохое влияние пропало. В этом ей может помочь Всякий Случай.