Пирс Энтони - Игры фавна

— Создай глаз, — посоветовал он ей. — Соберись.

Туман задрожал и уплотнился. На его верхушке образовался выпуклый глаз.

— Вот так, — одобрил он. — А теперь сформируй рот и ухо.

Медленно, но верно на облаке появились и они.

— Это странно, — произнёс рот.

— На Пирамиде будешь чувствовать себя, как будто такой родилась, — обнадёжил он принцессу. — Теперь попробуй принять форму своего тела. Мы должны присоединиться к Ромашке с твоей сестрой и быстрее отправляться на Пирамиду.

Она неумело переменила форму и стала похожа на голое привидение женского пола.

Одежду тоже можно создать из душевной материи, — просветил он девушку, понимая, что она едва достигла статуса полной души. — Просто сконцентрируйся на ней так же.

— О! — вокруг неё образовалось довольно нелепое платье.

— Теперь следуй за мной, — Леспок помахал рукой перед её глазами и поплыл в сторону Ромашки с принцессой День.

День преуспела примерно в той же степени, что и Ночь. Её форма получилась немного светлее, а платье — белым и плохо сидело на фигуре, но лицо вышло узнаваемым. Когда подлетела Ночь, сёстры воззрились друг на друга и покатились со смеху.

— Спокойно, — остерёг их фавн, пока те не раздробились в мелкие клочья тумана.

Близняшкам удалось восстановить целостность. Хороший знак: следовательно, они приспосабливались к новой ситуации достаточно быстро.

— Сюда, — повторила Ромашка. Сейчас она приняла свою обычную форму лошади. Кобылка поскакала вверх по невидимой горе.

Они старались не отставать, пользуясь ногами, чтобы перебирать ими по всё той же невидимой горе.

По мере продвижения уменьшайтесь, — дал ещё одно указание девушкам Леспок. Сам он занимался тем же. — Набирайте плотность.

Вскоре Пирамида значительно приблизилась и выросла в размерах. Она казалась луной с треугольными очертаниями. В процессе их приближения она ширилась, напоминая приближающуюся планету. Потом стала похожа на огромный вращающийся мир. Каждая из её сторон была другого цвета: синяя, красная, зелёная и серая снизу.

— Вот дикость, — восхищённо прошептала День.

— Весело, наверное, — вторила ей Ночь.

Они устремились к центру синей стороны — к ней четвёрка оказалась ближе всего.

— Леспок, может, снова воспользуемся завесой мрака? — предложила Ромашка.

— Хорошая мысль. Он потянулся за сумой и достал жестянку.

— Пробудись, — велел он. Как и прежде, ничего не случилось, но, вероятно, заклинание сработало. Теперь ни один злой колдун не обратит внимания на их приземление… возможно.

— А-а-а-а, мы падаем! — закричала День.

— Но можем управлять падением, — успокоила её Ромашка. — Сфокусируйся на замедлении, когда этого захочешь.

Они опустились на землю, оказавшуюся, к их удивлению, весьма бугристой, по сравнению с ровными границами стороны. Здесь были горы и равнины, и плато на возвышенностях, а между ними плескались озёра. Но самым удивительным для них стал цвет: всё здесь отливало различными оттенками синевы. Отвлекаясь на благополучное приземление, раньше Леспок этого не замечал. Но теперь вдруг осознал, что даже проплывавшие над головой облака были синими. Это совсем не напоминало голубое небо Ксанфа, просто естественный цвет субстанции данной стороны Пирамиды.

— Кажется, мы больше не на Птеро, — пробормотала День. — Это не синий оттенок севера, он тут повсюду.

— Магия Пирамиды отличается от Птеро так же, как магия Птеро отличается от ксанфской, — сказал Леспок. — Через какое-то время мы адаптируемся.

— У меня голова кружится, — пожаловалась Ночь. — Как же мы тут определим нужное направление без оттенков? Как пойдём Туда или Обратно?

— Здесь может вообще не быть таких направлений, — пояснил умудрённый опытом Леспок. — Возраст и география в этом мире могут вообще не пересекаться.

— Ой-ёй, — сказала День.

— Надеюсь, мне не станет плохо, — сказала Ночь.

— Ты можешь слегка посинеть, — предположил фавн.

Обе девушки обиженно надулись, и он понял, что последняя фраза отдавала излишками остроумия. Леспок подумал было, не пофилософствовать ли об одиночестве, наступающем, когда покидаешь собственный мир и пытаешься приспособиться к другому, но усомнился, что принцессы на такой теме не заскучают.

Они стояли на горном лугу, покрытом синей травой и синими же цветами. Также оно располагалось слегка приподнято: стоявшие путники оказались под определённым углом к долине. Ничего, главное, что никто при спуске не пострадал. Ромашка сохраняла свой лошадиный облик; очевидно, здесь ей для этого массы вполне хватало. Она переливалась чёрно-синим, шкура лоснилась, грива и хвост тоже выглядели ухоженными.

День присела проверить траву.

— Трава не несёт в себе угрозы, — доложила она. — И охотно поделится семенами, если проголодаемся.

Ночь дотронулась до камня.

— Он тоже настроен дружелюбно. Готов стать мягким для того, кто захочет на нём отдохнуть.

Пока всё шло хорошо, подумал Леспок. Когда предлагался выбор, он бы, естественно, предпочёл встречи с дружески настроенными предметами или существами.

Затем они увидели небольшую стайку существ, пробирающихся по направлению к ним. Они казались голубыми белками, бегущими на двух ногах.

— А эти как настроены? Мирно? — обеспокоенно поинтересовался фавн.

— Трава говорит нет, — ответила День.

— Камень говорит да, — отозвалась Ночь.

Леспок сделал вывод.

— Это означает, что они едят траву, но не трогают камни?

— Да, — в унисон сказали сёстры.

Существа подбежали к компании. Они окружили каждого из четверых, яростно перекрикиваясь между собой. Все они, в отличие от гостей, стояли строго перпендикулярно к долине.

— Это яники, — сказала День, коснувшись одного из зверьков. — Одна из их разновидностей. Существуют земляники, ксанфяники, птеряники и пирамидяники. Они превращают невозможное в возможное и широко распространены на Пирамиде. Они обратили на нас внимание, потому что мы косо стоим и не синие.

Леспок был впечатлён. Могущество её таланта уходило за грань его воображения.

— Наверное, нам стоит измениться, чтобы не привлекать к себе внимание тех, чьё внимание привлечь не хотим, — отметил он. — А ещё не мешало бы обновить заклинание; кажется, предыдущая завеса мрака уже выветрилась.

— Но если тут другая магия, одеяло и вовсе может не сработать, — возразила Ромашка. Вместо губ она снова пользовалась мыслями. Здесь, где масса её души увеличилась, возросла и сила иллюзорного голоса. Теперь её могли слышать все.

— Да, — чуть помедлив, согласилась День. — И они могут помочь нам с правильным наклоном. Но возьмут за это плату.

— Всегда надо платить, — философски пробормотала Ромашка.