Пирс Энтони - Игры фавна

— Что, я тебе не нравлюсь? — требовательно спросила Ночь, подходя к нему совсем близко. — Давай-ка займёмся чем-нибудь из ряда вон выходящим.

— Давайте поищем другой водоём! — запаниковала День.

— Зачем? Мне нравится этот, — Ночь обвила Леспока руками, стоя сзади. — Эй, я задала тебе вопрос, фавн Леспок.

— Я считаю тебя прекрасной, — ответил он, силясь высвободиться.

Но чем больше он старался, тем плотнее к нему прижималось её тело. Роста она, в отличие от Ромашки в образе девушки, была почти такого же, как фавн, это касалось и веса, но распределялся он иначе.

— Отпусти его, дорогая сестричка, или я… — начала День, пытаясь отдёрнуть близняшку.

— Или ты что, сестричка, дорогая? — с вызовом поинтересовалась Ночь.

— Я прыгну в эту воду!

Ночь помедлила. Затем отпустила свою жертву. Она знала, что стоит сестре коснуться воды, и ей снова не будет равных — уже в похотливости. Соперницы Ночи не требовались.

Леспок воспользовался шансом, чтобы отбежать в сторонку. Непристойные предложения Ночи заинтриговали его больше, чем он смел себе в этом признаться. Пока эффект воды не пройдёт, ему следовало держаться от неё подальше.

К нему приблизилась Ромашка.

— Хочешь прокатиться верхом? — спросила она при помощи грёзы.

— Спасибо, — он взобрался на её спину. Теперь лошадка набрала и массу, и размер, так что его вес не представлял сложности. Поездка верхом удержит его вдалеке от посягательств принцессы. Вот почему, собственно, Ромашка её и предложила.

Они продолжили путь, оставив грязевой источник позади. Четвёрка спешила, потому что всем уже хотелось пить и не хотелось предоставлять принцессе Ночь время для новых неприличных мыслей. Она и так до сих пор ничем не прикрылась и старалась чаще попадаться фавну на глаза. Очевидно было, что влияние воды ещё не иссякло.

Затем они подошли к большому синему камню. Один его конец уходил в новый водоём, поэтому выбор предстоял проблемный: либо плюхнуться в воду, либо долго и упорно брести по берегу, обходя другую каменную сторону.

Путники остановились перед валуном и погрузились в размышления.

— Может, попробовать залезть наверх? — предложил Леспок.

— Возможно, у тебя и получится, — кивнула Ромашка. — Но мне придётся сменить форму.

Что опять превратит её в девушку. Он знал, что она приняла свой естественный образ, чтобы больше не дразнить его. Кажется, её способности к перемене облика в полной мере ограничивались лишь этими двумя формами. Леспок теперь предпочитал лошадиную.

— Мы попытаемся найти достаточно покатую тропинку, — сказал он.

Однако таковой не нашлось. Ночь подошла к камню.

— Узнаю, есть ли подходящие способы перебраться через него, — сказала она. — Но перед этим не хочешь ли подарить мне поцелуй, маленький фавн?

Хаос продолжался. Леспок взглянул в другую сторону, лишь бы её не видеть. Обижать принцессу не хотелось, ведь скабрезной её сделала вода.

— Ладно. Тогда в награду за полученный ответ, — сказала Ночь. Она склонилась над камнем, но только после того, как убедилась, что лицо фавна вновь обращено в нужную сторону. Её промахи со временем становились всё меньше. Принцесса осознала, что открытым неприличием Леспока не привлечь.

Рука прошла сквозь камень. Просто провалилась в него и исчезла из вида.

— Эй! — воскликнула она. — Да это же не настоящий камень, а подделка! Бутафория.

День хихикнула.

— О? Но тогда, дотронувшись до него, ты можешь тоже начать врать и притворяться.

— На такой эффект способна только бижутерия, — отпарировала Ночь. — Сама можешь врать, если хочешь.

— Отлично. Я не хочу целовать того, кто покрыт мехом с ног до головы.

— И я тоже, — сказала Ночь. — Мне противна сама мысль об этом.

— Хватит лжи, — упрекнула её День и подошла к камню, чтобы спасти сестру. Через мгновение исчезли они обе. — Эй, мы можем пройти его насквозь! — позвала День изнутри. — Пойдёмте же.

Ромашка осторожно ступила внутрь, неся на спине фавна. Синяя каменная тьма сомкнулась вокруг них. Через пару секунд они уже вышли с противоположной стороны.

И там, прямо перед ними, простирался третий водоём. Леспок понадеялся, что этот годится для питья.

Ночь шагнула к воде.

— Уверена, что тебе стоит…? — занервничала День.

— Лучше я рискну, чем ты, — ответила Ночь, присаживаясь на землю в непристойной позе с раскинутыми ногами. Леспоку удалось отвести взгляд до того, как произошло непоправимое.

Принцесса дотронулась до жидкости. На её лице появилась блаженная улыбка.

— Ох, я чувствую такую благодарность!

— В чём дело? — спросила День.

— Это благуна, — по-доброму поделилась сведениями Ночь. — Всё, что она делает, она делает на благо путешественников.

— Значит, отсюда можно попить, — фыркнула Ромашка.

Леспок спрыгнул с её спины, и путники, наконец, утолили жажду. Одно только прикосновение к воде подарило ему непередаваемые ощущения: блаженство, благодарность, благолепие. Словно она его благословляла.

Ночь взглянула на него.

— Леспок, прости меня, пожалуйста, за недостойное поведение. Мне действительно не следовало…

— Всё в порядке, — быстро сказал он. — Это был всего лишь эффект воды.

— Да. Но ты выглядишь так, будто в этом сомневаешься.

— Да нет, просто… если не возражаешь…

— Что?

— Ты не могла бы вернуть свою одежду на место?

— О! — Вероятно, настал её черёд краснеть, потому что так она и поступила, прежде чем прикрыться.

После этого они продолжили путешествие к центру треугольника с бОльшим комфортом. Однако синий пейзаж постепенно темнел. Сгущались вечерние сумерки. Наверное, это означало наступление ночи в Ксанфе и на Птеро тоже. И не имело ничего общего с вращением Пирамиды. Путникам пришлось подыскивать подходящее место для ночлега.

Темнота укрыла незнакомый мир не полностью. Из-за этого все четверо чувствовали себя странно: их глаза всё ещё не привыкли к пейзажам с просинью, и ни принцессы, ни кобылка, ни фавн не могли расслабиться и заснуть.

— Эти ягоды похожи на сонную одурь, — сказала Ромашка. — Они могут помочь.

И впрямь, ягоды такого же оттенка, как её новая масть, качались на стебельках и зевали, сонно жмуря глаза. А над ними мягко покачивало кроной резиновое дерево. Так что путники набрали его мягких листьев с сильным привкусом жевательной резинки и лёгким — соков самого дерева, наломали веточек-тянучек со вкусом лакрицы и удовлетворили голод. Возобновившуюся после этого жажду они утолили из нескольких чайных прудов, которые обнаружились поблизости: пуэром, жасминовым, ройбушем, улангом и чёрным. Последний им понравился больше остальных, но благоразумие последнего водоёма возобладало. Дальнейшие поиски еды завели их не дальше тростника, где росли все его виды, кроме сахарного, и они сдались. Запив тянучку с сонными ягодами улангом, компания быстро уплыла в сон под сенью деревью. Ромашка оставалась в своём лошадином облике и в одеяле не нуждалась, а девушки тесно прижались друг к дружке и таким образом сохраняли тепло. Леспок лежал в сторонке — наедине с мыслями, за которые ему снова было стыдно перед собой. Словно мало с него было приключений с Ромашкой в человеческом образе, так теперь рядом спали ещё и две настоящие девушки.