Пирс Энтони - Игры фавна

— Я Полли Морф и по собственному желанию могу превращаться в кого угодно. Сегодня меня всё раздражает, поэтому я обернусь драконом и проглочу тебя вместе с твоей глупой лошадью в надежде на то, что вы придётесь мне по вкусу. — Её лицо вытянулось, становясь драконьей мордой, а одежда разлетелась в клочья, когда тело неимоверно выросло и удлинилось.

— Но мы не сделали тебе ничего плохого! — запротестовал Леспок.

— Именно, — сказала драконесса, щёлкая на них зубами.

Ромашка взмыла в воздух, чтобы избежать её пасти. Приземлившись, она пустилась в галоп, чтобы поскорее оставить угрозу позади.

К несчастью, Леспок не привык к верховой езде и к такому повороту событий оказался не готов. Когда кобылка ринулась вперёд, фавн дёрнулся назад и приземлился мягким местом на дорогу.

— Ну, что ж, — сказала драконесса. — Теперь ты слишком мал для драконьего желудка, но отлично подойдёшь для грифона. — И обернулась грифоншей.

Леспок вскочил на ноги и бросился бежать. Но клюв грифонши ловко ухватил его за кончик хвоста. Копыта фавна двигались, а сам он — нет.

Ромашка развернулась и, полная ответственности, вскачь пустилась назад. — Не-е-е-ет! — заржала она. Кобылка снова подпрыгнула, целясь передними копытами в тело врага.

— Проклятье, — пробормотала грифонша, выпуская фавна. Затем она превратилась в крылатую змею и убралась с дороги.

Ромашка приземлилась и продолжала скакать, не имея возможности резко затормозить. Однако она предоставила необходимую Леспоку передышку. Он побежал за кобылкой в надежде на то, что оторвётся от монстра на достаточное расстояние для того, чтобы не быть схваченным.

Но Полли вернулась в образ грифонши и взлетела. Леспок слышал хлопанье крыльев по мере того, как она его нагоняла.

Затем фавн внезапно врезался во что-то невероятно мягкое. Он покатился по земле вместе с клубком чьих-то конечностей. Моргнул и увидел незамеченное ранее, хотя оно лежало прямо у него на груди: — День!

— Ну, наконец-то я привлекла твоё внимание, — сказала она, убирая лицо от его уха и взъерошивая волосы.

— Но грифонша…

— Потеряла твой след, — закончила Ночь.

Он посмотрел вниз и увидел ещё кое-что, не замеченное раньше: его ноги были переплетены с женскими ножками.

— Ночь!

Та убрала лицо с его живота и взъерошила свои спутанные чёрные пряди.

— Я правда считаю, что нам стоит с этим подождать до конца миссии, — признала она.

— Вы что творите?

— Спасаем тебя от участи быть съеденным, — отозвалась День, отодвигая грудь от его грудной клетки.

— С помощью завесы мрака, — пояснила Ночь, убирая ножки от его бёдер и копыт.

— Потому что мы не хотим, чтобы ты пострадал.

— Даже если при этом тебя снова перенесёт на Птеро.

— Без твоих советов мы не сможем успешно закончить миссию.

— И нам действительно приятна твоя компания.

К этому моменту его тело освободилось окончательно. Одежда и волосы обеих девушек пребывали в беспорядке, но принцессы не утратили очарования — оно просто приобрело прелестный оттенок дикости.

— Эм, спасибо, — поблагодарил Леспок, осознавая, что его действительно могли проглотить и вышвырнуть из этого региона на время, установленное системой Пирамиды. Девушки спасли его единственным способом, который им дозволяла завеса мрака, понимая, что он не догадывается об их присутствии: схватили и затащили под покрывало.

День подарила ему прямой взгляд зелёных глаз, ярких, как листва под лучами солнца.

— Всегда пожалуйста.

Ночь подарила ему взгляд из-под полуопущенных ресниц, таинственный, как сама ночная тьма.

— Мы получили удовольствие.

Леспок попытался достучаться до их совести в очередной раз.

— Вы же знаете, что ваши поддразнивания для меня невыносимы.

День качнула головой.

— Кое-что из того, что ты принимаешь за флирт, — просто часть нашего естественного поведения.

Ночь нахмурилась.

— И в данном случае мы тебя не дразнили. Нам действительно хотелось спасти тебя, и ты нам по душе.

Леспок пришёл в замешательство.

— Я имею в виду, что вы двое — ослепительно красивые и провоцирующие девушки и…

— Мы в курсе, — серьёзно ответила День. — И насчёт собственной внешности, и по поводу влияния, которое оказываем на всех представителей мужского пола.

— И мы готовы, — сказала Ночь не менее серьёзно, — своевременно отозваться на твои реакции.

Каждый раз при попытках усовестить их ситуация только ухудшалась!

— Но я говорил вам о миссии…

— Мы понимаем, — начала День.

— Но влюбляемся в тебя, — подытожила Ночь.

И из глаз девушек в четыре ручья хлынули слёзы.

Челюсть Леспока отвисла.

— Но вы же просто флиртовали, и я знал, что это несерьёзно. Вы принцессы, а я обычный фавн.

— Мы девушки, которые никогда не знали точно, чем вызван мужской интерес: нами или нашей принадлежностью к королевскому роду, — сказала День.

— Или нашей внешностью, — добавила Ночь.

— Или нашими талантами чародеек.

— Или повышенным любопытством к близняшкам.

— И все вышеперечисленные виды интереса нам не требовались.

— Мы хотели, чтобы нас ценили самих по себе.

— Но мне известно о вашем королевском происхождении, и мне не безразличны ни ваша красота, ни магия, ни родство, — запротестовал Леспок. — Я восхищён всеми этими качествами, так что я ничем не лучше тех, о ком вы упомянули. И я простой фавн без каких-либо сверх-способностей или возможностей. Поэтому…

— Поэтому ты не стремишься удовлетворить за счёт нас собственные амбиции, — перебила его День.

— Просто хочешь отпраздновать с нами в своей причудливой манере, — поддержала её Ночь.

— И выполнить своё задание.

— И отправиться домой.

— Да. Я не могу остаться в вашем мире. Я должен вернуться к своему дереву. И, так как я знаю, что люди не любят флиртовать ради самого флирта, то стараюсь его избегать.

— Что мы и подразумеваем, — сказала День. — Ты знаешь нас, уважаешь все наши качества, и у тебя нет никаких скрытых мотивов.

— Ты первый мужчина не из нашей семьи, которому мы можем полностью доверять, — сказала Ночь. — За это мы тебя и любим.

— Но доверие — лишь один компонент взаимоотношений, — возразил он. — И особенностью фавнов являются прикосновения. Когда я касаюсь человеческих женщин, они начинают меня вожделеть. Так что ваши чувства могут оказаться внушёнными и неестественными.

— Но мы молоды и переменчивы, и любовь наша долго не продержится.

— Поэтому надеемся с тобой побаловаться, пока есть возможность.

— А потом все мы пойдём своими дорогами, — вздохнула День.

— И будем вспоминать друг о друге с задумчивой теплотой, — добавила Ночь.

— С радостью от полученного опыта.