Сергей Лукьяненко - Понедельник не кончается никогда [litres]

Привалов почувствовал что-то вроде легкой паники. Какая-то часть его и в самом деле безумно боялась, что бутерброды с сыром вот-вот кончатся, и готова была бежать за ними впереди паровоза. Но была и другая часть – которая наблюдала за первой с недоумением… и стыдом.

– Так-так-так, – сказал он, устраиваясь на вводилке поудобнее. – И давно это вы со мной сотворили? В смысле – липун [14] Липун – жаргонное обозначение небольшого заклинания, постоянно воздействующего на объект. От «липнуть»: заклинание действительно как бы повисает на объекте и воздействует на него постоянно. В зависимости от намерений и квалификации мага липун может продержаться на объекте от нескольких минут до нескольких тысячелетий. Липуны бывают простые и переводные. Простые липнут непосредственно к объекту, переводные действуют на объекты сопряженные. Например, заклятие на паршу и вшивость может быть нанесено непосредственно на голову объекта или на гребенку, которой объект расчесывает волосы. Во втором случае используется переводной липун (с гребенки – на кожу головы). повесил? Чтобы я за бутербродами для всех бегал?

Корнеев отвел глаза.

– Это не я, – неуклюже соврал он.

– Колись, – сказал Привалов.

Витька неуверенно улыбнулся.

– Ну, – заговорил он каким-то ненатурально-небрежным голосом, – не то чтобы совсем не я… Мы все. Вместе. Володя Почкин, Эдик, Роман… ну и я немножко. Колданули в смысле. В порядке вписки в коллектив. Не, ну а че? Побегал немножко за бутербродами. Делов-то.

– Получается, я за бутербродами для вас тридцать лет бегал. – Привалов медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках.

– Ну извини. Случайно получилось. Мы так, пошутили. Наложили заклятьице. А потом как-то, знаешь, замылилось. Ты же не замечал.

– Замылилось. На тридцать лет, – с горечью повторил Саша.

– Ну чего ты нюни-то развел? Да мы все друг над другом подшучиваем. Знаешь, как Почкин сотворил дубль Ойры-Ойры и послал его к Камноедову ругаться? Это целая история была… – Он набрал воздуха, явно намереваясь съехать с темы.

– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал Привалов, борясь с нарастающим желанием бежать за бутербродами. – Ты с меня эту гадость убери. Сейчас же.

– Без Почкина не могу. – Витька очень натурально развел руками. – Киврин вот мог бы. Но его с нами больше нет. Да сгоняй ты за бутерами, тебе же легче станет!

Привалов стиснул зубы, стараясь не поддаваться. Получалось плохо.

– Я ваще не понимаю, чего ты разнылся, – продолжал разоряться Витька. Было видно, что он уже пьяноват: глазки замаслились, речь ускорилась. – Какие обиды в коллективе? Среди друзей не щелкай клювом!

– Таких друзей – за пицунду и на кукан, – выразил Саша свое отношение.

– Ну ты и ж-ж-ж-ж-ж-ж др-р-р-р. Короче, ты идешь или чего? Если нет, налей так. Будем без закуси глушить. По твоей милости. Ж-ж-ж ему от вводилки оторвать сложно.

– Нет, Виктор, – сказал Привалов, набычившись. – Я тебе, пожалуй, больше не налью. Я вообще не уверен, что тебе наливать буду.

Витька посмотрел на него с нехорошей, тяжелой серьезностью. Привалов с опозданием сообразил, что его друга, во-первых, уже хорошо повело от спирта, а во-вторых, он этого еще сам не понял. В такие моменты Витька обычно бывал особенно неприятен.

– Ты о себе чего возомнил, гаденок мелкий? – сказал Корнеев голосом почти трезвым. – Ты мне, значит, не нальешь? Мне? Да я тут один, кто тебя вообще за человека держит. А ты не человек, ты опарыш…

– Вот что, Витька… – сказал Привалов и угрожающе привстал.

Корнеев посмотрел на него с каким-то унизительным интересом.

– И что ты мне сделаешь? – сказал он спокойно. – Ты никто, а я маг. Я тебя в жабу превращу и через трубочку надую. И ты всю жизнь молчать об этом будешь. Ты мне все сделаешь, чтобы я не рассказывал…

Дальше он понес такое, от чего Сашка побагровел. Он понимал, что, как мужчина, должен сейчас что-то сделать. Наверное, ударить. Физически он это мог – в молодости он был не дурак подраться. Но ударить настоящего мага было для него, слабачка, нереально.

Привалов зажмурился и попытался трансгрессировать корнеевское кресло. На сей раз чуда не случилось: кресло осталось на месте, Витька – тоже.

– Че, зассал? – каким-то особенным, гунявым голосом осведомился Корнеев. – Понял свое место? Эт хорошо, эт здорово, – вспомнил он кивринское присловье. – Да ты не менжуйся, не сдалась мне твоя…

Трудно сказать, что послужило последней каплей. Но Привалову внезапно стало легко и приятно. Заклинание «самсоново слово» само всплыло в голове со всеми подробностями – простое, не требующее никаких особых умений, вообще ничего, кроме готовности пожертвовать собой. Однако Саше именно этого и хотелось больше всего. Сейчас он убьет Корнеева. Потом, если останутся силы, – Стеллку. Может, чего останется и на долю ее Алеши или кто у нее там. После чего его душу заберут низшие силы. И все его проблемы тоже. Перспектива показалась неожиданно заманчивой.

– Да погибнет моя душа с тобой, – начал он, простирая руки.

– Че-че? – осклабился Корнеев.

– Да погибнешь ты худой смертью, – улыбнулся Саша, творя заклятье.

В эту секунду до Корнеева дошло. Зарычав, он метнул в Привалова файерболл. Тот погас в воздухе: «самсоново слово» защищало себя само. Пробить такую защиту мог бы, наверное, только Киврин, да и то вряд ли.

– Да возьмут тебя силы злые… – продолжил Привалов, чувствуя, как сгущается в комнате тяжелая всамделишная тьма.

Корнеев тоже это почувствовал – и внезапно рухнул на колени как подкошенный.

– Сашка, прости дурака пьяного! – закричал он отчаянно. Тот не услышал: у него перед глазами стояла торжествующая Витькина рожа, в ушах звенели слова «муженек» и «сказки венского леса».

– Саша!!! Не надо!!! – пронзительно завизжал Корнеев, когда тьма начала сгущаться вокруг него.

Тут помещение прорезала желтая молния. Тьма исчезла. Посреди комнаты стоял Жиан Жиакомо. За ним, с портфелем под мышкой, семенил гном [15] Гномы – разновидность магических существ, выведенных западноевропейскими магами для служебно-декоративных надобностей. Первые гномы обладали прекрасной внешностью, но из-за их популярности среди женщин в качестве выносливых и нетребовательных любовников их стали делать чрезвычайно уродливыми. Гномы сообразительны и прекрасно исполняют любые несложные обязанности. К сожалению, в базовую схему гномов вложено, что они подчиняются исключительно католикам. Попытки вывести атеистически ориентированных гномов предпринимались в двадцатых годах, однако созданные существа подчинялись только левым троцкистам, и то неохотно. В НИИЧАВО гномы находятся под началом Модеста Камноедова и используются в качестве личной прислуги Камноедовым, Бальзамо, Жианом Жиакомо и Кристобалем Хунтой. Последние три случая понятны; что же касается Камноедова, то он был крещен в младенчестве родителями-старообрядцами редкого поморского толка, и гномы по какой-то не вполне ясной причине служат ему особенно верно и преданно. .