Александр Карнишин - Миниатюры [Сборник; СИ]

Он прочитал очередное письмо о том, что в какой-то зимбабвийской или эфиопской лотерее его почтовый адрес выиграл восемьсот тысяч «паундз» и ткнул в верхнем меню на кнопку «Удавить». И только после сделанного увидел, что криворукие программеры опять переписали интерфейс и добавили кнопок. Теперь кроме «Удалить», «Спам», «Переслать», появилась и непонятное «Удавить».

Хотя, чего тут непонятного? Удавить — это удавить. Привязать за шею и сдавливать, пока человек или нелюдь какая не перестанет совсем дышать. Говорят, очень неприятная смерть и очень не эстетичная. Вот когда нажмешь «Удалить» — письмо оказывается слева в «Корзине». И его можно вернуть обратно. Если в «Спам» — то там можно открыть папку спамерскую и указать, если вдруг ошибся, что не спам вовсе, а нормальное письмо. И чтобы в дальнейшем спамоловка его пропускала. А если «Удавить»? Он для пробы нажал «Удавить» еще на нескольких письмах. Ни в «корзине», ни в других папках ничего не появилось. Но как же «откатить», если вдруг ошибся? Он еще пять раз нажал «Удавить». Ничего, вроде. А еще? Заело? Кнопка «Удавить» не нажималась. Зато звякнул сигнал «мэйлера» и в верхней строке появилось письмо от администрации: «Уважаемый пользователь системы почтовой связи! На сегодня ваш лимит удавленников исчерпан. Бесплатный аккаунт позволяет повесить в день не более десяти спамеров. Но, заплатив всего десять долларов в месяц, вы получите право довести это число до ста.» И почти тут же опять звякнуло, и вышло еще одно письмо: «Исполнено. Десять повешено.» Как — повешено? Кто — повешено? Кем? Почему? И главное — не вспомнить, на чьих письмах он нажал эту новую кнопку. Ну, чисто для пробы же!

— Привет! Как жизнь?

— Ну, как бы тебе объяснить… Вот, помнишь анекдот, как молодожен просыпается в субботу после пятничного бракосочетания и горячей ночи в постели с любимой и весь день из постели выйти не может, так же и в воскресенье, а в понедельник, со звонком будильника, вскакивает и одевается второпях, приговаривая восторженно: «На работу, на работу, на работу…»?

— Ну?

— Так вот у меня — точно так же. Только без постели и без любимой…

— Вот ты говоришь, что я, типа, мужской шовинист… Ну, и что ты имеешь в виду? Как это? Я вот не понимаю, может!

— Да все ты понимаешь! Всё вы, мужики, понимаете! Кухня — это то самое место, где можно говорить о чем угодно.

Особенно, когда знакомы давно, и жизнь друг друга известна чуть не с детских лет.

— Нет, ты скажи, скажи, не отнекивайся. Или сказать нечего?

— Ну, хорошо… Вот так если… Вот у тебя же есть и сын и дочь, так?

— Какое отношение…

— Постой, не перебивай. Вот, скажем, твоя дочь замуж выходит…

— Ну, нормально. Взрослая уже.

— Угу. А муж старше ее.

— И это правильно! Мужик должен быть старше!

— Ты сказал — мужик должен?

— Ну, ладно, не так сказал. В общем, считается, что когда мужик старше — семья крепче.

— А он старше на двадцать лет…

— Ты о ком? Ты что-то знаешь?

— Да я просто гипотетически!

— Вот дура… А я поверил… Хотя, двадцать лет, говоришь? Это значит… Угу. Ну, не смертельно. Ей же с ним жить. Может, она его любит… И он крепче любить будет. Молодую-то.

— Так. Зафиксировали позицию. Понятно. А теперь к пацану твоему обратимся.

— А чего к нему обращаться? Он учится еще…

— Да не спорь раньше времени, дай сказать!

— Ну?

— Вот он приходит и говорит: бать, я решил жениться. У нас любовь-морковь и все такое…

— Ну, молод еще, конечно, но что делать… Любовь, говоришь?

— Ага, любовь. А она старше его на двадцать лет!

— Ё-о-о-о!

— Вот это и есть мужской шовинизм. Понял?

Вдоль высокой стены ходили парами и тройками мальчишки лет по десять. Они внимательно смотрели на кирпичную стену, ковыряли закаменевший раствор, спорили о чем-то, показывали пальцем вверх, куда им никак было не добраться без лестницы. По другую сторону стены был лес. Не фантастический, не страшный и опасный — самый простой лес.

— Это что они тут делают?

— У нас такая традиция, понимаете? Если вдруг в дамбе появится отверстие, дырка, если по-простому, то мальчик тут же сунет палец, и ее не размоет. А мальчику потом памятник, и книжку про него напишут, и еще много разных вкусностей…

— Не понял… А с чего в дамбе — дырка?

— Вода, знаете ли, она даже камень точит, а тут — всего лишь дамба!

— Какая вода? Там лес!

— Археологи наши копали в том лесу. Говорят, раньше тут было море. И сказка про мальчика, который своим пальцем остановил настоящий потоп — тоже говорит об этом. А раз море было, значит, оно снова может прийти. Как угадать момент? Как дождаться и прямо сразу найти ту дырку? Вот — никак. Они и ходят… Я вот тоже, когда маленький был, ходил. И отец мой ходил, и дед. А вон тот, рыжий — это внук мой. Может, ему повезет?

— Это что такое вы мне принесли? — наливался краской и гневом по самую макушку коротко стриженный могучий человечище. — Это как понимать? Вы на что намекаете?

— Извините, вы о чем? Какие намеки, что вы? Стринги — это очень удобно! Очень! Вот хоть какую женщину спросите…

— Причем здесь женщины, а? Я пришел в магазин мужского белья, а не женского! Мне нужны просто трусы!

— Вот, я вам и даю трусы. Как вы и спросили.

— Но это… Это веревка в жопе, а не трусы!

— Именно, именно веревка и именно там! Но какая экономия для текстильной промышленности! Вы подумайте, сколько можно всего нового сшить!

— Какая экономия? Эта веревка еще и стоит дороже!

— И это правильно! А как же? Это специально разработанный синтетический материал, который не натирает, извините, попу… Вот у меня как раз такие, очень удобно, знаете.

— Да как это — ЭТО — может быть удобным?

— Ну-у-у… Вы же взрослый человек, не мальчик в детском саду. Вы должны понимать, чтобы оценить — надо попробовать, как вы можете говорить о неудобстве, если сами ни разу не носили? Вот возьмите, попробуйте…

— Да я не хочу пробовать! Я хочу простый трусы! Понятно? Хоть семейники сатиновые, хоть боксеры, хоть плавки… Тру-сы! А не веревки!

— А других, извините, нет. Теперь выпускают только такую модель. И ни в одном магазине вы не найдете других.

— Тьфу! Ничего… Ничего. Жена сошьет.

— Представьте себе: вы нагибаетесь, такой сильный, такой даже страстный я бы сказал, а у вас из штанов — самодельные «семейники»… То ли дело — веревочка стрингов! нет, вы подумайте — как вы сможете носить свой домашний «самопал», когда все — понимаете, все — будут в стрингах?

В далеком светлом будущем производством занимались машины. Всем производством: и выплавкой металла из руды, и штамповкой из полученного металла деталей, и сборкой других машин, для переработки и для услуг. И производство пищи было автоматизировано. Машины контролировали температуру и качество сырья, машины создавали в автоклавах белковую и углеводную структуру, из которых другие машины буквально «шили» любую еду высокого качества. И добычей полезных ископаемых занимались машины. И охраной окружающей среды — тоже они.