Александр Карнишин - Миниатюры [Сборник; СИ]

И планированием доходов, и бюджетированием затрат — машины. Ремонтом машин занимались тоже машины. Сверхмощные сервера были объединены в одну огромную нейронную сеть, опутывающую всю Землю. Вся Земля стала копией мозга — огромного мозга, в подкорке которого мечутся сигналы, передающиеся в конечности — к машинам-производителям. Люди? Люди занимались составлением тех программ, по которым работали машины. Людей, понимающих в этом и разбирающихся в программировании, было много. Целый миллион! А больше людей на Земле не было. Потому что человек не может жить без дела и без цели. Так решили специальные машины, обобщающие данные, которые получили другие машины в ходе исследования человеческого общества потребления.

Звонок:

— Привет, это я.

— Да?

— Ты говорить не хочешь?

— Я на работе.

— А я тебе в аське стучу-стучу, в одноклассниках написала, Вконтакте записку кинула.

— Ага.

— Ты чего не отвечаешь?

— А ты ничего не спрашиваешь.

— Тебе нечего мне сказать, что ли?

— А что тебе надо сказать?

— Ты занят?

— Я занят.

— Я перезвоню… Звонок:

— Это я.

— Ага.

— Ну, ты как там?

— Нормально.

— А у нас сейчас такенный дождь, прямо ливень за окном такенный…

— Аналогично.

— А что ты делаешь?

— Работаю.

— Ты не хочешь со мной говорить? Почему ты мне почти ничего не отвечаешь? Я тебе и в аське стучу, и в одноклассниках, и Вконтакте вот записку написала. Тебе не интересно со мной разговаривать?

— Да я вообще как-то с незнакомыми людьми…

— Кто это? Это не Вася?

— Нет.

— А как вас зовут?

— Александр.

— Саша, можно я с вами поговорю?

— Я — антисемит! — гордо заявил он в своем блоге.

— Ах-ах-ах, он антисемит, он антисемит, — понеслось по пространствам Интернета, и тут же его зафрендили тысяча антисемитов, чтобы ссылаться на него и читать его, и пятьсот сионистов, чтобы ругаться с ним и показывать на пальцах его глупость. Прошла неделя. Рейтинг пошел вниз.

— Фашизм — будущее России! — кинул он клич.

— Ах-ах-ах, он фашист, он говорит правильно, нет, он говорит неправильно, нет, он просто феерический мудак! — зазвучало со всех сторон и рейтинг немного неуклюже, но неуклонно стал выправляться.

— Нефть кончится. Это все научно доказано. Через пару лет мы все замерзнем. Но это через пару лет. Сначала резко подешевеет жилье и будет экономический кризис, — пустил он новый шар. Но Интернет как-то вяло отреагировал на экономические выкладки. Что там с рейтингом? Рейтинг колебался. Он был неустойчив. Нужна была идея. Вернее, Идея. Только так. С большой буквы.

— Сиськи-и-и-и-и! — заорал он. — Разные сиськи! Крупным планом! Идея была признана основополагающей в блоггинге. Он стал классиком.

Скажите женщине, что она одевается и красится для мужчин, чтобы им нравиться, и вы получите горящие глаза и яростный крик, что все не так, что она именно так одевается, так причесывается и так красится, потому что ей именно так нравится! А вовсе не для мужиков, которые по сути своей — известно кто. И нижнее белье вот такое, да.

И каблук отакенный — это все только потому что ей именно так нравится. А вовсе не для мужиков… Скажите писателю, что он пишет для читателей…

Он научился болтать ни о чем и о всем сразу, только чтобы заполнять паузы. Она научилась молчать. Это очень трудно — просто молчать, но она научилась. Он научился делать то, что надо ей. Буквально пальцем ткнет — он уже готов делать то, что ей надо. Она поняла, что он не всемогущ и научилась желать понятного и исполнимого. Он научился не спать ночами, рассказывая ей новости и смеясь собственным шуткам. Она научилась засыпать под любой шум. Он никогда не обижался на нее. Она… Она стала подумывать, не пора ли купить новый телевизор и подписаться на «НТВ+».

Мужчинам просто намного легче жить. Например,

— Нам не надо думать о диете, потому что у нас не бывает целлюлита. А пивной животик — это даже модно, им даже гордятся.

— Нам не надо ломать голову над цветом нижнего белья. Нам главное, чтобы не было дыр в трусах.

— Нам не приходится мучиться в выборе одежды: есть один костюм и джинсы. Раз не в театр, значит, джинсы.

— И с обувью мы не напрягаемся. Одни кроссовки и одни туфли — и все.

— А уж как мы не напрягаемся с косметикой и парфюмерией! И совершенно не понимаем мы слез, когда после долгих выборов и покупки чего-то дорогого женщина вдруг понимает, что эта туалетная вода ей совершенно не идет…

— В любом коллективе нам проще, мужчинам. Никто не смотрит на твою грудь. Пристально и одновременно задумчиво никто не смотрит на грудь. Никто не рассматривает сзади, когда проходишь по коридору.

Никто не пристает и не распускает руки.

— А если у тебя голова болит с утра или настроение не очень, то все понимают — выпил мужик накануне, мучается. И ничего больше не придумывают.

— Нам не надо бояться беременности и постоянно думать об этой боязни в постели.

— Нам не надо носить перед собой тяжелый живот, а потом таскать маленького ребенка, нагружая спину.

— Да и просто в туалет нам, мужчинам, сходить гораздо проще, когда припрет. Даже если мороз на улице.

— И про любовь мы совсем по-другому понимаем, и не мечтаем дурацкие мечты о принцах на белых конях.

— И с запахами у нас проще.

— И с депиляцией. Кстати — серьезная проблема для женщин! А нам, мужчинам, все пофиг, некоторые даже бороды и усы не стригут.

— И работаем мы спокойнее, потому что по большому счету нам работа пофиг.

— И живем спокойнее… И вообще…

— Водку хочешь?

— Нет.

— …А почему?

На лестничной площадке было темно. Это было хорошо. Но все равно стоять под дверью было нельзя. Алекс прислушался… Нет, в квартире царила тишина. Ну, так и должно было быть, он же пришел раньше.

Черная куртка, черная шапочка-афганка, которую можно натянуть на лицо в виде маски, черные мягкие кроссовки. Некоторые любят тяжелые берцы, но Алекс предпочитал кроссовки. В них удобнее. Конечно, по грязи или в лес в кроссовках не полазишь, но тут совсем другое дело. Внизу хлопнула дверь. Алекс насторожился, потом быстро и, мягко ступая, поднялся на два этажа выше, откуда стал не торопясь спускаться обратно, буквально по ступеньке, с ленцой. Одновременно он поглядывал на экран телефона. Кстати, если у человека в руке телефон, то замечают именно его, а не лицо. Такая странная избирательная память у большинства. Потом скажут, что держал в руке Нокию из последних, или Соньку раскладную с клавиатурой. Шаги снизу приближались. Вот они простучали по нужной лестничной площадке, каблуки зацокали дальше.