Луковый король

Судя по выражению его лица, он не сразу согласился. Поди, отговаривал её. Бил за упрямство. Да, так и есть.

- Моя советоваться с духами. Долго говорить с ними. Приносить дары.

Племя издало какой-то дружный воинственный крик. Помнили, видать, подарок, поднесённый духам. Тадеушу полезли в голову назойливые мысли о жертвоприношениях и прочей чепухе — дань стереотипам, короче. Он гнал их, внутренне стыдясь самого себя.

- И дух моя сказать: приведи человек из фармерз хаус и дай ему пить напиток мудрости. И вот моя посылать дочь к тебе. Мазерфака!

- Мазерфака! - подхватили присутствующие незнакомое слово, походившее на колдовское заклинание.

К Тадеушу приблизились двое дикарей, одетых в набедренные повязки. Они вдвоём держали в руках сосуд рогообразной формы.

- Снимай штаны, человек из фармерз хаус! - прогремел вождь.

Тадеуш послушно, не мешкая ни секунды, выполнил приказ, оставшись лишь в рубашке и латах. Грянули барабаны. Дикари принялись дёргаться под их ритмы и издавать гортанные звуки.

- Пей! - скомандовал старик.

- Пить? И что? Латы от этого сами отвалятся?

- Сами отвалятся, - грозно подтвердил старик.

Тадеуш принял рог, едва не рухнув на землю от его тяжести. Готовые к такому повороту дела дикари, помогли устоять ему на ногах.

- За любовь умираю! - торжественно произнёс юноша. - За тебя, Соня!

И припал губами к напитку.

Горло и желудок обожгло неприятным огнём. В глазах стало ещё темнее. Блики костра слились в один сплошной кровавый сгусток пламени.

Сонин отец достал откуда-то колёсообразный предмет, обтянутый с одной стороны кожей, и обвешанный металлическими побрякушками по периметру. Ударил в него ладонью. Звук словно вонзился Тадеушу в мозг, дойдя до самого что ни на есть нервного центра. Старик стал подпрыгивать, ударяя в свой диковинный инструмент, и кружиться на месте, как смерч. При этом он периодически запрокидывал голову и неистово смеялся. Его подданные вторили ему грохотом копей и устрашающими криками.

Какой-то дикарь, совершенно голый, принёс живую курицу, держа её за ноги, отчего она била крыльями воздух и неистово кудахтала. Вождь неуловимым движением схватил птицу за шею и резким взмахом ножа отрезал ей голову. Хлынула никчёмная кровь, орошая смесь песка и хвои под ногами зрителей. Затем он отрезал ей обе когтистых ноги, и они продолжали некоторое время сжиматься и разжиматься в предсмертных судорогах. Одну протянул Тадеушу, другую оставил себе, принявшись мазать лицо кровью, должно быть демонстрируя, что нужно делать. И молодой отрок последовал его примеру.

Тут очертания леса размылись в его глазах. Качнулись в стороны деревья. Откуда-то появился двойник вождя. А потом и Сони. Так проявлялись действия странного волшебного питья и куриной крови. Впрочем, уже неважно. Только бы помогло. Только бы не даром весь этот жуткий карнавал смерти.

Небо стало ближе. И немного светлее, как будто.

- А-а-а-а-а! - закричал измученный Тадеуш и выплеснул на присутствующих содержимое желудка.

Дальнейшее он помнил смутно. Тропинка, петляющая по лесу. Обнимание с деревьями. Холодное дно оврага. Лужа, полная рыжей грязи. Звёзды, хороводом вертящиеся на небосводе.

Потом он каким-то чудом очутился возле главных ворот родного садоводства, преодолев пространство и время.

- Открывайте, гады! - закричал он, пиная равнодушный чугун ногой. - Всем по сорок шлёпанцев!

Полетели ботинки, которые он почему-то держал в руках. И носки, спрятанные в карманах.

На его крики в смотровую будку прибежал Валуй. Признал в буяне панёнка и открыл для него ворота. Пока механизм совершал свою нелёгкую работу, Тадеуш продолжал осыпать нелестными эпитетами дикарей, школьных товарищей, которые здесь были совершенно ни причём, учителей (этих — вполне обоснованно) и даже самого создателя Вселенной.

- А где этот старый пердун? - досталось напоследок родителю, когда ворота полностью раскрылись.

Получив ответ, что тот почивает, Тадеуш удовлетворился им полностью.

- Дай-ка я тебя поцелую, Валуй, - последовало другое предложение, осуществить которое Тадеуш не смог.

Он обмяк на руках верного Валуя и тут же захрапел. Без штанов, но по-прежнему в латах и рубашке. Ни напиток мудрости, ни духи, видать не справились с заданием, но Тадеуша это нисколько не волновало. В довершение портрета: босые ноги его были до колена испачканы грязью.

Глава 11

Когда пан Адам посмотрел на часы, они показывали одиннадцать утра. За окном радовалось очередному дню неутомимое солнце, и слышались удалые крики дикарей на огороде. В дверях стоял напуганный Валуй, видимо, уже давно дожидающийся пробуждения барина.

- Что происходит? - вымолвил пан, и Валуй повалился на колени.

- Беда! - только и смог сказать он.

Одеваясь, хозяин лукового садоводства чувствовал лёгкую тошноту и слабость в коленях, не понимая причины недомогания — от чая разве можно так отравиться? А другого вечером он и не брал в рот. Валуй в это время бился об пол лбом, и толку от него не было никакого.

- Где Тадеуш? - прохрипел пан.

Он, наверное, печёнкой почуял, что его сынок имеет какое-то отношение к происходящему: и к неожиданному позднему утру, и к странному поведению Валуя. Его фантазия рисовала ему самые мрачные картины, и они во многом сбылись, когда он преступил порог детской.

Тадеуш лежал на голом деревянном полу. И сам был одет лишь в латы. Лицо его, испачканное грязью и лесным мхом, выражало крайнюю степень страдания. Ботинки его, хотя и стоящие почему-то аккуратно, были грязны до неузнаваемости. Один носок свисал с подоконника, другой был надет на голову игрушечного зайца. Рубашка, ещё вчера почти новая, валялась в углу бесформенной заскорузлой тряпкой. Штанов нигде не было вообще.

В правой руке панёнок сжимал окровавленную куриную лапу.

- Кто?! - ужасно закричал пан Адам. - Что?!

Он, как пушинку, сгрёб тело четырнадцатилетнего увольня в охапку и одним рывком поднял его на ноги, которые, впрочем, отказывались держать своего хозяина. Тадеуш открыл бессмысленные глаза, щурясь от яркого света.

- Папа, - счастливо улыбнулся он, но тут же без всякого перехода погрустнел. - Они заставили выпить меня какое-то мерзкое зелье. Но, мне кажется, оно испортилось в их погребах. Смотри: латы на месте. А должны были отвалиться.

- Где?! - снова закричал пан Адам.

Похоже, из его обильного запаса речи выпали целые группы слов и выражений, и остались одни лишь вопросительные знаки.

- Штаны спёрли, - пожаловался Тадеуш. - Они настоящие волшебники. Не чета нам, крестьянам.

Он поднял руку с куриной лапой вверх, будто намереваясь осенить родителя крёстным знамением.

- Как?!

Этот последний вопрос пана Адама относился к легкомысленно торчащей из замка отмычке, которую он только что заметил.