Юлия Набокова - Легенда Лукоморья.

— Держи-держи ее, Степашка! — ажиотированно вскричала Агаша и направила на павлина блюдечко. Большая тарелка во дворе Забавы отразила многократно увеличенный шикарный павлиний хвост, мерцающий и переливающийся в свете свечи.

— Вот это красота! — восхищенно заохали бабьи.

— Жар-птица, как есть жар-птица! — признали мужики,

Агаша тем временем затараторила:

— Сама птица предназначена в подарок царю-батюшке. Но получить перышко жар-птицы может любой желающий. За сегодня она уже одно обронила, и его купил богатырь Ставр в подарок своей невесте, Акулине Федотовне. Царский подарок! — Она в восхищении прицокнула.— Торопитесь! Число жар-перьев ограниченно!

Павлин тем временем восторженно клекотал и надвигался на «корреспондентов», желая воссоединиться с курицей. Бедняга, как его припекло!

— Степка, прячь курицу, прячь,— зашептала Агаша.— да пошли уже, хорош, насмотрелись!

— Гляди-ка, жар-птица перо обронила! — вскрикнул мальчик и метнулся вперед.— Я подберу!

— Куда? — взвыла Агаша, но было уже поздно.

Судя по тому, как заплясало изображение, и по крикам, доносящимся из сарая, Степашка выронил корзину, курица бросилась наутек, павлин помчался вдогонку. Последнее, что мы услышали, был истошный вопль Агаши: «Ой, мамочки!», после чего изображение описало траекторию падающей тарелки и окончательно пропало.

— Седьмое расколотила! — горестно запричитала Забава.— Вот криворукая девка! Теперь вестей из Златограда не ждите.

Я мысленно обругала растяпу Агашу. С волшебным блюдцем разбилась вдребезги и моя надежда узнать что-то о Василисе и происходящем в царском тереме. Что за невезение?

Народ тем временем погалдел, обсуждая увиденное, и потребовал:

— Дальше показывай! Пущай Сидор говорит!

Забава встрепенулась и щелкнула пальцами. Я отпрянула назад — из блюдца прямо на меня взирали водянистые глаза знакомого сплетника Сидора — и поспешила укрыться за широкой спиной Забавы. Не хватало мне обличения с криками: «Ведьма! Упыриха! Русалка окаянная!»

Впрочем, от Сидора ничего хорошего все равно ждать не приходится. Похоже, я догадываюсь, откуда растут ноги у лживых слухов о Бабе-яге, которыми напичканы селяне. Как бы и на мою долю не перепало!

Тем временем Сидор, не догадываясь, что на него уже смотрят, скорчил страшную рожу, растянув губы и обнажив зубы, после чего потер зубы пальцем. Потом поплевал на ладони, пригладил лохматую голову и принялся любовно поглаживать скудную бороденку.

Селяне так и покатились со смеху.

— С Сидором связь через волшебное зеркальце, мы его видим, а он нас нет,— с улыбкой пояснила мне Забава,— вот иногда и застаем, как он прихорашивается.

Она повысила голос:

— Сидор, голубчик!

Мужик в этот момент как раз любовно расчесывал редкую бороду пятерней и от неожиданности едва не попал себе в глаз да чуть не выронил зеркало. Изображение дрогнуло, поколебалось, и тарелка вновь показала гадливую физиономию сплетника, которая сочилась нетерпением, как блин — маслом.

— Приветствую, почтенная публика! — провыл Сидор.— Надеюсь, ваши ребятишки сейчас рядом с вами, ибо страшные злодеяния по-прежнему вершатся в Лукоморье.

Селяне встревожено замерли. Бабы прижали к себе детей. Что-что, а нагнетать обстановку Сидор умел.

— То тут то там несчастные матери недосчитываются своих кровиночек.

Забава взволнованно заерзала на бочке, Огляделась 110 сторонам и заметила вторую няньку.

— Дуся,— рявкнула она,— ты что тут делаешь? А ну марш в детскую и глаз с малышей не спускай!

Дуся подпрыгнула на месте как мячик и понеслась в терем. Забава, поглаживая большой живот, вновь уставилась в блюдце, где Сидор продолжал вдохновенно сгущать краски и чернить и так порядком подпорченную репутацию Бабы-яги.

— Намедни в деревне Огрызково ушла в лес по грибы и не вернулась домой маленькая Машенька,— скорбно сообщил Сидор.— В селе Лютиково тоже беда. Прямо с поля, на котором работали родители, украли младенца.

Бабы взволнованно заохали.

— Ишь чего делается!

— И это лишь вести с соседних сел и деревень,— подвел печальный итог Сидор.— Сколько таких младенчиков пропало по всему Лукоморью, только Яге проклятой ведомо.

У моих ног протяжно мяукнул Варфоломей.

— Явился не запылился,— прошипела я, приседая на корточки и делая вид, что поправляю лапоть.— Видишь, чего делается?

— Да уж вижу,— тихонько мякнул он и гневно сощурил глаза. — Уж я ему, супостату, глаза теперь точно выцарапаю!

— Толку-то от этого,— фыркнула я. — Он и слепой такого вранья языком намолотит, что вовек Яге не отбелиться.

— Но я этого просто так не оставлю! — пригрозил кот и грозно задрал морду, глядя на блюдце, в котором продолжал распинаться лживый Сидор.

— Баба-яга — вот корень всех бед,— вещал он.

— На вилы ее — и всего делов! — выкрикнул какой-то мужик с лицом настолько заросшим бородой, что и глаз было не разглядеть.

— Увы,— тем временем горестно вздохнул Сидор,— остановить злодейку пока не удается. Отцы про павших детей и просто отважные герои, которые неравнодушны к чужой беде, каждый день отправляются на поиски избушки Бабы-яги, чтобы расквитаться с ведьмой и спасти детишек, коли те еще живы. Но либо возвращаются несолоно хлебавши, либо не возвращаются вовсе.

Бабы, не выпуская из рук детей, испуганно вцепились и в мужей, словно боясь, что те тоже уйдут искать Ягу и сгинут.

— Берегите своих родных! Баба-яга может наведаться в любую деревню, в любой дом. Ведь она перемещается по небу на ступе и для нее нет преград и расстояний, высоких лесов и непроходимых болот,— вконец застращал народ Сидор.— Вся надежда на нашего доблестного богатыря Чернослава. Он уже избавил Лукоморье от таких злых колдунов, как Косогляд, Добромир и Троян, одолел злых ведьм Будияру и Светозару.

— Интересно,— промычал у ног Варфоломей,— это с каких пор Светозар и Добромир злыми колдунами сделались? Всю жизнь они людям верой и правдой служили.

— А Троян,— усмехнулась я,— злой колдун? А то знаю я одного такого в нашем мире.

— Тоже колдун? — спросил кот.

— Скорее дух. Так что, сильно он злой у вас?

— Не знаю, никогда про него не слыхал. Вот Косогляд — тот подлец порядочный.

Сидор тем временем продолжал разливаться соловьем о славных деяниях Чернослава, напоминал подробности последних подвигов и призывал народ упасть богатырю в ноги и молить о спасении от бесчинств Бабы-яги.

— Таки сделаем! — тряхнул бородой солидный селянин, похожий на старосту.— Завтра же и напишем прошение богатырю!

Надо же, удивилась я, как Сидор Чернослава-то нахваливает. Так непривычно услышать от него добрые слова, особенно на фоне врак о Бабе-яге. Был бы Чернослав волшебником, я бы решила, что он и есть тот самый кудесник, который вздумал имя Яги ославить, а себя — прославить, Но поскольку Василисин жених всего лишь богатырь, симпатию к нему Сидора остается объяснить только профессиональным интересом. Благодаря подвигам Чернослава у болтуна всегда есть свежие новости.