Альфред Бестер - Продается планета (сборник)

— Все это было очень обескураживающим, сэр.

— Что же именно?

— За исключением двух работников по дому, которые живут в другом месте, каждый живущий под моей крышей был бы рад видеть меня мертвым.

— Ну, не стоит расстраиваться, мистер Арлингтон.

— Вы так думаете?

— Если вы поняли, как мало людей желают вашего присутствия на Земле, у вас не должно быть ни малейшего повода сожалеть о возвращении сюда, к нам.

— Гм. Пожалуй, так.

— Вас еще что-то тревожит, мистер Арлингтон?

— По правде сказать, да, сэр. Я не нашел ни одной улики.

— Поищите еще.

— В этом все и дело. Понимаете, в моих книгах — и в реальной жизни тоже — не существует никаких улик вплоть до момента убийства. Обычно убийца оставляет какие-то следы в момент совершения убийства. Как мне быть с этим?

— Мой дорогой мистер Арлингтон, поверьте мне, я не знаю. Вам следовало подумать об этом осложнении перед тем, как вы отправились на Землю.

— Да, вы правы, мне следовало подумать об этом.

— Боюсь, вам придется подождать до полуночи. До встречи.

Александр приготовил себе коктейль. Было четыре часа. Треть отпущенного ему времени уже прошла. Он хмуро взял в руки стакан и подошел к окну. На небе появились облака, предвещая дождь.

Хорошая ночь для убийства.

Вот так, по чистой случайности, в тот момент, когда он стоял у окна, потягивая коктейль, он увидел свою жену и Армбрустера. Атлетически сложенный молодой человек целовал ее.

Именно в этот момент у Александра Арлингтона зародилось новое решение.

Он не грохнул стакан об пол и не раздавил его в кулаке, как сделал бы на его месте более эмоциональный человек. Вместо этого он стоял у окна и медленно допивал свой коктейль, пока Армбрустер целовал его жену. Теперь, наконец, у Александра созрел план.

Опустошив стакан, он прошел на кухню.

— Анни, — объявил он, — у нас будут обедать мистер Армбрустер, а также Толберт и мой племянник. И ты скажи Гарри, чтобы он подавал на стол.

Наверху он застал Толберта, который упаковывал чемодан.

— Вы можете отложить чемодан, Толберт.

— Вы сказали мне, что я уволен, — угрюмо ответил секретарь.

— Вы действительно уволены. Но я хочу, чтобы вы задержались здесь до завтра. Это может вам пригодиться, мой мальчик.

Эндрю наслаждался послеобеденным сном, когда Александр разбудил его, тряхнув за плечо.

— Если у тебя есть какие-то планы на сегодняшний вечер, отмени их. Нам нужно будет обстоятельно поговорить. Это может оказаться выгодным для тебя.

После этого Александр вышел в сад.

— Сожалею, что не смог быть на ленче с вами, Армбрустер, — сказал он человеку, который на его глазах целовал его жену, — но я хочу, чтобы вы остались у нас обедать.

На красивом лице Армбрустера отразилось удивление, но он пробормотал, что будет в восторге. Ариель лишилась дара речи. Александр с тайным удовлетворением улыбнулся. Если его план удастся…

Обед начался в семь тридцать. Было уже темно и начался дождь, когда Анни и ее дочь ушли к себе.

Александр был за столом единственным, кто ел с аппетитом. Остальные механически совершали необходимые движения, но мысли их были заняты другим. Ариель часто поглядывала на Армбрустера, а Армбрустер посматривал на нее. Лицо Толберта представляло собой часку, сквозь которую едва проступала угрюмость. Эндрю обычно обладал отличным аппетитом, но в этот вечер и он был явно не в форме. Все украдкой наблюдали за Александром.

Обед закончился вскоре после девяти часов. Александр поднялся и улыбнулся им.

— Я жду вас всех в моем кабинете через час. У нас будет небольшое празднество — нечто вроде прощального вечера.

Это загадочное замечание оставило всех в немом изумлении. Александр, довольный собой, поднялся в спальню и принялся упаковывать чемодан. Он едва успел засунуть в него две пары носков, как тут же зазвонил телефон.

— Это Михаил.

— Я ждал, что вы позвоните.

— За последние несколько часов ваше настроение значительно изменилось.

— Да, изменилось…

— И куда же вы, по-вашему, собираетесь с этим чемоданом?

— Мне предстоит длительное путешествие, разве не так?

— Здесь вам не понадобится лишняя пара носков, мистер Арлингтон. Здесь предоставляется все.

— Вы шпионите за мной.

— У меня нет нужды шпионить за вами.

— Сэр, вас ведь не беспокоит, что я могу перехитрить вас — не правда ли?

Ответа не было — в трубке стояла мертвая тишина. Но этот факт сам по себе был красноречивым ответом. Архангел, вне всяких сомнений, беспокоился. А если он беспокоился в связи с тем, что его могут обмануть, то обман, как таковой, становился вполне реальной вещью! Александр продолжал упаковываться, время от времени посмеиваясь.

Он уложил в чемодан одежду, которая может понадобиться ему в течение нескольких дней, зубную щетку и бритву. Затем подошел к сейфу в стене и достал оттуда несколько сот долларов, которые всегда держал там. Из туалетного столика достал свой автоматический пистолет и проверил, заряжен ли он. Пистолет был заряжен. Пригодится, решил Александр, как небольшая дополнительная гарантия.

Но он не спустился вниз через час, как обещал. Ему хотелось заставить своих подозреваемых понервничать. Он знал, что они будут ждать. И особенно убийца — ему не оставалось ничего другого, как ждать. Александр провел некоторое время в кресле, покуривая трубку и планируя свое будущее.

Лишь без четверти одиннадцать он отнес свой чемодан вниз и присоединился к жене и гостям. Они, как он и ожидал, были в достаточно нервном состоянии. Лицо Толберта пылало; по-видимому, он не обошел вниманием бар, имевшийся в кабинете Александра. Эндрю сидел в темном углу надутый, как угрюмый боров. Ариель и Армбрустер сидели на диване вызывающе близко друг к другу. Старый Гарри притаился в холле, и Александр пригласил его в кабинет. Затем он запер дверь изнутри на ключ и сел за свой стол, лицом к ним.

— Заметил ли кто-нибудь из вас, — начал он, — нечто странное в сегодняшнем дне, который закончится ровно через час и десять минут?

По-видимому, они не поняли. В течение нескольких секунд единственным ответом ему был неумолчный барабанный стук дождя о крышу дома и шальной раскат грома.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Александр.

Это была жена. Она поднялась с дивана и сделала шаг по направлению к столу. Он холодно рассматривал ее. На ней было вечернее платье, изрядно открытое сверху и плотно, как кожа, прилегавшее в остальных местах. Ради Армбрустера, несомненно.

— Сядь, моя дорогая, и не волнуйся. — Что-то в его голосе заставило ее отступить. — Я-то надеялся, что ты заметишь, даже если никто другой не обратит внимания. Ты, с твоей женской интуицией.

— Что я должна была заметить, Александр?