Владимир Сорокин - Доктор Гарин

— Не могу себя назвать полноценным романтиком, но… ваша история, дорогая богиня, вызывает у меня восхищение, переходящее в зависть.

— Так оставайтесь в лагере свободы! — улыбалась Анархия.

— Мы, врачи, люди долга, — кратко ответил Гарин. — Благодарю вас за тёплый приём!

Он встал и поклонился. Маша тоже встала.

— У меня есть подарок для вас, — произнесла богиня и звучно хлопнула в крошечные ладоши.

Вошла девушка.

— Тян, принеси балет.

Девушка удалилась и скоро вернулась с полупрозрачной полусферой размером с половинку апельсина. Она поставила полусферу на стол, поклонилась и вышла. Анархия коснулась полусферы. Та стала раскрываться, перестраиваться, и вскоре перед Машей и Гариным на столе возникли подробнейшие театральные декорации размером с тарелку. Это была сцена оперного театра с задником в виде озера с ночным небом, тёмными тучами, луной и камышами. На небе сверкнула молния, зазвучала хорошо знакомая музыка Чайковского, и из-за декораций на сцену выбежали крошечные балеринки в белых пачках. Под музыку они выстроились коридором, и по нему плавно вышли, держась за руки, принц и Одиллия. И начался торжественный танец. Танцоры были размером с бабочку капустницу. В глубине декорации возник злой гений Ротбарт и угрожающе затряс серыми крыльями ночной бабочки.

— Это мой подарок вам, — произнесла Анархия. — Вы любите классический балет?

— Ну… — неопределённо загудел Гарин, поднимая брови и плаксиво топорща губы.

— Любим! — пришла на помощь Маша. — Он чудесен всегда.

— А я равнодушна к нему! — рассмеялась Анархия. — Поэтому эти танцоры у нас всё время в анабиозе. Этот шар остался у меня от Арика. Как он попал к нему — понятия не имею. А теперь он будет у вас.

— Благодарим вас, богиня, — поклонился Гарин.

— Что это за спектакль? — спросила Маша.

— Венский оперный театр, 1964 год, «Лебединое озеро», постановка Рудольфа Нуреева. Все танцоры до единого клонированы. Как говорил Арик, продукт был выпущен к столетию постановки. Смотрите!

Анархия дважды коснулась декорации, и музыка прекратилась, танцоры замерли на своих местах. Богиня взяла и подняла на своих ладонях главных героев балета:

— Это Нуреев, а это Марго Фонтень.

— Чудесно! — улыбнулся Гарин.

— Теперь они будут радовать вас. — Богиня трижды коснулась декорации, и всё снова сложилось в полупрозрачную сферу.

— Благодарим вас! — Маша приняла полусферу.

Гарин приподнялся.

— К сожалению, нам пора двигаться дальше.

— Я понимаю. Да помогут вам в пути ветры свободы!

В скором времени караван маяковских, гружённых людьми, бути и поклажей, под прощальные крики и одобрительный свист анархистов вышел из ворот «Цзыю» и взял курс на север. Джастин и Ольга решили остаться в лагере. Их никто не удерживал. Воспользовавшись освободившимися местами, Ананий втянул в корзину свою луноликую казахскую подругу Салтанат. Бути после бурной ночи были в полудрёме, Дональд просто спал в своей корзине. От лагеря анархистов за чудесное исцеление богини Анархии путешественникам перепало воды, хлеба и жареной козлятины.

Погода по-прежнему радовала, солнце сияло. Гарин и Маша ехали на головном маяковском. Подкрепившись продуктами жизнедеятельности анархистов, маяковские бодро и размашисто шагали, улыбаясь раскинувшемуся перед ними алтайскому пейзажу. Через пару часов лесистые холмы совсем сгладились и впереди раскинулась великолепная равнина, поросшая молодой травой и буйными первоцветами. Небольшие островки смешанного леса зеленели то тут, то там.

— Сети нет до сих пор. — Маша убрала в карман свой смартик. — Неужели электромагнитный импульс способен так надолго повредить систему?

— Возможно, сеть отключена в военных целях. — Гарин курил анархистскую самокрутку.

— Вы правы, Гарин, — презрительно согласилась Маша и рассмеялась.

— Что?

— Я думала, что Эммануэль останется в лагере. Но ошиблась.

— Жизнь вносит коррективы.

— Да! Легко нашим бути — родственников нет, никто не ждёт. Могут остаться где хотят.

— Ну, комфорт им необходим.

— Джастин поступился комфортом ради сладкой анархии.

— Это тоже комфорт. Души.

— И снова вы правы, доктор.

— Через минут сорок пора где-нибудь и привалиться.

— Здесь везде так красиво!

— Там что-то блестит впереди. Может, речка. Дойдём и устроим привал.

— Прекрасно!

То, что блестело, действительно оказалось речушкой — мелкой, с песчано-каменистыми отмелями и уже не мутно-молочной, а прозрачной водой. Возле речки был маленький перелесок. В нём и решили устроить привал. Но едва подошли к леску, как далеко сзади вспыхнуло, просияло и погасло. И тут же люди ощутили слабый толчок в сердце.

— Опять! — покачала головой Маша.

— Вторая, — бодро кивнула Пак.

— Война идёт… — угрюмо пробасил Гарин.

Долетел грозный, рокочущий гром. Маяковских слегка качнуло.

— Привал! — мрачно скомандовал Гарин. — На колени!

Маяковские стали одновременно опускаться на колени. Но не успели они выполнить эту команду, как из-за деревьев показались трое мужчин с автоматами. Один из них, чернобородый, выкрикнул что-то на непонятном языке. Путники замерли в своих корзинах. Бородатый снова выкрикнул, поднимая автомат. Гарин стал поднимать руки, но бородатый со злобой снова закричал.

— Не стреляйте! — крикнула Пак по-алтайски.

Бородатый закричал злобно и протяжно, целясь из автомата в Пак. Маша выхватила свой большой чёрный глок из кобуры и открыла огонь. Бородатый упал. Двое других бросились на землю и открыли огонь из автоматов. Прячась за плечами своего маяковского, Пак достала свой «питон» и стала стрелять. Бути пригнулись, Саламат испуганно вскрикнула. Гарин присел, шаря по карманам в поисках «бульдога». Штерн тоже замешкался.

— Мужчины, мать вашу, ну что же вы?! — закричала Маша, разрядив всю обойму.

Гарин всё не мог найти револьвер, Штерн высунулся из корзины и успел дважды выстрелить, но ответная очередь снесла его. Прячась за головой маяковского, Пак стреляла наугад. Чувствуя растерянность противника, нападавшие поднялись и двинулись, стреляя очередями. Но Ананий, вытащив из сумки свой короткоствольный автомат, ответил им длинной очередью, заставив снова залечь. Гарин наконец нашёл свой «бульдог», героически выпрямился и открыл огонь. Вдруг мимо обороняющихся что-то грозно просвистело, и двух разбойников накрыл взрыв. Осколки камней разлетелись вокруг, заставив путников присесть.

Все оглянулись. Неподалёку стояли пятеро конных. Один из них, с ракетомётом на плече, навёл его на путников.

— Не стреляйте! — крикнула Пак по-алтайски.

— Не стреляйте! — выкрикнула Маша по-китайски.