Владимир Сорокин - Доктор Гарин

— Граф, закон сохранения энергии действует во всей Вселенной! — заявил Гарин. — Это и есть вселенская этика.

— Правда? Вам это сказали на планете Ялмез?

— Вы агностик?

— Я реалист, батенька.

— Энтропия универсальна, граф, а первый и второй законы термодинамики…

— Простите, Платон Ильич, — перебила Пак доктора. — Мы заговорились и даже не выпили за помощь и гостеприимство семьи Сугробовых.

— О да, вы правы! — спохватился Гарин. — Позвольте уж мне.

Он приподнялся с бокалом в руке.

— Ваши сиятельства! Дамы и господа! Сегодняшний день на берегу реки мог бы вполне стать для нас последним, если бы не ракета, пущенная по приказу графа и уничтожившая напавших на нас разбойников. Граф, спасая нас, вы поступили как в высшей степени благородный человек, ибо делали это, не зная, кто мы, откуда и куда идём.

— Я думал, что вы витаминдеры! — вставил граф, и все рассмеялись.

— Вы были готовы спасти от смерти даже ничтожных витаминдеров, торгующих наркотическими продуктами! Это высшее благородство! Вы дали нам приют и позаботились о нашем раненом коллеге, а сейчас пригласили нас разделить с вами трапезу. Мы только что затеяли с вами спор о единстве нравственных начал для человечества, в чём вы, как агностик, решили усомниться и требовали от меня доказательств. Так вот, высокодосточтимый граф Сугробов, ваш сегодняшний поступок и есть это доказательство! Благородство и есть тот самый вселенский закон, что объединяет человечество и благодаря которому мы все ещё пока живы. Граф Сугробов, я пью до дна за ваше благородство!

Мужчины встали с бокалами в руках. Гарин в два глотка осушил свой. Все выпили.

Загорелое орлиное лицо графа Данилы было довольным, глаза лучились. Лицо же его брата Саввы просто сияло радостью. Братья Сугробовы напоминали двух гордых, но внезапно подобревших орлов. Сидящая между ними графиня тоже сияла от удовольствия.

— Ах, mes chers, вы не представляете, как мы соскучились по русской речи! — произнесла она.

— Графиня, разве у вас нет русских соседей? — спросила Маша.

— Соседи… — произнесла графиня, и лицо её вмиг помрачнело.

— Соседи! — Граф Данила со злым смешком стукнул кулаком по столу.

— Соседи… фу… — презрительно скривил губы граф Савва.

— Ох уж эти соседи, — сокрушённо покачал головой отец Иоанн.

— Ах, соседи, — ахнула испуганно его пухлая жена.

— У-у-у, соседи! — пробасил дьякон с прискорбием.

— Ну, соседи, — зловеще процедил Пров Петров, сверкнув глазами.

— Соседи как соседи, — спокойно произнёс астролог, глядя поверх гостей.

— Соседи, соседи… — закивали и закачали головами родственники, а глухой старик сделал испуганное лицо и поднял свой палец.

— Чувствуется, что вам не повезло с соседями, — заключил Гарин, закусывая.

— Это мягко сказано, доктор, — ответил граф. — Мы с ними воюем.

— Насмерть! — почти выкрикнул граф Савва.

— Ето карашо! — неожиданно выкрикнул Дональд, который навалил себе на тарелку гору закуски и теперь приступал к трапезе с большой ложкой для салата.

— Наши русские соседи — исчадия ада, — добавила графиня. — Но чёрт с ними, не будем о плохом. Господа! У нас в гостях те, кто не так давно правил миром. Это удивительно! Моя бабушка вас всех так любила! Это потрясающе, что вы нынче с нами. Жаль, что бабуля не дожила. И прекрасно, что вы такие долгожители. Mesdames et Messieurs, je bois a ceux qui gouvernaient le monde! [36] Господа, я пью за тех, кто правил миром! (франц.)

— Аve! — воскликнул граф Савва.

Руки с бокалами потянулись к бути. С ними стали чокаться и заговорили на разных языках, засыпали вопросами:

— Почему pb выбрали для отдыха Алтай?

— Сколько же вам лет?

— Скучаете ли вы по прежнему статусу?

— У вас всегда такая молодая кожа?

— Что вы думаете о мировом правительстве?

— Что будет с Калифорнией?

Бути старались держаться с достоинством, но некоторые уже слегка захмелели. Дональд громко и неряшливо ел. Ангела попросила наполнить её бокал, постучала по нему ножом. Разговоры смолкли. Приподнявшись на ягодицах с бокалом в руке, она заговорила:

— Ваши сиятельства, дамы и господа! События последних дней напомнили нам всем максиму, произнесённую Жоржем Клемансо сто пятьдесят лет назад: «Война — слишком серьёзное дело, чтобы доверять её военным». Увы, мир изменился за последние два десятилетия в худшую сторону. После Второй и особенно Третьей войны прискорбная и бесперспективная традиция стала поражать страны подобно эпидемии: на место профессиональных политиков пришли военные. И каждый раз, когда это случалось, новый правитель в погонах декларировал: я пришёл, чтобы восстановить и укрепить мир. Результат? Перманентные войны стали рядовым явлением. И почти каждый месяц где-то происходит ядерный взрыв. Когда я была в политике, применение ядерного оружия было возможно разве что в фантастических фильмах. Теперь это наша реальность. Ядерный гриб стал частью земного пейзажа. В начале года мы с бывшими коллегами выбрали для отдыха и лечения, казалось бы, самый тихий, красивый и спокойный уголок на планете — Горный Алтай. Но не успели мы обжиться на новом месте и насладиться горным пейзажем, как ядерный гриб разрушил санаторий, убил наших друзей Синдзо и Бориса, а нас превратил в беженцев. Мы бежим от войны. Куда? Пока что — в Барнаул. Но ждёт ли нас там мир? Будет ли там покой, благополучие? Никто не знает. Нас именуют pb, political beings, вы называете нас «бути». Да, мы бути. Почти девяносто лет назад нас зачали в инкубаторе и выращивали в интернате для того, чтобы мы помогали людям управлять миром. Мы стали главами государств. Наш политический век прошёл — мир отказался от pb. Это выбор человечества. Стало ли оно от этого умнее? Судя по грибнице ядерных шампиньонов — нет. Стало ли оно счастливей? Не уверена. Мы были созданы для долгой политической жизни, но человечество списало нас. Мы долгожители, через три года мне стукнет сто лет. Бути живут до ста шестидесяти, как известно. У нас нет ни родственников, ни детей. На пенсии мы живём уединённо. Лишь иногда мы позволяем себе совместный оздоровительный отдых, как случилось здесь, в санатории. Наш отдых закончился трагически. Похоже, в нынешнем мире нам уже не обрести покоя. Поэтому мы все чрезвычайно благодарны графу за защиту от разбойников и приют. Ваше имение дышит покоем, благополучием и гостеприимством. И мне очень хочется, чтобы это не было иллюзией. Я пью за вас, граф Сугробов!

Все подняли бокалы. Граф встал, подошёл к Ангеле, поклонился и чокнулся с ней.

— Превосходно, расчудесно сказано, дорогие мои! — возбуждённо заговорил граф Савва. — Покой, покой — вот смысл земной жизни! Но покой жизнерадостный! Правда, милая?