Владимир Сорокин - Доктор Гарин

Петух изо всех сил замахал крыльями, побежал по полу.

Но Бородатый и Одноногий уже вошли в подвал и заметили петуха с сидящими на нём детьми.

— Хватай их!! — заревел Бородатый.

Петух тяжело поднялся в воздух и полетел к форточке. Одноногий метнул в него свою клюку, но промахнулся, и она разбила бутыль с той самой дурманящей настойкой. А петух с детьми на спине благополучно вылетел в форточку.

Снаружи за угольной кучей их давно ждал Каро, запряжённый в санки. Красный Гребешок опустился прямо на санки.

— Вези, Кароша, будь псом хорошим! — выкрикнула Кирстен, и Каро рванул с места.

Санки вылетели из угрюмого переулка Крысоловов на проспект Спящего Короля и понеслись по нему.

— Харурах! Харурах! — закукарекал Красный Гребешок.

Каро бежал так быстро, что морозный ветер запел у детей в ушах победную песню.

Санки выехали из города и понеслись по дороге в сторону родных гор.

— Кирстен, а как же мы теперь вырастем без золотого орешка? — спросил Мартин сестру.

— Братец, у меня осталась последняя серебряная паутинка, — лукаво улыбнулась сестра и достала паутинку из потайного кармашка на левом рукаве. — Их же было семь! Подставляй ладошку!

Мартин протянул ей свою ладонь.

Кирстен бросила на неё паутинку. Та прозвенела, исчезая. И на ладони возник золотой орешек.

— Белый росток, ночной цветок, беличий мех, золотой орех… — начал было Мартин, вспоминая слова горной волшебницы, но сестра зажала ему рот. — Погоди! Пусть Каро сперва домчит нас до дома. Легче везти в санках маловуликов, чем людей, правда?

Гарин рассмотрел финальную картинку: красный сеттер, запряжённый в санки, везёт кукольного размера детей и белого петуха в сторону синих гор.

— А на горы уже сбросили стандартную тактическую бомбу в 30 килотонн, — пробормотал Гарин, — И все деревянные часы остановились в 7:40 …

Он захлопнул книжку, снял пенсне, страшно зевнул и закрыл глаза.

Вечером пошли в цирк.

Зал был полон, под куполом висел огромный розовый бегемот. Закупившись орехово-ванильно-шоколадным мороженым и вишнёвым ликёром у снующего между рядами робота, Гарин и Маша отдались представлению. Гарин последний раз был в цирке в Берлине с Надин, двадцать шесть лет тому назад, Маша — девочкой с отцом, в родном Владивостоке. С тех пор как в мировых цирках раз и навсегда запретили использовать животных, на аренах кишели разнообразнейшие человеческие существа: тёплые и холодные люди, подушки , крылатые андрогины, большие, маленькие, девушки-цветы, выращенные в китайских генных лабораториях, и мальчики-шмели из Сколково, опыляющие этих девочек. Образовавшуюся после исчезновения слонов, тигров и обезьян пустоту современный цирк заполнял человеческим гротеском, вычурным сексом и жестокой борьбой.

Большинство артистов барнаульского цирка в этот вечер выступали голыми, представление вёл роскошный чернокожий гигант с огромным стоящим членом, которым он периодически бил в медный гонг, возвещая тем самым начало очередного номера.

Началось всё со смертельной схватки зеленоволосой полногрудой русалки с женщиной-змеёй в призрачно подсвеченном аквариуме. Они бились, поднимая нешуточные волны, с воплями выпрыгивая из воды, сплетаясь и расплетаясь гибкими чешуйчатыми телами, за право отдаться золотокудрому Адонису, который сидел на берегу и сосредоточенно играл на лире под сенью оливы. Наконец русалка, оглушив соперницу мощным ударом хвоста, протянула руки к юноше. Но тот, равнодушно взглянув на победительницу, продолжал своё занятие. Тогда морская дева под одобрительный шёпот публики выбралась из бассейна, извиваясь и блистая чешуёй, подползла к юноше, подняла его хитон и припала своими алыми рыбьими губами к погружённому в дрёму желанному скипетру Адониса. Но юноша всё так же флегматично продолжал пощипывать струны. По серебристому телу русалки пошли ритмичные волны, совпадающие с музыкой лиры и волнами нарастающего одобрения публики. Наконец юноша, милостиво поведя густыми бровями, порозовев ланитами и скромно прикрыв ресницы, отдал пухлогубой ундине тот эликсир жизни, за который она так яростно билась, и зал разразился овацией, одобрительно завизжали женские голоса.

— Как вам? — Маша зачерпнула мороженого из розетки у Гарина.

— Ну… — Он поморщился. — По мне, слишком предсказуемо. Вот хвост у этой русалки — да, впечатляет. Какой мощный удар!

– «Робкий юноша». Кажется, давным-давно была такая фильма.

— Не помню. Вы же знаете, Маша, я сейчас предпочитаю книги.

— Я тоже, Гарин.

Едва аквариум с берегом и оливой увезли, эфиоп ударил фаллосом в гонг, и на арену выскочил бородатый полуголый гигант в одном клубном пиджаке с золотистыми пуговицами, преследуемый десятью карликами в форме китайских полицейских с торчащими разноцветными фаллосами.

— Что-то многовато телесного низа в этом цирке, — усмехнулся Гарин, прихлёбывая ликёр из овсяной рюмки.

— Гарин, вы же знаете, секс сейчас везде в моде. — Расправившись со своим мороженым, Маша принялась за гаринское. — Чем ещё народу заниматься во время перманентных войн и эпидемий?

Под комическую музыку карлики погнали гиганта по кругу. Издавая испуганные ухающие звуки, он смешно улепётывал от них, подпрыгивая и вскидывая огромные ноги выше своей лохматой головы. Двум карликам удалось вцепиться в фалды его пиджака, некоторое время они болтались на нём, затем пиджак треснул по швам, слетел, и гигант остался нагишом, с надписью VUT на спине. Завидя эту надпись, зал взорвался негодующим рёвом, все закричали и заулюлюкали. На арену полетели берестяные бутылки, овсяные стаканчики и ругательства на разных языках.

— Шаромыжник! Ворюга!

— Ачап аза! [39] Жадный чёрт (алт.).

— Педрило уральское!

— Онбаган! [40] Подлец ( казах.).

— Говноед!

— Fuck you!

Не понимающий местного контекста Гарин посреди общего рёва обратился к соседу — полному алтайцу, с криком швырнувшему на арену недопитую берестяную бутылку пива:

— Подскажите, любезный, что такое VUT?

— Мишка Вут, плохой человек! — закричал тот Гарину в ухо. — С Урала к нам ехал, банк делал, пирамиду делал, людей грабил, в Китай бежал, там арестовали, пытали, деньги отняли, сажали! А деньги нам не вернули!

Карлики тем временем настигли голого гиганта, поставили на арене в унизительную позу и принялись затейливо насиловать. Под куполом зазвучала частушка:

Публика радостно завопила, люди повскакали с мест, аплодируя. Не занятые в изнасиловании карлики держали гиганта за руки и за ноги, двое собирали в чаши его обильные слёзы, а один плясал на его широкой спине, потрясая оранжевым пылающим членом.