Владимир Сорокин - Доктор Гарин

— Гнев народный страшен! — смеясь, выкрикнула Маша в ухо Гарину.

— Как и любовь его!

Они взяли у робота ещё по стаканчику вишнёвки.

После бурной сцены в цирке наступило затишье: на арене возникли арабские фокусники в чалмах, ярких халатах и с кованым сундуком, потекла спокойная восточная музыка. Пританцовывая, маги открыли сундук и стали доставать из него белых голубей и кроликов. Их опускали в чёрные шляпы, быстро извлекали уже зажаренными и швыряли публике. Зрители хватали аппетитные дымящиеся тушки, рвали на части и тут же приступали к трапезе. В цирке запахло жареным мясом.

— Мы отстали от жизни, Маша, — рокотал Гарин. — В цирке теперь, оказывается, кормят!

— Тоже в духе времени! Хлеб и зрелища соединились.

— Скорее — мясо и секс.

А маги всё извлекали и извлекали из бездонного сундука покорных белых животных, опускали в шляпы, доставали зажаренными и кидали в публику. Первые ряды, уже сидящие с подрумяненными, брызжущими жиром тушками, передавали новоиспечённые тушки назад, с верхних рядов амфитеатра тянулись руки, слышались просьбы и советы — кому и что передать.

Вскоре весь цирк хрустел и чавкал под приятную восточную музыку. Сосед-алтаец, заполучивший кролика и тут же накинувшийся на него, оторвал ногу, протянул Гарину. Гарин отказался. Рядом с Машей сидела пара с двумя детьми. Они с аппетитом ели жареных голубей.

— Похоже, это уже традиция, — оглядывался Гарин со стаканчиком в руке. — Как аппетитно они наворачивают!

— Да! Сходить с семьёй в цирк поужинать. Фууу… — Маша зажала нос. — Как воняет!

— Маша, бывают запахи и похуже.

Маги поклонились и исчезли со своим бездонным сундуком, вызвав одобрительный гул жующих ртов. Эфиоп бухнул в гонг, и на арену выбежали голые разнополые гимнасты, схватились за тросы, взвились под купол и принялись там кувыркаться, перелетая с трапеции на трапецию. Гибкие юные тела смело летали навстречу друг другу, сцеплялись гирляндами, раскачивались, складывались в геометрические фигуры, расплетались, кружились, сверкая упругими ягодицами и безволосыми гениталиями. Вволю покувыркавшись под куполом, гимнасты встали кругом, взявшись за руки, расставили ноги и стали одновременно мочиться вниз, извергая струи всех цветов радуги.

Неспособная аплодировать публика одобрительно замычала.

— Вот это красиво! — искренне восхитилась Маша. — Как это возможно?

— Подсветка? — Гарин смотрел вверх, задрав бороду.

— Нет, это естественный цвет мочи каждого!

— К счастью, я не уролог.

Завершив радужное мочеиспускание, гимнасты стремительно съехали вниз по канатам, раскланялись под бравурную музыку и ускакали за кулисы.

Когда гудение кончилось, эфиоп ударил в гонг. И снова ожил глас под куполом:

— Дамы и господа! Впервые! Только в нашем цирке! Бывшие могущественные правители трёх великих государств! Вершители судеб человечества! Государственные мужи! Непримиримые и своенравные! Непредсказуемые и опасные! Хитрые и коварные геополитики! В своей последней и решительной битве! Дональд! Владимир! Сильвио!

Зазвучал туш.

На арену вышли: Дональд в орлиных перьях, Сильвио в львиной шкуре и Владимир в шкуре медведя. В руках они держали большие дубины в виде баллистических ракет. Публика, успевшая скинуть обглоданные кости на блюда ползающим между рядами роботам, зааплодировала, но не бурно.

— O-là-là! — воскликнула Маша. — Похоже, их уже мало кто узнаёт!

— Ничего, наши пациенты сумеют постоять за себя! — рассмеялся Гарин, громко аплодируя.

Погас свет, по сцене заметались красно-жёлтые сполохи, сопровождающиеся грозной музыкой Прокофьева. Началась битва трёх. Они старательно лупили себя дубинами, уворачивались, прыгали, отступая и атакуя, бормоча проклятия и угрозы. Владимир же после каждого удара выкрикивал своё традиционное: «Это не я!», чем вызывал смешок у публики. Но в целом публика на схватку трёх экс-геополитиков реагировала вяло — вероятно, тому виной была сытная пища.

Дональд, Сильвио и Владимир помахали дубинами и ретировались под жидкие аплодисменты.

— Мда, я ожидал большего. — Гарин разочарованно почесал покрасневший после ликёра нос.

— Видимо, номер ещё недостаточно обкатан, — пожала плечом Маша.

Ударил гонг, и на сцену выскочила голая белая великанша с огромным складным зонтом в руках. Из-под купола хлынул проливной дождь, и загремел гром. Великанша распахнула свой зонт, накрывший сразу всю арену. Вода стала шумно стекать с него в специальный жёлоб. Из-за кулис выбежали трое африканцев в белых фраках и стали картинно подкрадываться к великанше.

— Опять секс, — зевнул Гарин. — Это скучно! Пойдёмте отсюда, Маша.

— Согласна. Наших мы уже посмотрели.

Цирк и ликёр возбудили аппетит. Коротко прогулявшись по вечернему, красиво подсвеченному бульвару Восставших Палачей, Гарин с Машей направились в уже знакомый бар «Плаха», но, проходя мимо клиники пластической хирургии, столкнулись с Ангелой, выползающей из двери клиники.

— So einе Überraschung! [41] Какая неожиданность! (нем.) — воскликнул Гарин.

— Добрый вечер, мои дорогие! — поприветствовала их Ангела.

Она выглядела усталой.

— С вами всё в порядке? — нахмурился Гарин.

— Абсолютно.

— Мы хотим перекусить. Составите компанию?

— О, с удовольствием. Я немного проголодалась.

— Ну и хорошо.

— Не хорошо, а прекрасно! — презрительно изогнув губы, поправила его Маша, беря Ангелу за руку.

Бар «Плаха» представлял собой тёмное кубическое помещение с огромной светящейся барной стойкой в виде плахи с всаженным в неё громадным зеркальным топором. В баре был народ, сидели за стойкой и столиками, звучала музыка.

— Надеюсь, здесь не только наливают? — с улыбкой спросила Ангела, подпрыгнув и усаживаясь за стойкой.

— Покормят, не волнуйтесь. — Гарин уселся рядом.

Они стали заказывать еду и напитки знакомому бармену.

— У них тут тринадцать сортов Bloody Mary, — подсказала Маша Ангеле.

— Why not?

Заказали по стакану ледяного кровавого напитка.

Бармен быстро принёс три сэндвича с алтайским цыплёнком и чипсы.

— Как вы себя чувствуете? — пробормотал Гарин, страшно разевая рот и откусывая половину сэндвича.

Подсвеченная барной стойкой борода придавала ему угрожающий вид.

— Терпимо. — Ангела лёгким движением тонкой руки отправила целый сэндвич в свой огромный напомаженный рот.

— Были на процедурах?

— Нет… ммм… — основательно жевала она. — Сдавала подкожный жир. Заработала денег.

— У вас проблема с финансами? Можем одолжить.

— Я не люблю одалживаться, доктор. А с жиром расстаюсь легко. Жир pb, как вы знаете, ещё ценится в мире.

— Почём он здесь?

— Пятьсот ахча за сто граммов. Я сдала полкило.