Фриц Лейбер - Корабль отплывает в полночь

Сьюзи вернулась с очередной охоты и коснулась его руки, когда Спар подавал ей пакет темного. Это помогло.

Доносившийся снизу голос показался ему знакомым. Спар посмотрел на бражника с курчавыми волосами, одетого в комбинезон, и решил, что видит его впервые. Но когда тот снова заговорил, Спар узнал в нем энсина Блейка. Вокруг было еще несколько бражников, которых он прежде здесь не встречал.

И тут началась настоящая круговерть. Бармен сделал музыку громче. Танцоры кувыркались туда-сюда между растяжками, парами и поодиночке. Другие раскачивались на них, удерживаясь на кончиках пальцев. Девушка в черном сделала шпагат на растяжке. Девушка в белом нырнула и проплыла сквозь тор. Бармен записал это на счет ее парня. Бражники пытались петь.

Спар услышал голос Кима:

Наступила ночь игродня. В Лотке становилось все жарче. Док так и не появился, зато пришел Корон. Танцоры расступились перед ним, а пьяницы освободили для него самого, его девушек и Адского пса добрую треть в верхней части тора, и под ними также никого не было. К удивлению Спара, все заказали себе кофе, за исключением пса, который в ответ на вопрос Корона таким глубоким и раскатистым тоном проговорил: «Кровавую Мэри», что его слова прозвучали как глухое рычание: «Крыврмывр».

– Разззве это назззываетссся говорить, я вассс спрашшшиваю? – заявил Ким с другой стороны тора.

Пьяницы рядом с ним едва сдержали смешки.

Спар подал клиентам обернутые фетром пакеты с горячим кофе и смешал для Адского пса коктейль в самовыдавливающемся шприце с трубочкой. Он был вымотан до предела, хотя в этот момент больше тревожился за Кима, чем за себя. Пятна лиц норовили расплыться еще шире, но он все-таки различал Риксенду – по черным волосам, Фанетту и Дусетту – по одинаковым русым прядям и странным рыжим пятнышкам на белой коже. Локоны Альмоди были цвета платины, а кожа – очень бледной, но она каким-то пугающим образом казалась на своем месте между смуглым пятном в фиолетовой одежде с одной стороны и черным узким остроухим силуэтом – с другой.

Спар услышал, как Корон прошептал ей:

– Попроси Бармена показать тебе говорящего кота.

Шепот был очень тихим, и Спар не смог бы ничего разобрать, если бы голос Корона не вибрировал от необычного и непонятного волнения.

– А они потом не подерутся? Я про Адского пса, – ответила она, и ее голос серебристыми нитями обвил душу Спара.

Ему мучительно хотелось увидеть ее лицо через трубку Дока. Наверное, она оказалась бы похожа на Вирго, только еще красивей. Однако девушка Корона не могла быть девой. Как ужасен этот странный мир! Глаза девушки были фиолетовыми, но Спара подташнивало от размытых пятен. Альмоди выглядела очень испуганной и тем не менее сказала:

– Пожалуйста, не надо, Корон.

Сердце Спара не устояло и сдалось в плен.

– Но в этом весь смысл, детка. И нам нельзя говорить «не надо». Мы думали, что ты это уже усвоила. Можно было бы повторить урок, но здесь попахивает копом – и не одним. Бармен, наша новая леди желает послушать говорящего кота. Покажи его!

– На самом деле я не… – начала Альмоди и умолкла.

Ким проплывал над тором, когда Бармен позвал его, крича совершенно в другую сторону. Кот устроился на тонкой растяжке и посмотрел прямо на Корона:

– Чччего?

– Бармен, выключи эту дребедень!

Музыка резко оборвалась. Поднялся недовольный шум – и так же внезапно стих.

– Ну, кот, говори!

– Я лучшшше ссспою, – объявил Ким и завел феерический кошачий концерт, который содержал некую мелодию, но совершенно не соответствовал представлениям Спара о музыке.

– Это же атональная музыка! – восхищенно вздохнула Альмоди. – Послушайте, Корон, вот это – уменьшенная септима.

– Я бы сказала, помешанная терция, – отозвалась Фанетта.

Корон знаками велел замолчать им обеим.

Ким закончил на высокой, пронзительной ноте, медленно оглядел потрясенных слушателей и принялся вылизывать свою лапу.

Корон ухватился левой рукой за край тора и сказал размеренным тоном:

– Что ж, раз ты не захотел говорить с нами, поговори с нашим псом.

Ким уставился на Адского пса, посасывавшего «Кровавую Мэри». Глаза его округлились, зрачки превратились в щелки, пасть растянулась в оскале, обнажив острые как иглы клыки.

– Шшшвайнхххунд! [159] Свинья (букв. «свинособака») (нем.) . – прошипел он.

Адский пес оттолкнулся задними лапами от руки Корона и бросился влево, туда, куда метнулся Ким. Но кот резко изменил направление и отпрыгнул назад, на соседнюю растяжку. Белые клыки щелкнули в футе от цели, и черное широкогрудое собачье тело пролетело мимо.

Адский пес врезался всеми четырьмя лапами в толстого пьяницу, который только успел выдохнуть, перед тем как сделать глоток, – но через мгновение отскочил назад. Ким прыгал с растяжки на растяжку. Но этот раз его шерсть полетела во все стороны после щелчка зубами, но и сам он полоснул противника когтями.

Корон ухватил Адского пса за ошипованный ошейник, чтобы удержать от нового броска. Он коснулся морды пса чуть ниже глаза и понюхал пальцы.

– Хватит, мальчик. Не стоит убивать музыкального гения. – Он убрал руку с носа пса, опустил ее под тор, потом снова поднял, но теперь кулак был сжат неплотно. – Итак, кот, ты поговорил с нашим псом. Не хочешь ли сказать что-нибудь и нам?

– Хочччу!

Ким подплыл к ближайшей от лица Корона растяжке. Спар бросился к нему, чтобы оттащить, а тем временем Альмоди посмотрела на кулак Корона и протянула к нему руку.

– Исссчадие ада, – прошипел Ким. – Монссстр!

Спар и Альмоди опоздали. Тонкая струйка прыснула между согнутых пальцев Корона и попала прямо в открытую пасть кота.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Спар подставил руку под струю. Тыльную сторону ладони обожгло огнем.

Ким словно сжался, а затем с раскрытой пастью бросился в темноту, подальше от Корона.

– Это слезоточивый газ, – сказал Корон. – Древнее оружие, вроде греческого огня. Отличное средство против ведьминых котов.

Спар бросился на Корона, схватил его за грудь и попытался боднуть головой в подбородок. Они отлетели от тора вдвое медленней, чем подлетал к нему Спар.

Корон наклонил голову набок. Спар сжал губы на его горле. Послышался щелчок. По голой спине Спара пробежал холодок. Затем холодный треугольник прижался к его боку, чуть выше почки. Спар разжал челюсти, и его обмякшее тело медленно отплыло в сторону. Корон рассмеялся.

В синем свете полицейского фонаря, который держал в руке один из бражников, все, кто был в Лотке, стали похожи на покойников даже больше, чем в мертвенно-белом свете огней левого борта.