Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

— Ну, спите, — разрешил Гармаш. — Только смотрите, Большой брат за вами наблюдает.

Еще раз для порядку стукнул демократизатором, но уже по табурету, на котором до этого сидел Галин, еще раз внимательным оком окинул компанию и исчез за дверью.

Слишком легко поверил. Или просто сделал вид, что поверил. Положа руку на сердце Галин сам бы не поверил, что Лагута спиртное в магазине покупал. Даже если бы увидел, как он на кассе расплачивается. Значит, участковый приглядывать будет, с соседями разговаривать, компромат на честную компанию собирать. Разве это жизнь, когда кто-то считает, сколько раз ты стакан ко рту поднес и чем закусывал выпитое? Каторга, истинно вам говорю!

— Фу, — Эдик Инженер отер рукавом лицо. — Аж серой запахло!

— Погоди, погоди, — Галин сел на табурет. Табурет обиженно заскрипел, словно жаловался на свою участь — то палкой бьют, то седалищем восседают. — Погоди, ребята! Абраша, ты где?

Джинн, до того прятавшийся от бдительного ока стража правопорядка в темной бутылке, что стояла рядом с умывальником, взмыл над столом.

— Так, Абрахман Юсуф Аббадин эль Маджири, — припомнил все имена джинна Галин. — Так это что выходит? Выходит, ты бутылки для нас из магазинов таскал?

— А откуда я должен был их брать? — набычился джинн. — С водкой и коньяком попроще — в каждом магазине по бутылке возьмешь, оно все и спишется на бой да утруску. А вам текилы захотелось? Кто виноват, что она лишь в одном магазине в наличии? Пришлось ящик брать. Сам же сказал — ящик!

— Так выходит, Дима тебя спас, — догадался Галин. — Если бы он в магазин не заглянул, цену на текилу не узнал… Ты теперь проставиться должен!

— Вас он спас, не меня! — в первый раз возразил джинн. — Мне-то что, я в бутылке отсижусь. А вам со стражем объясняться придется. Похоже, что он за вас всерьез взялся!

После таких слов настроение упало, компания стала хмурой, что тут спорить — если за тебя взялись, радоваться нечему. Выпили немного, закусили красной рыбой, а беседа не шла. Так ведь обычно бывает, один скажет, а у всех настроение падает ниже плинтуса.

Первым засобирался Эдик Инженер. За ним поднялись на крыло Лагута и Сема Эдельвейс, заспешил Вова Солдат, которому вдруг почему-то понадобилось красить забор.

— Гад ты все-таки, — объявил Галин, кидая в джинна рыбьей костью. Ну, не в джинна, так, рядом. Он же еще с ума не сошел, чтобы в существо, владеющее волшебством, чем-то кидаться. Себе дороже! — Гад ты, Абрахман аль Маджири. Одно слово — раб бутылки!

И тут джинн опять ему возразил:

— Это я раб? Нет, ничтожнейший из великих! Я свободный джинн. А вот ты и есть раб. Раб бутылки, Саня! И дело не в том, сидишь ты на ее дне или не сидишь, дело в том, что других интересов у тебя нету.

— У меня? — поднялся на дыбы Саня. Был бы облачком, как джинн при появлении, молнии бы его пронзали куда более крупные. — Ты ври да не завирайся! Вон сколько тем в беседах затрагиваем! И, между прочим, спорим так, что на другом конце города слышно!

— Правильно, — согласился джинн. — Орете вы громко. А насчет споров… Вот вы на прошлой неделе за Украину говорили. Начали с чего? А закончили спором, что лучше организм принимает — самогонку фирменную или очищенную «Немирофф». А взять ваш спор о ковчеге на склоне Арарата! Начали с ковчега, а закончили тем, что заспорили, какой коньяк лучше и чуть не передрались между собой любители «Ахтамара» и почитатели армянского трехзвездочного. Какую тему ни затронете, обязательно к выпивке вернетесь. Прав был Фрейд, только он не оттуда мир рассматривал. Я вот тут у тебя вычитал, — джинн зашелестел страничками какой-то книги. — Вот… «Заботься не о том, чем не владеешь, а о том, чтоб свободным стать». Между прочим, интересный мужик был, молитвенные коврики от мечетей воровал, в выпивке толк знал. А ведь понимал, что к чему. А вы? За пьянкой мира не видите. Жалко мне вас. Ущербные вы какие-то.

— Ты меня еще поучи, — с угрозой сказал Галин.

— Вот ты и есть раб, — снова сказал джинн. — А я помню: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой». Где твои бои, Саня? Плохо ты кончишь, это я тебе как джинн повелителю говорю!

— А ну тебя к ибису, — махнул рукой хозяин кухни. — Все равно ты в бутылке, а приказы отдаю я. А ты как честный джинн должен их выполнять.

С этого дня все оно и пошло. Нет, джинн по-прежнему исполнял желание компании, обеспечивая ее выпивкой и закуской. Сам же он днями валялся на старенькой тахте, раскрыв очередную книгу. И вот странно, читая ее, он становился все больше и больше, хотя по-прежнему умещался на тахте. Саня не сразу понял, что это не джинн растет, а он с товарищами становится меньше. Или все-таки джинн рос над собой?

— Свобода, — поучал он, покачивая изогнутым носом узорчатой туфли, — есть осознанная необходимость. Вот, скажем, вы выпить собрались, а у Галина мать приехала. Что делать?

— Ты прям как Ленин, — вздохнул Сеня Эдельвейс. — Тот тоже, чуть что — в панику: что делать, что делать? Радоваться надо! Оно, кстати, и повод. Все-таки мать приехала! Я мать Сани знаю, она стопку мимо рта не пронесет. И самогонку гонит такую, что синим пламенем горит. Она каждый год в огороде свеклу сажает.

— Вот и поговори с ними, — сказал джинн в потолок. — О Аллах, почему ты не покараешь этих неразумных ишаков? Разве им место за столом? Им место в бутылке!

— А неплохо бы, — сказал обычно молчаливый Вова Солдат и расплылся в мечтательной улыбке. — Плаваешь на плотике, а вокруг тебя полная благодать — хочешь ладонью черпай, хочешь так — с плотика наклонился и пей…

— Благодать! — поддакнул Эдик Инженер.

— Я бы не против, — мечтательно вздохнул Сеня Эдельвейс.

— Только, чур, с волшебством, — рассудительно заметил одноногий Лагута. — Оно как-то не очень, просто в бутылке сидеть. Хочу в джинны! И мне по хрену в какие — земли, неба, воздуха или огня. Хотя лучше бы огня, по крайней мере, мы уже знаем, на что они способны! Я бы себе новую ногу вырастил… Кстати, Абрахман, ты новую ногу можешь?

— Ну, если джиннами… — осторожно согласился Галин.

— Услышано! — крикнул джинн, даже не пытаясь скрыть счастливую улыбку, запутавшуюся в бороде.

С вечера-то все как обычно было — привычно оскоромились, поспорили насчет Луны и кометы Чурюмова — Герасименко, Эдик Инженер рассказал, что америкосы до того наловчились, за сто световых лет планеты обнаруживать стали. И права собственности на них закреплять на будущее. Вот, скажем, земноподобная планета Глизе, собственность США.

— А световой год — это сколько? — спросил Эдельвейс.

— Ну, свет в секунду пробегает триста тысяч километров, — со знанием дела объяснил Эдик Инженер. — Требуется узнать, сколько он за год пробежит. Это и будет расстояние в один световой год. А планета Глизе находится в созвездии Весов на расстоянии двадцати световых лет.