Юрий Астров - Джинны пятой стихии [антология]

Несмотря на эти недоразумения, время проводили приятственно, с возлияниями, хорошей закусью и с философскими беседами, посвященными самым разнообразным проблемам — есть ли жизнь на Марсе, рискнет ли нынешний президент ввести войска в Нагорный Карабах, существует ли свобода воли, прав ли Зигмунд Фрейд, который все человеческие проблемы рассматривал через призму между ног, да мало ли животрепещущих и требующих немедленного обсуждения тем существует в мире!

Джинн в этих беседах не участвовал. Надев очки Сани, он листал книжки из небольшой библиотеки своего освободителя. Надо сказать, Галин до чтения в свое время был очень охоч, пока книги не такие дорогие были и можно было позволить себе купить какую-нибудь без существенного ущерба домашнему бюджету. Поскольку интересы Галина распространялись на все мировые проблемы, библиотека была очень разношерстной — от исторических исследований: кто кого и за что убил, причины вторжений — и основ покорения мира до фантастики, детективов, любовных романов, научных исследований современных философов и популярных книжек из серии «Знание».

Джинн неторопливо листал страницы, время от времени хмыкая, удивленно восклицая, потом откладывал книгу в сторону, снимал очки и мечтательно смотрел перед собой. Одному Аллаху было ведомо, что он сейчас видит в своем воображении. Кто же пустит в свой рай чужого человека!

От задумчивости его отвлекали простыми бытовыми запросами. Просил Галин. А как же иначе, других бы джинн слушать не стал. А Галин ему все-таки условно-досрочное освобождение обеспечил.

— Абраша, еще ящичек водочки! И закусочки бы нам, лады?

Впрочем, с водкой быстро покончили и перешли на коньяк.

— Из виноградной лозы? — хмуро поинтересовался джинн. — Нехорошо. Аллах это не приветствует!

Но потом вспоминал, где сидел пожизненное и кто его из заключения освободил, вздыхал печально и говорил уже привычное:

— Слушаю и повинуюсь!

Странное дело, чем веселее было в компании, тем унылее становился джинн. Морда квелая, словно уксуса хлебнул, на Галина смотрит страдальческим взглядом, будто тошно ему, но признаться в этом не хочется. Физиономия совсем синяя стала, а носки у туфель еще больше задрались, словно у джинна ноги неожиданно усохли.

— Абраша, что с тобой?

— Слабею я, — признался джинн. — Все-таки тысячу лет в бутылке провел. Мне бы в вулкане посидеть, в лаве погреться.

— Да где же я тебе у нас вулкан найду? — удивился Саня. — Слушай, хочешь, я тебе газовую плиту запалю?

Джин залез в духовку, посидел там немного, выбрался разочарованный.

— В этой духовке только рыбу томить, — сварливо сказал он. — Ты мне температуру дай, там от холода околеть можно! И газом воняет…

— Нет у меня вулканов, — вздохнул Галин.

Однако не зря говорят, что боязнь потерять ценное приобретение заставляет работать мозги.

— Слушай, — он радостно хлопнул джинна по плечу. — Есть вариант! Доменная печь подойдет? У нас Сема Эдельвейс на «Красном Октябре» ишачит!

Доменная печь подошла. Джин нежился в расплавленном металле, отфыркивался, игрался пламенем и совсем был неразличим в багровых сполохах. На третий час купания мастер, отвечавший за домну, вызвал главного инженера.

— Ничего не пойму, — сплюнул он в сердцах. — Вроде бы пора уже металл в форму сливать, а готовности нет!

— Природа, — философски сказал главный инженер. — Ты, главное, температуру держи, шихту шуруй, глядишь, все и образуется.

С завода джинн вернулся посвежевшим, даже шире в плечах стал.

— Помогло? — встретил его Саня. — Вот такие у меня друзья! Ставь, Абраша, ящик текилы! Сема, ты давно текилу попробовать хотел, верно?

В ящике оказалось всего шесть бутылок. Но емкостью по ноль семь. Пили текилу, как полагается, с солью на кисти руки и с лимоном после лизания соли.

— Водка чище! — авторитетно заявил Сема Эдельвейс. — Но все, пацаны, познается в сравнении.

Но не зря говорят, что неприятности поодиночке не ходят. Не успел джинн выздороветь, как заявился участковый Гармаш. Пришел он в органы аккурат после того, как их в полицию переименовали, и надо сказать, что новое название органов внутренних дел вполне оправдывал — сразу же все азербайджанские точки на своем участке данью обложил и приступил к строительству дома на Латошинке. Журавля в небе ловил, но и синицу из рук не выпускал.

Гармаш вошел без стука, Эдик Инженер чуть коньяком не подавился. Хорошо, что пустую тару накануне в киоск в соседнем районе сдали. Славка Мурмухор в иные дни стеклотару по району собирал, вот и задействовал свои связи. Пустую посуду он отвез на личном велосипеде, поэтому выручку никому не сдал. Да не очень нужно было, без нее всем все хватало.

Гармаш цепким взглядом оценил обстановку, сел к столу и положил на него резиновую палку, которую еще со времен Горбачева называли демократизатором или ускорителем перестройки. Очень она способствовала демократическим преобразованиям.

— Пьете? — то ли спросил, то ли утвердительно отметил он.

— На свои пьем, — в тон участковому отозвался Саня.

— Воровать тоже работа, — неопределенно хмыкнул участковый и неожиданно сгреб стоящую у стола бутылку из-под текилы. — Ух ты! Где брали? — разглядывая бутылку, спросил он.

— В магазине, — неопределенно сказал Эдик Инженер.

— Я понимаю, что не у самогонщиков, — участковый внимательно оглядел бутылку. — В каком магазине?

Саня нутром чуял, что участковый измышляет какую-то гадость, только вот не мог понять, в чем именно она заключается. Помог молчаливый Дима Лагута.

— В «Мане» на Салтыкова-Щедрина взял. В соседнем микрорайоне, — сказал он и забрал бутылку у участкового. — По семьсот рубликов продается. Могу я с пенсии ребят угостить?

И в цвет попал. Участковый сразу расслабился.

— С твоей пенсии, — все-таки сказал он желчно, — только спиртное по семьсот рублей брать!

— А мне мать прислала, — возразил Лагута.

Участковый поднялся, взял дубинку и стукнул ей по столу так, что шпроты из банки едва не выпрыгнули.

— Мать ему прислала! В твои годы, гражданин Лагута, пора уже самому на жизнь зарабатывать! И матери посильную помощь оказывать!

Дима выразительно постучал по протезу. Стук был такой, словно Буратино о стенку головой бился.

— Ты меня протезом не жалоби, — сказал Гармаш. — Знаю я, на полях каких сражений ногу потерял!

А чего там знать, весь микрорайон был в курсе несчастья Лагуты. Он еще в пионерском возрасте приловчился на трамвае без билета ездить. За то и пострадал!

— В «Магните» три дня назал кто-то ящик текилы спер, — сказал участковый. — Не ваша работа?

— Годы наши не те, чтоб спиртное из магазина воровать, — пришел в себя Саня. — Мы люди добропорядочные, заплатили налоги и спим спокойно…