Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

То ли дело в Антарктиде. Их тут завались — рука ощипывать устанет.

По всем данным они в разумные существа совершенно не годились. Ну ходят на двух лапах, так ведь ни одной руки у них нет! Плавают все свободное от высиживания яиц время. Головка у них маленькая, мозги вообще курам на смех. Посмотришь на особь: так, гусак натуральный, только шея толстая. И относятся они к странному отряду птичьих — нелетам!

Желающие могут обратиться к Брэму. У него прямо сказано, что совершенно особняком от других птиц стоят нелеты, или пингвины, составляющие одно семейство. По внешности они напоминают дельфинов и рыб. Туловище их посредине немного утолщается, внизу всего толще, а сверху постепенно заостряется. Голова небольшая, клюв не больше головы, прямой, сильный, с острыми краями, все четыре пальца ног обращены вперед и соединены перепонкой; крылья скорее походят на плавники. Оперение напоминает рыбью чешую. Все нелеты живут в Южном полушарии, между тропиком Козерога и 80 градусами южной широты, и проводят большую часть жизни на море, посещая сушу лишь в период размножения.

А ему нелеты посвящают большую часть года. Однажды они появляются на старых гнездовьях в огромном количестве, и с этого момента здесь начинается чрезвычайно деятельная жизнь. «Количество нелетов, — говорит Беннет, — которые собираются на одном месте, невероятно велико. Днем их высаживается на сушу до сорока тысяч штук и столько же уходит в воду. Находящиеся на суше выстраиваются, словно полк солдат, не только рядами, но и по росту: молодые — в одном месте, линяющие — в другом, насиживающие самки — в третьем, а самцы — в четвертом. Для кладки яиц некоторые виды выкапывают в земле глубокие ямки; гнездо состоит из норы, напоминающей печь, и бывает довольно значительной глубины. Каждая норка соединена с соседней подземным ходом, так что птицы могут общаться друг с другом и под землей. К гнездовью со всех сторон ведут дорожки, столь же гладкие, что и наши тротуары. Яйца насиживаются попеременно обоими родителями, которые зорко следят за ними, так как нелеты имеют обыкновение воровать друг у друга яйца. Птенцы вылупляются в шерстистом пушке и быстро вырастают под заботливым уходом родителей».

Вот так. Гусаки-рыбоеды, пусть даже к потомству относятся с заботой. А тут вдруг взяли и заговорили. Причем сразу же взяли быка за рога — требования их были политическими.

Первое общение с новым разумным видом протекало трудно.

Председатель делегации ООН Жан-Пьер Саке поскреб подбородок и задумчиво оглядел собеседников. Перед ним, полные достоинства и самообладания, сидели несколько особей, которых следовало отнести к императорским пингвинам.

— Какие требования вы выдвигаете?

Пингвины переглянулись и оживленно защелкали клювами.

— Прежде всего, мы требуем выпустить и отправить на историческую родину всех политзаключенных! — сказал их старший — высокий импозантный пингвин с выраженной сединой у клюва. — Все наши братья, что сидят в ваших концентрационных лагерях, должны быть немедленно возвращены домой.

— Яйца и чучела тоже, — добавил второй пингвин. — Мы выставим их в нашем будущем музее как экспонаты, свидетельствующие о геноциде и жестокости человекообразных приматов.

Саке сделал в блокноте торопливую пометку. Он не сомневался, что этот исторический диалог фиксируется на видеопленку, но, как известно, привычка — вторая натура и ее очень сложно обуздать.

— Теперь коснемся вашей литературы, — сказал пингвин с сединой у клюва. — Всякие там расистские сочинения типа «Острова пингвинов» должны быть преданы забвению. Я уж не говорю о пасквиле Горького. Ну что это такое — «глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах»? Это нас вы называете жирными? Это нас вы называете глупыми? И кто вам сказал, что мы робкие? Доверчивые — да, из-за этого мы не единожды страдали в исторически обозримые времена. Но робкие?

— И это все?

— Нет, конечно. Мы требуем, чтобы люди называли нас ластокрылыми, — сказал пингвин, немного похожий на философа. — Согласитесь, что «нелеты» никак не отвечают самому духу пингвиньего народа. Кто сказал, что мы не летаем? Пусть он рискнет спуститься в морские бездны — там он увидит истинных птиц, которым не мешают бури и ураганы. Способен человек из воды одним прыжком вскочить на пятиметровую скалу? И разве можно забыть о парении духа? Конечно, приматам с их приверженностью к толстым ветвям…

Седой пингвин громко щелкнул довольно зубастым клювом, и философ тут же замолк.

— Думаю, это можно будет устроить, — пробормотал Жан-Пьер Саке. — Но если это все ваши политические требования…

— Это даже не начальный пакет, — сказал пингвин, подмигивая дипломату круглым правым глазом. — Настоящие требования еще впереди. Мы требуем запретить лов рыбы в территориальных водах нашего родного материка. Рыба, которая в них водится, принадлежит нашему народу и только ему. Еще мы требуем демонтировать ваши базы. Антарктида принадлежит пингвинам!

— Но наши базы являются мирными! — запротестовал Саке. — Они нам просто необходимы, чтобы делать прогнозы погоды и следить за геофизическими процессами на планете.

— Только на условиях аренды! — отрезал пингвин. — По этому вопросу мы будем договариваться отдельно.

— Как насчет обмена культурными ценностями? — спросил Жан-Пьер.

— Культурные ценности у приматов? — пренебрежительно щелкнул клювом философ. — Нонсенс! Нонсенс! Что они могут предложить, кроме своих вездеходов и иллюстрированных журналов?

Седой пингвин строго посмотрел на него.

— Этот вопрос мы тоже рассмотрим отдельно, — сказал он. — Нельзя же все сваливать в общую кучу в первый же день.

— Попугаи тоже говорят, — упрямо и хмуро сказал госсекретарь Соединенных Штатов Северной Америки Эндрю Кармайкл. — Но никто их разумными не считает. Какие переговоры! Послать несколько Б-52, через неделю и болтать некому будет. Ишь, расщелкались клювами!

Президент задумчиво смотрел на него.

Перед президентом лежала куча книг с многочисленными закладками. Судя по названиям, во всех этих книгах говорилось о пингвинах.

— Сложности несомненные, — сказал президент. — Там и ЦРУ работать не сможет. Одна радость, русская агентура в Антарктиде тоже не сможет закрепиться. — Он подумал и скупо улыбнулся. — Как и китайская!

— Джон, Джон! — поднял руки госсекретарь. — Ты о чем говоришь? Нас демократы в клочья порвут. Ты только представь, какие карикатуры в газетах появятся! Помнишь, когда Форда рисовали целующимся с Брежневым? Ты помнишь, куда он его целовал? Так это еще цветики! Тебя с пингвинами будут изображать. Я тебе говорю, бомбить их надо! Ну, русские с китайцами покричат, Евросоюз немного морду покривит… Тем все и кончится, точно тебе говорю.