Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Особый интерес представляют императорские и королевские пингвины. Их можно смело назвать пингвиньей элитой. Таковыми они и являются.

Императорский пингвин, иначе именуемый еще пингвином Форстера по имени его первооткрывателя, обитает только на побережье Антарктиды и в непосредственно прилегающих к нему водах. Он является истинным аборигеном и хозяином Южного материка.

Все остальные виды пингвинов к власти не допущены: как удалось выяснить, именно адели составили армию нового государства, капские пингвины явились в новом обществе ревнителями религии [12] Если цивилизация развивается, то при любом раскладе в обществе появляются правители, жрецы, торгаши, солдаты и работяги. Чуть позже появляется прослойка. Законы социума подобны природным — они универсальны, только не все это, к сожалению, хотят понять. Отсюда и случаются революции. . Длительное время оставалась невыясненной роль в пингвиньем обществе высокохохлых пингвинов. Эти нелеты имели густые хохолки из длинных, шелковистых перьев желтого цвета и умели поднимать и опускать их. Сейчас выясняется, что пингвины этого вида заняты в искусстве — самой непостижимой и загадочной стороне общества ластокрылых. Но это мы выяснили только сейчас, еще не осознав невероятности того факта, что рядом с человечеством появилась разумная раса негуманоидов, причем прилетела она к нам не из космоса, а была, если можно так выразиться, выращена природой из земных материалов.

Но тогда…

— Братила, ты живой?

Илья Константинович осторожно потрогал голову. Даже легкое прикосновение к ней вызывало невыносимую боль. Но именно это и доказывало, что он жив. Только трудно вот было сказать — хорошо это или плохо. Что произошло накануне, Русской помнил плохо — кажется, они потерпели аварию. Кажется, в торос на полном ходу врезались.

Жора Хилькевич подошел и сел рядом.

— Ну, блин, попали, — сказал он. — И главное — ни хрена не помню. Что случилось-то?

— Не знаю, — морщась, признался Русской. — Где это мы?

— Похоже, пещера какая-то, — Жора сплюнул и печально засвистел.

— Не свисти, — страдальчески сказал Русской. — Денег не будет.

— А на хрен нам здесь деньги? — резонно возразил товарищ, но свистеть перестал.

Русской осторожно огляделся. Они явно находились в пещере. Свод пещеры находился где-то высоко, но в его трещины пробивался солнечный свет, поэтому в пещере было сумрачно, однако света хватало, чтобы оглядеться.

— Ходить можешь? — спросил Жора.

— Не знаю, — признался Русской.

— Надо выбираться, — Жора потер побелевший нос. — Не пойму я, куда нас занесло. И пованивает здесь. Давай вставай!

— Лучше бы я в детстве умер, — сказал Илья Константинович, но все-таки покорно попытался встать. К его удивлению, встать Илье удалось без труда.

— Надо отсюда выбираться, — сказал Хилькевич.

— Для чего? — удивился Русской. — Снегоход-то наш накрылся, а без него мы тут и километра не пройдем. Полюс, брат!

— Главное — не паниковать, — сказал Жора. — У меня уже не раз так было: глянешь — вроде безвыходная ситуация. Хоть стреляйся. А потом посидишь, прикинешь и видишь, что не все еще потеряно. Я тебе рассказывал, как атомный ледокол покупал?

— Нет, — Русской осторожно шел за товарищем. Вокруг торчали каменные обломки, и он боялся зацепиться за них и упасть. Второй раз он бы уже не встал.

— Это давно было, — сказал Жора. Голос его гулко раздавался под сводами пещеры. — В самом начале еще, когда Ельцин с танка речугу толкал. Они там, в Москве, власть делили, а нам, значит, бесхозное государственное имущество досталось. Но мы люди не гордые, на хрен нам власть без денег? Траулеры и сейнеры мы в Мурманске быстро поделили, а вот атомный ледокол всего один был, тут споры и начались. А ты сам знаешь, как из-за имущества спорят. Тем более что спорить серьезные люди взялись — Коля Деревянный, Коля Маленький, ну и еще с десяток менее известных, но оттого не менее опасных. Понял? Прямо в эту бодягу соваться было не с руки — замочили бы с ходу. Сижу, блин, прикидываю. И колется, и хочется. Понятное дело — атомоход… А по городу уже стрельба идет. Сначала Колю Маленького торжественно в последний путь проводили, потом Колю Деревянного цветами и венками засыпали.

Про мелочь я уже и не говорю, они и в могилки не попали — где-то на дне Северного Ледовитого океана успокоились. Таковы, братила, реалии нашей жизни оказались. Люди лежат, атомоход стоит, а я все думаю…

Он остановился, зорко вглядываясь вперед. Полное лицо его обрело медальную чеканность.

— Глянь, Илюша, кто там стоит?

Илья Константинович тоже вгляделся.

И в самом деле — впереди, в полумраке пещеры четко вырисовывались смутные тени. Словно солдаты в строю стояли. Солдатам он не особо удивился. Сам видел недавно на поверхности и наших, и американцев, поэтому ощутил облегчение — слава Богу, спасены, пусть даже немного в тюрьме посидеть придется. Настоящий бизнесмен никогда от тюрьмы да от сумы не зарекается. Такова жизнь — сегодня «Вдову Клико» с бабами пьешь, а завтра тюремный супчик с рыбкой мерлузой хлебаешь. Приятнее сидеть в американской тюрьме — там и условия лучше, и пиццу в камеру заказать можно. Но додумать эту мысль Илья Константинович не успел.

— Манать мой лысый череп! — изумился Жорик. — Да это же пингвины!

Точно! Теперь и Илья Константинович Русской увидел, что впереди стоят пингвины. Развернутым строем стоят, гады, причем по ранжиру. В армии такого порядка не увидишь! Впечатление было такое, что в строй призвали несколько сотен дирижеров симфонических оркестров. Причем забрали сразу после выступления, даже переодеться не дали. Пингвины неподвижно стояли в черно-синих фраках, вокруг глаз их заметно выделялись кольца белого цвета.

Илье Константиновичу показалось, что все пингвины внимательно разглядывают их. Он даже придвинулся к товарищу.

Жорик что-то негромко пробормотал.

— Не нравится мне все это, — сказал Илья Константинович.

— Можно подумать, я от этого тащусь, — сквозь зубы процедил мурманчанин. — Если они на нас скопом полезут, хрен отмашемся!

Пингвины оставались неподвижными. Приглядевшись, Илья Константинович понял причину странного поведения птиц.

— Слышь, Жора, — с нервным смешком сказал он. — Они здесь яйца высиживают! Глянь, что у них в лапах? Им сейчас клювы запросто посворачивать можно поодиночке, хрен они яйцо выпустят!

И в это время за их спиной явственно ощутилось движение, и странно прищелкивающий голос на плохом английском, но явно угрожающе, сказал:

— Стоять! И не шевелиться!

Как же, станешь в такой ситуации дергаться!

А тот же голос все с той же интонацией спросил: