Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Ну, это как посмотреть, — коренастый замялся. — Прямым отправлением культа мы не занимаемся, но к религии наша работа имеет самое непосредственное отношение. Вам остается только поверить моим словам. Более прямо сказать не могу, сами понимаете — табу!

Коренастый говорил правду. Их с долговязым работа и в самом деле имела непосредственное отношение к религии — наемными убийцами они были, киллерами, как их сейчас принято называть. Кто-то скажет — да какое отношение киллер к религии имеет! И будут не правы. Киллеры к религии имеют самое непосредственное отношение — они отправляют людей на встречу с Создателем и непосредственно способствуют отправлению религиозных культов: отпеванию невинных жертв и молебнам. Помимо этого они содействуют реализации предметов культового отправления — свечей, иконок и иного инвентаря, обеспечивающего удобства покойному в его могилке.

— Они оба являются гражданами США, — сказал кряжистый. — Можете навести справки.

Это обстоятельство коренным образом меняло дело. Права американских граждан, к тому же известных бизнесменов, следовало защитить любой ценой. Даже если для этого придется растопить всю Антарктиду.

Или избавить ее от пингвинов. Заложников требовалось освободить. Так генерал Макклейн понимал поставленную перед ним задачу.

— Место показать можете? — уже мягче спросил генерал.

Коренастый кивнул.

— Для того и пришли, — с кривой усмешкой отозвался долговязый.

Именно в это время Илью Константиновича Русского и Жору Хилькевича повели на первый допрос. В сумрачной пещере у стены стояло строго по ранжиру несколько рослых пингвинов. — А судьи кто? — с горькой усмешкой спросил Илья Константинович.

— Это еще не суд, — сказал из-за спины конвоир. — Пока вас вызвали на допрос.

Первый вопрос был совсем простым и оттого диким — для чего приматы проникли на территорию, принадлежащую ластокрылам, причем именно в ту ее часть, где находились секретные объекты?

— Видите ли, — мягко начал Илья Константинович Русской, — чтобы не проникнуть на чужую территорию, надо знать, что она чужая. Но мы, конечно, извиняемся…

Пингвины слушали молча. Эдакие черно-белые пирамидки с бусинками любопытствующих глаз.

— Блин! — не выдержал Жора. — Константиныч, да скажи ты этим козлам прямо! Не знали мы, что это их территория!

Пингвины у стены зашевелились, скрипуче забормотали, словно переговаривались.

— Незнание закона не освобождает от ответственности, — сказал конвоир. Подумал и добавил:

— А за козлов ответишь! Мы к млекопитающим никакого отношения не имеем. Сказано ведь было — ластокрылы! Русской поднял руки.

— Не горячитесь, э-э-э… господа! Не горячитесь! Признаем свою ошибку. Если мы чего и нарушили, то ведь не по злому умыслу, а по незнанию и в силу экстремальной ситуации. Нет ошибок, которые нельзя загладить. Мы готовы на любой штраф. Рыбкой возьмете? Рыбки пингвины не хотели. У них ее предостаточно было.

Беседа в пещере походила не на допрос, а на заключение сделки, когда одного из партнеров сажают к столу со связанными руками и, приставив пистолет к затылку, начинают делать удивительно щедрые предложения и манить невероятными перспективами. Это было нормально, к этому наши бизнесмены давно привыкли. А вот то, чего пингвины хотели, повергло бизнесменов в полную растерянность. — Ну, бумага, это понятно, — Жора собрал лоб в толстые короткие морщины. — И краски разные я тоже принимаю. Надо же им своих пингвинят грамоте учить. А вот электрический кабель им на фига? Провода они в Антарктиде тянуть собрались?

— Нет, ты дальше смотри, — мрачно сказал Русской. — Сто тонн гексогена, пятьдесят тонн тротила, динамит, детонаторы… А это зачем?

— Ну, может, материк ото льда потихонечку очищать будут, — задумчиво предположил Жора. — Холодно ведь голыми лапами по льду ходить.

— Влипнем мы с ними, — Илья Константинович вздохнул. — Сердцем чую!

— Это еще ничего, — кивнул Жорик. — Это не неприятности. Их обычно другим местом чуют. Я тебе так скажу, если ты неприятности чуешь, можешь не сомневаться, тут они и начнутся. Нам бояться нечего. Слава Богу, не террористы арабские, да Антарктида от России далеко, все равно до нас не достанет. Деньги, братан, не пахнут. Они ведь сказали, что будут расплачиваться драгоценными камнями. Самоцветами!

Илья Константинович задумчиво покачал головой.

— Нет, Жорочка. — сказал он. — Все эти их самоцветы здорово рыбой отдают. Той, что в тюремной баланде плавает. Тут осторожнее надо быть, а то загремим мы с тобой под Международный трибунал как враги человечества.

Он посидел еще немного, печально разглядывая покрытый светящими трещинами круглый свод пещеры. Впечатление было такое, как будто они сидели в разваливающемся птичьем яйце.

— А холодильники «Юрюзань» им на фига? — уныло поинтересовался он. — Пять тысяч штук и без полок. Тут и без них холодрыга!

— Может, яйца хранить? — высказал догадку Хилькевич.

— Съел чего-нибудь? — поднял голову Русской. — Если бы для яиц, они бы инкубатор заказали.

— Так они и заказывали, — вздохнул Жора. — Ты просто забыл. Заказывали они инкубатор. И что характерно — тоже на пять тысяч яиц. — Он засвистел.

— Не свисти, — сказал Илья Константинович. — Денег не будет.

— Я вот о чем думаю, — сказал Жора. — Конечно, взрывчатка как-то пугает. Но ведь если по уму, не мы первые, не мы последние, Илюша! Только вот что меня смущает — на фига им спирт и жидкий кислород?

А между тем страсти в мире разгорелись нешуточные.

— Мне все равно, разговаривают они или нет, — после длительного молчания сказал Папа Римский. — Любое создание от Бога, с этим никто не спорит. Но в достаточной степени они разумны? Верят ли в Бога?

— Здрасьте! — удивились и обиделись атеисты. — А мы, значит, не разумные?

— Не знаю, не знаю, может, так оно и есть, — тряс седенькой головой в тяжелой тиаре папа. — Но мы о пингвинах. У них даже рук нет, они и перекреститься не смогут. И есть ли у них понятие греха — основоположного камня, при наличии которого мы можем говорить о сапиенсе? Есть ли у пингвинов мораль и нравственность? Есть ли вера?

— Не знаю, как у пингвинов с моралью и нравственностью, — сообщил из далекой Антарктиды Жан-Пьер Саке, — но в местную церковь они ходили. До катастрофы.

— В костел? — уточнили представители Ватикана.

— Откуда в Антарктиде костел? — невежливо хмыкнула Антарктида. — Хорошо еще, православная церквушка имеется. А вот Ватикан на эти территории внимания, к сожалению, не обращал!

— Но после катастрофы пингвины в православную церковь перестали ходить, — подметила ватиканская канцелярия.