Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Так это или не так, но звучит увлекательно и достойно приключенческого романа. В связи с этим нельзя не вспомнить про операцию «High Jump» [13] «Высокий прыжок» ( англ. ). , проведенную в январе 1947 года ВМС США. Командовал операцией знаменитый полярный летчик Ричард Е. Берд. Знаменательно, что сроки операции совпали с окончанием допросов капитанов двух немецких подлодок, сдавшихся в плен уже после окончания войны. Американцы не раз заявляли, что готовили обычную исследовательскую экспедицию. Но в простую экспедицию нет нужды включать авианосец и тринадцать кораблей военного типа! Что это за исследовательская экспедиция, если в ней было задействовано около четырех тысяч человек? Согласитесь, но это скорее напоминает хорошо спланированную военную операцию.

И куда вся эта армада направилась? Ну конечно же к Земле Королевы Мод! Но затем произошло что-то непонятное. Едва приступив к работе, экспедиция получила приказ свернуться. От ее начала до конца прошло где-то около месяца. После этого все, что связано с экспедицией, было окутано завесой особой секретности.

Некоторые говорят, что американцы столкнулись с хорошо вооруженной немецкой колонией, которая нанесла армии Берда сокрушительное поражение. Сомнительно, чтобы это было именно так. Едва ли, столкнувшись с недобитыми гитлеровцами, американцы оставили бы попытки разбить их. Раны Второй мировой войны все еще кровоточили. К тому же все мы знаем, что по своей натуре американцы настырны и неугомонны, получив удар, они не успокаиваются, пока не сумеют на него адекватно ответить. Если бы дело обстояло именно так, как нас информируют отдельные источники, американцы только стиснули бы зубы и не успокоились, пока от немецкой колонии на Южном континенте остались одни воспоминания. Но здесь дело обстояло совсем иначе — свернув экспедицию ВМС, США не проявили интереса к дальнейшим вылазкам в этот район Антарктиды. А это значит, что угрозы не было вообще или что она носила совершенно невероятный характер, заставляющий смириться с неизбежным и забыть о недостижимом.

Сударушкин закончил рассказ и победно оглядел слушателей. Некоторое время все молчали.

— Ну пещеры, может, там и есть, — неуверенно сказал Гимаев. — Только пингвины здесь при чем? Дали немцы американцам по сопатке, а янкесам стыдно было признаться, что они с кучкой фрицев не могли справиться. Вот они и замалчивали всю эту историю. А потом договорились с ними. А раз договорились, тем более надо молчать. Слишком неприглядная история получалась. Это все равно что жену с любовником поймать в одной постели, а потом старательно делать вид, что ничего не случилось.

— Нет в тебе романтики, — упрекнул Сударушкин. — Ты только прикинь, что могло случиться! Представляешь, американцы приблизились к тайне, а тут из недр континента на них летающие тарелочки. И как начали палить по ним ракетами типа «воздух — воздух»!

Начальник КАЭ Быков тяжело поднялся. Его лицо перекосила гримаса отвращения.

— Боже мой! Боже мой! — простонал он. — Чем мы занимаемся? Какую ерунду вы все здесь несете! Делом, делом заниматься надо!

— Так не дают! — возразил Хоменко.

Он блаженствовал. Кофе был горячим, помещение теплым, а собеседники интересными. Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить вынужденное безделье?

— Эта «Аненербе» вообще была интересной организацией, — мелкими глотками попивая кофе, сказал он. — Чем они только не занимались! И «летающими тарелочками», и экспедиции в Тибет посылали, и святой Грааль в Африке искали…

— Это ты уже загибаешь, — возразил Гимаев. — Это ты уже американские фильмы вспомнил. Там еще президент США Харрисон Форд играл. Археолога Индиану Джонса.

— Ничего я не путаю! — обиделся Хоменко и даже отставил в сторону чашку с кофе. — Это ты путаешь. Тот Форд к киноактеру никакого отношения не имеет. Они даже не однофамильцы, если хочешь знать!

Быков безнадежно махнул рукой, ссутулился и печально покинул комнату.

— А еще «Аненербе» эксперименты на людях проводила, — сказал Сударушкин. — На людях. Я читал, знаю. У них еще доктор-изувер был по фамилии Менгеле. Про него в Голливуде фильм сняли, там этого доктора Киану Ривз играл. Лихо там показано, как он двухголовых людей делал.

— Для чего? — заинтересовался Якубович и сел к столу, чтобы налить себе кофе.

— А я не помню, — растерялся Сударушкин. — Значит, нужно это для чего-то было. А вообще, нормально — одна голова отдыхает, а другая бодрствует. Для ученых это хорошо, для водителей-дальнобойщиков, да мало ли! Диверсантам две головы пригодились бы, только им надо так пришивать, чтобы одна вперед смотрела, а другая — назад. К такому хрен подберешься, а они в свою очередь ничего не пропустят. Часовому на посту…

— Тебе бы тоже вторая голова не помещала, — озабоченно сказал Якубович. — Одна голова глупости говорит, а вторая думает: «А что это я несу?»

— Слышь, мужики, — вслух подумал Гимаев. — А что если это дело специалистов из этой самой «Аненербе»? Ну, я про пингвинов. Сделали им операции, вот они и думать стали.

— А что? — вздохнул Сударушкин. — Версия не хуже других. И главное, в нее все известные факты вписываются. Это можно в газету продать. Это перспективно.

— Ну да, — Якубович саркастически усмехнулся. — Немецкие генетики изнасиловали природу. Пингвины — жертвы немецких изуверов из «Аненербе». Трагическая судьба аборигенов Антарктиды.

— Можешь, — согласился Гимаев. — Только я не согласен с последним заголовком. Почему — трагическая? Счастливая судьба.

— И все-таки, парни, в ваших рассуждениях концы не сходятся, — хмыкнул Сударушкин. — Если все обстояло именно так, то куда же дойчи делись? — Он встал, лениво и длинно потянулся и кошачьей усталой походкой направился к кровати.

— В пещерах сидят, — предположил Якубович. — Натворили и сами испугались. Стыдно им стало, вот они и носу из пещер не показывают. Возможен такой вариант?

— Вполне, — согласился Гимаев. — Только мне кажется, что дело обстояло совсем иначе.

— И как же все было на самом деле? — уже с кровати спросил Сударушкин.

— А они стали жертвой восставших пингвинов, — сказал Гимаев без улыбки. — Немцы их для чего разумными делали? Рабов создавали. Ну, а они, значит, осознали. А как осознали, так и поперли новоявленных господ к чертовой матери.

— Восстание под предводительством ластокрылого Спартака, — торжественно продекламировал Якубович. — Восставшие пингвины занимают пещеры. Последняя битва Нибелунгов!

— Ну вас к черту, — вздохнул Хоменко. — С вами чокнешься. Я лучше радиоприемник послушаю. Или видик посмотрю.

В комнату вошел Быков, грузно и тяжело потоптался у входа и, ни к кому персонально не обращаясь, сообщил: