Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Через десяток километров от перекрестка, где мы сели, нас окружал все тот же редкий лес, все то же болото с краснеющей брусникой.

— Немцы! — вдруг закричал Дворников, указывая рукой вперед, и сразу же замолотил ладонью по крыше, привлекая внимание водителя.

— Чего орешь? Какие немцы, где? — сиплым простуженным голосом оборвал его долговязый боец, шея которого была перевязана грязным бинтом.

В густом березняке среди затонувших в болоте землянок и блиндажей с нависающими над ними шалашами, ревя мотором и испуская сизые клубы дыма, ворочается немецкий средний танк Т-3 с намалеванным на борту германским черным крестом и цифрой 126 на башне.

— Наши это, — крикнул в ухо Дворникову долговязый. — Трофейные табакерки, понял? У нас таких штук десять, немцы бросили из-за болот, а наши танкисты нашли и отремонтировали. Эх, снарядов бы к ним побольше!

Высадились мы на окраине поселка и дальше двинулись пешком. Сразу видно, что где-то неподалеку располагалось высокое начальство. За десять минут комендантские патрули проверили нас дважды. На парадное чучело я уже не походил благодаря собственным усилиям и помощи Дворникова. Однако болотная грязь и дожди сделали свое черное дело — в сапогах хлюпало, шинели были измяты и грязны, и лишь удостоверения и знание оперативной обстановки делают свое дело, нас пропускали и даже указывали местонахождение особого отдела. Для парада мы не годились, поэтому встретивший нас капитан Скиба некоторое время осуждающе и вместе с тем сочувственно вглядывался в наши небритые лица, потом приказал:

— Умыться, побриться, привести себя в порядок. На все двадцать минут! Одинцов! — рявкает он.

Чертиком из табакерки из сарая выскочил сержант в чистенькой форме, румяный, тщательно выбритый, даже раздражающе пахнущий «Ландышем серебристым».

— Привести бойцов в порядок! — дал ему команду Скиба.

Некоторое время сержант печально разглядывал нас, потом пожал плечами.

— За мной, славяне! — сказал он и устремился в двери сарая.

В сарае располагался рай.

Там урчала двигателем «вошебойка» — машина, предназначенная для дезинфекции белья и обмундирования, и стояли котлы для их стирки. В воздухе пахло хозяйственным мылом, и клубился пар от горячей воды.

— Жить хорошо! — радостно возгласил Дворников. — Ну, орлы, кто мне спинку потрет?

Вечером 12 октября 1941 года около 20.00 третья рота под командованием капитана Масляева А. С. без видимых причин оставила высоту 814 и отошла вглубь расположения наших войск. Проведенной проверкой обстоятельств, смягчающих вину капитана Масляева, не установлено, и в соответствии с приказом Главковерха капитан Масляев разжалован до рядового, предан суду военного трибунала и осужден к десяти годам лишения свободы с заменой пребыванием на фронте. Высота, занятая немцами, заметно осложняет оперативную обстановку на данном участке фронта. Переформированной третьей роте поставлена задача выбить немцев с высоты 814.

17 октября 1941 года в 7.00 после непродолжительной огневой подготовке третья рота 4 батальона перешла в наступление в районе высоты 814. Противник, несмотря на достаточную укрепленность высоты, отошел, не приняв боя.

20 октября 1941 года около 17.00 третья рота под командованием старшего лейтенанта Созыкина Г. С. без боя оставила высоту противнику, поставив под угрозу левый фланг батальона. Дело в отношении старшего лейтенанта Созыкина Г. С. передано в военный трибунал. Командованием полка принято решение об укреплении личного состава роты опытными бойцами и пропагандистами. Перед ротой поставлена задача захвата потерянной высоты.

22 октября 1941 года — противник без боя оставил высоту 814.

Капитан Скиба усмехнулся.

— По работе скучали? Ну так считайте, что получили первое боевое задание!

— По-моему, здесь обычная нерешительность командира роты и неподготовленность бойцов, — высказал свое мнение Дворников.

— Ты так считаешь? — повернулся к нему капитан. — Так я тебе скажу. Если кого и жалко было судить, так это Масляева. Ты его в глаза не видел, а я с ним пуд соли съел!.. Ты, Дворников, со своим мнением не вылазь, теперь послушай, как говорится, то, что в сводках не сообщалось. Если бы все так просто было! Ну положим, наши бойцы струсили, бывает! Но немцы ведь тоже два раза высотку оставляли, причем без малейшего нажима с нашей стороны. Это как? Какие тому могли быть причины? Не знаешь? И я не знаю. Вот в этом вам и предстоит разобраться, а уж потом бросаться обвинениями. Масляеву, ясное дело, ваше расследование — как мертвому припарка. Но дело-то надо в принципе решать.

И тут капитан Скиба выдал нам такое, что у Дворникова глаза загорелись, да и мы с Востриковым ушами зашевелили. Оказывается, что недобрую эту высотку побаиваются многие. До третьей роты там стояли минометчики, позиция у них была неплохая, только всякими правдами и неправдами минометчики добились перевода батареи на другой участок. Потом-то выяснилось, что минометчиков на высотке временами охватывал беспричинный страх, хотелось бежать оттуда без оглядки. Да и бойцы стрелковой роты испытывали нечто подобное. В журнале боевых действий еще мягко было написано, что они оставили высоту. Бежали они с высоты в паническом ужасе. Причем в тот самый момент, когда и немцы не наседали, и авиация немецкая не особо досаждала, все больше Волхов бомбить летала. А вот бежали красноармейцы с высоты неорганизованной толпой. В последний раз так торопились, что полевую кухню с обедом на высоте оставили. Впрочем, у немцев здесь дела тоже обстояли не блестяще. Немцы между собой высоту 814 называли Чертовой плешью. Несколько взятых пленных показали, что не только наших охватывала на высоте паника, они тоже там испытывали жуткий страх. Оба раза они высоту покидали, несмотря на заградотряд, поставленный у них в тылу, готовы были отправиться под Москву, где германцам приходилось несладко, только бы не высотку у наших отбивать. Вот это уже было интересно. Что-то было загадочное в районе высоты. То, что гнало прочь и немцев, и русских.

— До Порани вас подбросят, я договорился, — сказал капитан Скиба. — А дальше придется ножками. Вас там местный особист встретит, Карасев ему фамилия, он подробностями поделится и до места доведет. Пока высотка в наших руках, но чем черт не шутит, — возьмут и снова сдадут ее без боя немцам. Командование предупредило, что этого быть не должно. Вопросы есть?

Вопросы у нас были, но задавать их капитану казалось бессмысленным. Он сам ничего не знал об обстановке, сложившейся в районе высоты. Само понятие спонтанной паники во всем подразделении казалось невероятным. Танки ведь на них не лезли, да и авиация особенно не беспокоила. Еще невероятней казалась паника у немцев. Не сопливые школяры нам противостояли, парнишки из вермахта Польшу и Францию прошли, в Югославии отметились. Им посвист пуль был привычен, и то, что они отошли, наплевав на своих командиров и бросив господствующую высоту, казалось невозможным. Но, с другой стороны, что же могло там происходить?