Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

— О том, что случилось в Маврино, нам лучше помалкивать, — сказал капитан на первом же привале. — Никто не поверит. А мы из окружения все-таки. Маленькое недоверие всегда сулит большие неприятности.

— И все-таки, — задумчиво сказал Дворников. — Странное существо… Как вы думаете, капитан, оно является местным обитателем или откуда-то пришло?

— Не знаю и не хочу знать, — сказал капитан. — Забыть не могу то, что мы увидели в доме. Представляете, что чувствовали раненые, когда эта тварь подползала к ним и начинала высасывать их досуха. Еще живых! Такую дрянь надо сбрасывать в немецкое расположения, чтобы немцы все ощущали на собственной шкуре.

— Отдохнули, — вздохнул красноармеец Батька и густо затейливо выматерился.

Где-то в нескольких километрах от нас началась беспорядочная стрельба, в небо полетели красные и зеленые огоньки трассирующих пуль. Похоже, что выходящая из окружения группа нарвалась на немцев, и теперь неподалеку от нас шел жестокий бой.

Капитан Скиба посмотрел на часы и поднялся с пенька, на котором сидел.

— Ну, славяне, подъем, — сказал он. — До Питера еще далеко, а силы не беспредельны.

Мы снова тронулись в путь.

Ночь стремительно опускалось на ледяное пространство торфяников, высветились первые звезды, тонкорогий месяц повис на востоке, а в небе негромко урчали моторы — ночные бомбардировщики уходили бомбить немцев. Возможно, что одним из самолетов управляла Ляля.

К своим мы вышли в середине февраля.

Незадолго да этого мы столкнулись еще с одной загадочной историей. Представьте себе обширную заснеженную поляну, на которой стоят четыре немецких полугусеничных бронетранспортера и двое аэросаней, очевидно захваченных немцами у наших. О том, чтобы немцы строили подобные конструкции, я ничего не слышал.

— И правильно, — сказал Дворников, — Откуда? Да и незачем им аэросанями заниматься. У них в Европе таких сугробов нет, там климат мягче.

— Привыкли, суки, к теплу, — сказал капитан. — Ничего, ничего, пускай поиграют в снежки. Мы из них еще снежных баб лепить будем.

Неторопливо, соблюдая осторожность, хотя и так было видно, что техника брошена и рядом с машинами нет ни единой живой души, мы подошли ближе.

— Найди какую-нибудь емкость, — приказал Скиба Дворникову, — отлей бензинчика. Пригодится, костер развести.

Сергей Семенович кивнул.

Странное дело, техника была на первый взгляд исправной, даже удивительно было, что немцы все бросили и ушли.

Вернулся Дворников и сообщил, что во всех бензобаках сухо. Это уже что-то объясняло. По крайней мере, понятно было, почему немцы все бросили и ушли. Без бензина много не наездишься.

— Только вот что странно, — сказал Дворников, прикрывая нос варежкой с одним пальцем. — Я там заодно шмотки поискал. Веришь ли, командир, ни одной тряпки. И жратвы никакой.

Детальный осмотр машин еще более усилил наше недоумение.

Никаких вещей в брошенных машинах и в самом деле не было, более того, сиденья в бронетранспортерах и аэросанях скалились оголенными пружинами. Дерматин и ватные прокладки с них тоже бесследно исчезли. А вот оружием — нашим и немецким — можно было свободно вооружить два-три взвода. Но кто бы в разгар боев бросил оружие, машины и ушел? Не было среди немцев дураков. Создавалось впечатление, что они подверглись неожиданному нападению, возможно даже, той самой твари, с которой мы столкнулись в деревне Маврино.

— Возможно, возможно, — нетерпеливо сказал капитан Скиба, — значит, следует быть внимательнее. Ну, пошли что ли? Тут нам нечего делать.

Мы отошли совсем недалеко. Сзади послышался треск. В морозной тишине он хорошо был слышен. Скиба взмахнул рукой, призывая к осторожности и вниманию.

Обернувшись, мы увидели то, что поразило наше воображение и на некоторое время лишило дара речи. Бронетранспортеры и аэросани медленно оседали, превращаясь в прах, в ничто. Можете себе это представить? Металлические броневые громадины, предназначенные для ведения боя и перевозки пехотинцев, превращались в кучки темного праха, которые медленно разметала поднимающаяся поземка.

— Ничего себе, — сказал красноармеец Батька. — Да что же это такое?

— Что, что, — устало сказал Дворников. — Да какая разница? Было — и нет. Вон Вострикова спроси — он о чудесах все знает.

А через два часа мы столкнулись с немецкой полевой разведкой, шедшей в наш тыл. Их было пятеро — рослых, уверенных в движениях, невозмутимых парней, готовых отреагировать на любой хруст, на малейшее движение в кустарнике. Они шли в советском обмундировании, поверх которого немцы надели пятнистые маскхалаты, более всего подходящие для работы в сложившихся погодных условиях. Даже на груди у каждого из них висел самый настоящий ППШ, вещь редкая, только начавшая поступать на вооружение нашей пехоту. Мы едва не купились на их амуницию и не вышли к ним навстречу. Не сомневаюсь, что они положили бы нас на месте — они шли за языком, а на кой черт им сдались несколько обросших окру-женцев, потерявших представление о днях и не знающих ничего об оперативной обстановке последних дней. Нас выручило то, что немцы остановились и, разглядывая развернутую карту, принялись совещаться. Говор на чужом языке открыл нам глаза. К тому времени мы уже были осторожными и хитрыми. Блуждания в лесах многому научили нас. Капитан Скиба показал два пальца и ткнул ими влево. Дворников и один из бойцов осторожно отползли влево, а я с Батькой двинулся направо, не ожидая дополнительной команды. Таким образом, мы образовали перед немецкой группой нечто вроде полукружия. Еще не догадываясь о нашем существовании, немцы двигались в сторону засады. Они не успели даже испугаться. Автоматы в ближнем бою — страшная штука, мы порезали немцев в упор, никто из них даже не успел вскинуть ППШ, чтобы отразить нападение. Осторожно мы вышли из-за деревьев, чтобы осмотреть убитых и забрать оружие. Вот тут-то и случилось несчастье. Один из немецких разведчиков был тяжело ранен, но нашел в себе силы, чтобы встретить нас длинной очередью. Стрелять он умел — первыми же выстрелами он положил одного из красноармейцев, еще одна пуля попала в плечо капитана. Немца мы немедленно добили, но это ничего не изменило. Капитан Скиба сел, прислонившись к высокому сосновому пеньку, из которого тянулись в серое небо ярко-зеленые веточки хвои, морщась от боли, подозвал меня.

— Осмотрите немцев! — приказал капитан.

Как и следовало ожидать, документов при них не было. И вообще ни единой бумажки, могущей дать представление об их принадлежности. Наверное, у них, как и у наших, был заведен порядок, по которому, выходя в поиск, разведчики сдавали награды и документы на хранение. У одного из убитых в видавшей виды советской противогазной сумке находились бинты, йод, какие-то таблетки и две плитки толстого пористого шоколада в шуршащей обертке из фольги. У него же на поясе в ножнах висела финка с наборной ручкой из цветного плекса. На ручке была выжжена надпись: «Да хранит тебя, Вася, Бог!», похоже, финка тоже была трофеем, взятым у убитого им русского.