Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

— Пустой номер, — сказал Скиба. — Если здесь кто-то и был, то теперь его нет. Только ноги бьем.

— Как же! — возразил приданный нам работник уголовного розыска, в обслуживании которого находилась территория кладбища и прилегающего района. — Вчера опять ракеты пускали. А ушли гады опять же в сторону кладбища. Призраки, мать их!

— Найдем мы твоих призраков, — сказал Дворников. — Дай только срок.

— Вчера опять склад разбомбили, — устало сказал оперативник. — Вот времени у нас как раз и нет.

— Так что ж теперь — кидаться на всех, кто у кладбища обретается? — удивился Дворников. — Надо работать. Все сразу никак не получится.

— Пробовали… Леденцы будете? — спросил оперативник и протянул бумажный кулечек с темными полупрозрачными конфетами.

— Откуда такая роскошь?

— Есть тут один мужик, — сказал оперативник. — Беззубов ему фамилия. У него не голова, а Дом Советов, ей-богу! Помните, Бадмаевские склады сожгли? Там сахар поплавился, с землей и песком смешался. Десятки тонн сладкой земли! А он придумал эту землю на кондитерской фабрике перерабатывать. Он там до войны главным инженером работал. Ну и стали из сладкой земли карамель изготавливать. Ничего, чем-то по вкусу ландринчики напоминает.

— Досталось вам тут, — сказал Дворников и вздохнул.

— Библиотеку жалко, — вздохнул милиционер. — У моего отца библиотека была отличная. В зиму все спалили. Сначала ерунду разную, не особо ценную, а к февралю уже собрание сочинений Толстого. Такое издание было! Серо-зеленая обложка, а в углу каждой медальончик вклеен металлический. Только эти медальончики и остались…

— Книги новые выпустят, — не поднимая головы, сказал Востриков. — Людей обратно к жизни не вернешь!

А на следующий день прилетел из Москвы Авруцкий. Он оказался черноусым мужиком средних лет с неестественно бледным, даже нездоровым цветом лица. Был он высок и немного сутулился, смотрел остро, порой даже казалось, что все вокруг дымиться начнет от этого взгляда.

И оказалось, что наши интересы в чем-то соприкасаются. Он тоже интересовался кладбищами, только совершенно с иной стороны.

Нынешнее поколение мало что знает о прошлом. Особенно если это прошлое специально секретили. А режим секретности в то время был ого-го какой. Кто постарше, тот до сих пор плакат помнит, на нем развязный боец вывалил язык до пупка, а со стороны его жадно слушает фашистский диверсант и шпион самого дегенеративного вида. И подпись под плакатом предупреждала: «Не болтай!» Вот и старались не болтать, тем более что наказание за лишние слова следовало быстро и оказывалось достаточно суровым, чтобы отбить желание говорить лишнее. Поэтому никто и не знал истории, что фактически началась еще в конце двадцатых годов. О том, что происходило в те годы на кладбищах, из собравшихся знал только Авруцкий, который всю эту историю начинал.

Так вот, конец двадцатых и тридцатые годы были ознаменованы массовым уничтожением старых кладбищ, особенно в провинции. В столичных городах подобный вандализм осуществлялся более осторожно, тем не менее многие могилы, особенно представителей дворянства и купечества, были вскрыты под предлогом поисков захороненных ценностей, которые помогли бы советскому правительству бороться с голодом. Но это было лишь предлогом.

Сам Авруцкий в двадцать девятом году занимался вскрытием могил на Истринском городском кладбище. Задача была несложной — вскрыть захоронение, отметить в рапорте день вскрытия, дату захоронения, обозначить найденные ценности и состояние эксгумированных трупов. Так вот, по рассказу самого Авруцкого было вскрыто пятьдесят четыре захоронения. Лишь в одной могиле был обнаружен труп — купец второй гильдии Ванифатьев Соломон Григорьевич, 1822 года рождения, умер 11 декабря 1868 года. Могила вскрыта 13 мюля 1929 года, покойный отнесен к третьей категории. При вскрытии обнаружили, что труп купца имеет неповрежденные кожные покровы, густой волос, длинные ногти на руках и ногах, свидетельствующие, что они росли долгое время после кончины. При надрезе мышцы на правом предплечье из ранки начала вытекать красная кровь. При поднесении к носу покойного головки свеженадрезанного чеснока, покойный осуществил беспорядочные движения руками и ногами. Этот труп, по словам Авруцкого, был помещен в специальный металлический гроб и отправлен в Москву в соответствии с директивой ОГПУ за номером 1324 от 3 марта 1929 года. Подобные мероприятия осуществлялись и по другим кладбищам. Всего сотрудниками ОГПУ обнаружено двадцать восемь покойников, отнесенных к третьей категории.

— Так что, вы вампиров искали? — не выдержал капитан Скиба.

— Именно, — сказал Авруцкий спокойно, словно речь шла об обыденных вещах, вроде поездки на полуторке на передовую.

— Да на кой черт они сдались? — удивился Востриков. — Что с ними делать, с бесовскими отродьями?

— А вот это уже не наше дело, — заметил Авруцкий. — Приказ мы исполняли, приказ. Это понимать надо.

Первые десять «кровавых мальчиков» были доставлены в Москву из разных уголков страны и поступили в секретную лабораторию Казакова, позже расстрелянного за организацию мифического заговора против Максима Горького и некоторых членов правительства. Можно только догадываться, какие муки приняли в секретной лаборатории живые трупы, которые в переписке органов ОГПУ — НКВД иронически именовались «кровавыми мальчиками», или по существовавшей тогда повсеместной привычке все сокращать — кромалами.

Теперь нам предстояло провести вскрытия новых захоронений. Кому-то из военного руководства пришла мысль, что живых мертвецов можно с успехом использовать во вражеском тылу. А что? Определенный резон в этом был. Пуль мертвецы, как известно не боятся, боятся они только солнечных лучей, но в ночное время бед натворить могут достаточно.

Всех обнаруженных покойников третьей категории мы должны были поместить в специальные гробы-контейнеры и отправить под охраной Авруцкого в распоряжение лаборатории доктора Майрановского. Нам тогда это имя ничего не говорило, только после ХХ съезда партии стало известно, что именно этот доктор разрабатывал в своей лаборатории быстродействующие яды и комбинации снотворного, которые помогали сотрудникам госбезопасности бороться с внутренними и внешними врагами. По указанию Лаврентия Берия ас диверсионной разведки Павел Судоплатов из числа «кровавых мальчиков» должен был создать особое подразделение, предназначенное для диверсий в Германии и Польше.

— Так это… — после некоторого молчания сказал отец Федор. — Не джинна ли из бутылки выпускаем? Они ведь кусать без разбору начнут, им ведь все едино — что польский патриот, что немецко-фашистский захватчик!