Андрей Кокоулин - Секретарь

— Сазонов Алексей.

— И всё?

— Ну, живёт на Колокольной с матерью и сестрой. Пятнадцать лет. Мать с отцом в разводе. Ещё брат есть, он у Пыхаря с Липой мелким чёртом работает, на подхвате.

— Брат родной?

— С отцом остался, когда разводились.

— Интересно, — сказал Сергей Викторович, поощряя Мурзу к продолжению.

— Первый раз появился у Линёвых…

Сергей Викторович поднял палец, и его подчинённый послушно умолк.

— Это которых вы прессовали по кредиту?

— Ага.

— Почему?

— Так вы сами распорядились!

Сергей Викторович поморщился на бестолковость подручного.

— Я про Линёвых. Они ему кто?

— Девчонка, кажется, одноклассница.

— Ясно. Любовь-морковь?

— Наверное.

— Чётче работай по информации, Костя, чётче. Никаких «наверное» не должно быть, или «да», или «нет». На крайний случай — «я постараюсь выяснить, Сергей Викторович».

— Я постараюсь…

— Будь добр. Что ещё?

— Вчера довели до особняка на Шевцова.

— Крайнего, где пенсионный фонд сидел?

— Да, он там, кажется, работает…

Мурза осёкся, сообразив, что опять делится сведениями сомнительного характера.

— Кажется, — повторил за ним Сергей Викторович.

— Там действительно не понятно, — сказал Мурза.

— Почему?

— Ну, там то ли иностранцы какие-то, то ли артисты живут.

— Фирма?

— Нет, никаких вывесок.

— Может, наш орёл от них понахватался? — спросил Сергей Викторович, глядя, как мальчишки скачут на площадке.

— Я постараюсь выяснить, Сергей Викторович, — сказал Мурза.

— Нет. Ты вот что… — Сергей Викторович задумался. — К Линёвым не пристаёшь, следишь издалека, по мальчишке — аккуратно… Ты умеешь аккуратно, Костя?

— Не первый раз замужем.

Сергей Викторович кашлянул.

— Я твои задвиги знаю. Надеюсь, повторять тебе не придётся. Мальчишку ведёшь от и до, понятно? Где, с кем, когда, весь распорядок, но не нарываясь. Возьмёшь Эдика и Пипу, они впереди, сам где-нибудь на заднем сиденье, не отсвечивая.

— Понял.

— А с особняком я сам. Да, думаю, понятно, что о нашем мальчишке трезвонить никому не нужно? Своим дружкам тоже языки прищеми. И вообще, пусть они пока никуда не суются, а посидят где-нибудь за городом.

— У Катафота домик в садоводстве есть.

— Во-во.

— А на сколько?

— На недельку пока. Чтобы слухи не расходились.

— Да кто им поверит? — усмехнулся Мурза.

Сергей Викторович вперил в подчинённого взгляд светлых глаз.

— Я же тебе поверил. Разные люди информацию просеивают, и конторские в том числе. Оценят достоверность. Необычность. Ну как ухватятся?

— Так парень до меня вроде не светился нигде.

— Это-то и смущает. Ладно, — Сергей Викторович завёл двигатель автомобиля. — Поехали к Дим Димычу. Он прикинет, что к чему.

На «мицубиси паджеро», в три приёма развернувшийся на узкой улице, и в следующий момент обратить внимание было некому. Тёмыч с Женькой валялись на песке, Лёшка смотрел на них сверху.

— Ну, всё, я пошёл, — сказал он друзьям.

— Куда? — приподнялся Женька.

— На Суворова, я же говорил.

— Мы с тобой!

Женька вскочил. Песок посыпался со свитера и со штанов. Тёмка же остался лежать с широкой и блаженной улыбкой.

— Ребят, мне хорошо, — сказал он. — Мне как-то вообще… Наверное, в первый раз в жизни, кайфово не от игрушек.

— Нирвана?

— Состояние покоя, браза.

— Ты только не ковырнись от счастья, — предостерёг Женька.

— Куда я ковырнусь? Лёшка сквозь стенки ходит, а я сковырнусь? Импассэбел, — сказал Тёмыч.

— Вставай давай. Песок холодный.

Женька с Лёшкой протянули ему руки.

— И-эх!

При помощи друзей Тёмка поднялся на ноги.

— Стоишь? — спросил Журавский.

— Стою. Очки потерял.

Тёмыч закрутил светлой головой.

— Вот, — Лёшка поднял Тёмкин аксессуар, обмахнул песок со стекол. — Тебе бы ещё шляпу, для образа, с полями.

— Это всё так, игра, — Тёмыч смущённо улыбнулся и сунул очки куда-то во внутренний карман. — Ф-фу! — выдохнул он. — Я готов!

— К чему? — спросил Лёшка.

— Кажется, ко всему.

— Добро пожаловать в реальный мир, браза, — хлопнул его по плечу Женька.

Они двинулись с площадки к кустам сирени.

— Так, ещё чуть-чуть, — сказал Тёмыч.

Остановившись, Женька и Лёшка наблюдали, как друг упорно пробует стену ладонью и плечом — в центре, левее, правее.

— Собака, — вернувшись, сказал Тёмыч, — кирпичи как кирпичи, твёрдые.

— Потому что они такие и есть, — сказал Женька.

— И что дальше?

Они пересекли улицу, накрытую тенью дома, зашагали по солнечной стороне.

— Ничего, — сказал Лёшка, — всё это скоро кончится.

— Они что, ничего тебе не оставят? — спросил Женька, уворачиваясь от летящего в грудь комка пуха.

— Не от них зависит.

— Ну, я бы твоего этого…

— Мёленбека?

— Ага. Я бы попросил его, чтобы он придумал что-нибудь.

Лёшка фыркнул.

— Что придумал? Посылки из Ке-Омма пересылать?

— Ну, хотя бы!

Будто сверкающий гвоздь, вбитый в мостовую между старыми, обветшалыми домами, проплыл мимо многоэтажный новострой.

— А к ним вообще можно? — спросил Тёмыч.

— В смысле? — не понял Лёшка, щурясь на солнце.

— Взять с собой могут, ну, туда?

— Как будто у тебя здесь дел мало! — сказал Женька.

— Да блин, браза, я там реально нужнее буду! — заволновался Тёмыч. — У меня навыки боя есть, и в технике я помочь могу, у них своих архимедов наверняка ни фига нету! А я книжек наберу — и к ним!

— Вот ты чёртов попаданец! — рассмеялся Женька.

— Жижа, я серьёзно, — сказал Тёмыч.

Заметив, что испачкался кирпичной пылью, он на ходу отряхнул рукав.

— Там всё совсем не просто, — сказал Лёшка. — У них там война, ледяной мир, Шикуак. И всё через ца. Твой книжный багаж, скорее всего, даже не пригодится.

Тёмыч вздохнул.

— Любите вы обламывать.

Метров двести они шли молча. Расступались перед встречными пешеходами, улыбались девчонкам, глазели на автомобили. Пух разлетался из-под ног. Потом Тёмыч не выдержал.

— А тот мир, получается, совсем рядом? — спросил он.

— Как отражение, — сказал Лёшка. — Зазеркалье. Другой слой.

— В сущности, значит, можно, потренировавшись, туда попасть? Ну, ты говорил, если в темноте долго куда-то ползти…

— Тём, без ца нереально в этой темноте даже очутиться. Но, честно, я не знаю, сработает ли такой способ.

— Может ты это… научишь?

— Я думаю, это всё же к Мёленбеку надо. Какой из меня учитель?

— Ну, ты тогда за нас с Женькой словечко…

— За меня не надо, — сказал Женька, задрав голову в небо. — У меня способностей нет.

— Тогда только за меня, — сказал Тёмыч.

Лёшка посмотрел на друга.

— Тёмка, как ты себе это представляешь? Господин Мёленбек, у меня тут друг есть, он на игрушках собаку съел…