Тери Терри - Расколотая [litres]

– Простой клеточный анализ очень точно определяет возраст, Кайла, что и было проделано согласно закону. Тебе еще не исполнилось шестнадцать, когда тебе провели зачистку.

– Нет, мне уже было шестнадцать, я знаю. Я помню дату своего рождения.

– Ты, должно быть, ошибаешься. Это надежный анализ. Но довольно отвлекаться. Вернемся к моему вопросу. Почему тебе стерли память? – спрашивает она снова, и я прихожу в замешательство.

– Не знаю. Я не помню, что произошло.

Она переводит взгляд на что-то сзади нас, и глаза ее делаются большими. Я оборачиваюсь и вижу, что Катран повалил на землю ее охранника. Но я их еще не звала. Я хотела, чтобы мы сначала удалились от него. Что происходит?

И тут доктор Лизандер поворачивает в другую сторону и пускает свою лошадь в галоп. Я чертыхаюсь. Отвлеклась на ее вопросы! Нужно было схватить ее, сделать что-нибудь. Но не успеваю я погнаться за ней, как она останавливается, резко натянув поводья своего Хитклифа. Поднимает руки, показывая, что сдается. Почему? А потом я вижу впереди двух наших с оружием, направленным на Хитклифа. Рисковать своей лошадью она не хочет.

Сзади раздается сдавленный, булькающий звук, и я оборачиваюсь. Катран держит телохранителя, вывернув одну его руку за спину, но потом отпускает и отталкивает.

Вытирает нож о траву, а лордер кулем валится на землю.

Красное.

Не одна капля крови, которую я пыталась выпустить себе вчера. Целое море. Все его горло в крови, и она пульсирует вместе с сердцем. Тело дергается, затихает, а я валюсь с лошади.

Во рту кисло, противно, а вокруг темнота. Я лежу на чем-то мягком. Голова как будто набита ватой. Где… что? Глаза открываются. Все расплывчато, но после того, как я несколько раз моргаю, картина проясняется.

Маленькая комнатушка. Закрытая дверь. Одно квадратное окно с решеткой. И я не одна. Доктор Лизандер стоит в нескольких шагах, смотрит сквозь решетку.

Я сажусь.

Услышав, она оборачивается.

– Все в порядке, Кайла? – спрашивает тихим, спокойным голосом.

Я в полном замешательстве.

– Что случилось? – спрашиваю я каким-то не своим голосом.

– Возможно, ты знаешь лучше меня. А может, и нет. Тебя, похоже, заперли тут вместе со мной.

Во рту отвратительный, кислый вкус. Одежда вся перепачкана. Грязь и… блевотина? От вони меня тошнит, и я делаю медленные, глубокие вдохи, пока тошнота не проходит.

– Здесь есть вода?

– Нет. – Она стучит в дверь. – Эй, кто-нибудь! Нам нужно воды. – Ее голос звучит с обычной спокойной уверенностью, которая здесь может не подействовать.

За дверью слышится какое-то бормотание. Через некоторое время голос:

– Отойдите от двери.

Дверь открывается, в нее заглядывает Тори.

– Ну и воняет тут. – Она морщит свой безупречный носик, смотрит на меня. – Это от тебя воняет!

За ней виден Катран, он сидит на стуле с пистолетом в руке. Я узнаю кабинет Нико. Значит, мы там, где я и думала, но почему я?

В душе поднимается волна страха. Возможно, Нико узнал о Коулсоне и считает меня предателем.

Катран чуть заметно качает головой, пока Тори дает доктору Лизандер бутылку воды. Его глаза говорят: молчи. Жди.

– Выпустите меня, – говорю я, но получается не громко и требовательно, а слабо и жалостливо.

Тори смеется.

– Это вряд ли. – Она уходит, ужасно довольная, и запирает дверь.

Доктор Лизандер делает несколько глотков, потом передает бутылку мне.

– Выпей все, а то после этого у тебя будет обезвоживание. – Она жестом указывает на мою перепачканную одежду.

Я пью, потом, отыскав чистый краешек рукава, смачиваю его и вытираю лицо. Что же до остального, это безнадежно. Я вздыхаю. В голове стучит. Что произошло? Пытаюсь сосредоточиться, думать, но в голове туман.

– Раньше я думала, что из тебя выйдет хороший врач, Кайла, но вижу, что ошибалась. У тебя всегда была боязнь крови?

– Нет! Я… – Я резко обрываю себя. Сейчас, когда она это сказала, все накатывает вновь. Я вижу лишь ее охранника и красное, красное, красное…

Целое море крови. Слезы подступают к глазам, меня начинает трясти. Столько крови. Забыть, не вспоминать, отогнать прочь…

Но Катран сказал, что я не должна забывать. Я должна помнить, я…

Катран. Он убил его. Перерезал горло и сделал это на моих глазах, почти говоря: вот, смотри. Зачем он убил его? Зачем так жестоко?

Боязнь крови делает бойца непригодным для борьбы.

– А можно побороть боязнь? – спрашиваю я.

– Конечно, хотя это нелегко. Самый действенный способ – систематическое снижение порога чувствительности, десенсибилизация, когда ты постоянно смотришь в лицо страху в контролируемой обстановке до тех пор, пока он не начнет терять свою власть над тобой. Так человека, который боится пауков, помещают в помещение с пауками снова и снова, при этом уча его расслабляться. Когда у тебя на глазах убьют еще пару десятков человек, твоя фобия пройдет.

Когда у тебя на глазах убьют еще пару десятков человек… От этих ее слов перед глазами все начинает кружиться, и я снова там. Мелькают картинки, как в устаревшем 3D-ужастике, где всякая жуть выпрыгивает на тебя вновь и вновь. Не оставляет в покое.

Взрывы, крики, кровь. Я обхватываю голову руками, съеживаюсь в комок, краем сознания отмечая, что доктор Лизандер зовет меня по имени, что ее рука на моем плече. Я дрожу и силюсь побороть приступ, крепко зажмуриваюсь, но он не проходит. Резкий свист, вспышка, взрыв. Полный автобус детей. Окровавленные руки колотят по окнам. И все опять повторяется сначала. Прокручивается снова и снова.

Бег по кругу… бесконечный повтор? С осознанием этого образы искажаются и превращаются во что-то плоское. Киноэкран. Я на стуле, не могу пошевелиться. Все те ужасы – не реальность. Я не была там, но вынуждена наблюдать: попытка снизить чувствительность, которая так и не удалась.

Я выпрямляюсь, открываю глаза. Возможно… я никогда никого не убивала. Может, просто не могла.

Время идет. Я избегаю взгляда доктора Лизандер. Она, должно быть, знает, что все это – моя вина, однако же ничего не говорит и не делает. Она погружена в себя, спокойная, сдержанная.

Настороженная и выжидающая.

Потом – звук подъезжающей машины. По другую сторону двери раздаются голоса, и меня пробирает озноб. Голос Нико. Только он мог приказать запереть меня. Почему?

Минуты идут, потом нашу дверь отпирает сам Нико.

– Ну, здравствуйте. Доктор Лизандер, полагаю? Вы желаете выйти? Время выпить чаю.

Он придерживает дверь, улыбается, словно гостеприимный хозяин желанному гостю. Поколебавшись, доктор переступает через порог, и Нико поворачивается, чтобы бросить ключи в ящик стола. Я уже начинаю думать, что он оставит меня без внимания, но, пригласив доктора сесть за стол, Нико поворачивается ко мне.