Тери Терри - Обречённая [litres]

– Где Сэм? С ней все хорошо?

– Кто спрашивает?

– Ее подруга, Ава.

– Здравствуй, Ава. Это Пенни. Сэм в порядке, ее телефон сломался, и звонки перенаправили домой. Что ей передать?

– Я… Я не знаю.

– Ава? Ты в порядке?

Слов не находилось. И я уже готова была положить трубку.

– Ава? Ты там?

Но решилась.

– Папа… Он умер… Бомба…

– Ох, Ава. Мне так жаль. Где ты? С тобой кто-нибудь есть?

– Нет. Я не знаю, где я. Какое-то кафе.

– Секунду. – Она помолчала. – Попроси адрес кафе, мы пошлем за тобой машину.

– Со мной все в порядке, правда, – настаиваю я. И немного лукавлю. Но после всего, что я видела, глупо жаловаться на пару синяков, которые получила, валяясь в машине.

– Вытяни руки, а теперь согни.

Я вздохнула, послушно выполнила, что просят, и задохнулась от боли.

Меня тыкают, колют и тянут в разные стороны.

– Ничего серьезного, – наконец решила врач.

– Говорю же.

– Немного обезболивающего. Как насчет снотворного? – Она выписывает рецепт на компьютере, и тут входит папа. Я спешу его обнять. Он коротко прижимает меня к себе и отпускает.

– Как моя девочка? – спрашивает он, и доктор дает ему тот же скучный ответ.

– Да все в порядке, – говорю я снова. – Поехали уже домой.

– Лучшая мысль за весь день.

Уже поздно. А меня не покидает странное чувство, будто меня силой разбудили и вскрыли голову, как раковину устрицы, и она уже никогда не закроется.

Вскоре мы уже едем в машине. Она ничем не отличается от предыдущей, которая превратилась в груду металла. Я вдруг вспоминаю прежнего водителя, его кровь.

Конечное же, за рулем теперь не он. Нового я не знаю. Они часто меняются, а я даже не запоминаю, кто нас возит, и это неправильно. Тот водитель уже не вернется домой в отличие от нас.

Папа говорит по телефону.

– Планы поменялись, – говорит он. – Сначала отвезем тебя домой, потом я поеду на работу. Срочная встреча.

– В такой час?

– Она давно началась, и я уже опаздываю. Я должен тебе кое-что рассказать, – говорит папа, и меня пронзает страх.

– С мамой все хорошо? А с бабушкой? А с тетей Мо? – спрашиваю я, торопливо перечисляя всех, за кого волнуюсь.

– Подожди. Семья в порядке. Дело в твоей подруге. Аве. С ней все хорошо… Но ее отец…

– Что случилось?

– Возле них взорвалась бомба. К сожалению, он погиб.

Я пытаюсь осмыслить услышанное. Ее папа? Который привез ее в наш дом? Я так с ним и не познакомилась.

– Ава звонила тебе, и Пенни ответила. Они с твоей мамой послали за ней машину. Она скоро будет у нас.

– Ава Николлс?

Я медленно оборачиваюсь. И вижу мужчину в черном костюме, какие обычно носят правительственные водители.

– Да.

– Машина ждет.

Он знает о папе. Это видно по глазам и чувствуется по тому, как он помогает мне подняться.

– Накинь. – Он снимает пиджак и набрасывает мне на плечи.

Люди в кафе разглядывают нас, размышляя, кто я такая и почему меня забирает водитель, да еще и пиджаком делится. Но большинство слишком заняты собственными страхами и волнениями, чтобы обращать внимание на происходящее.

Ехать до Сэм недалеко, но на дорогах царит беспорядок, и приходится постоянно сворачивать, так что поездка растягивается. Я вижу сквозь разделительное стекло между кабиной и салоном, что водитель постоянно переговаривается по рации, но не слышу слов.

Когда мы наконец проезжаем двойные ворота в доме Сэм, Пенни уже ждет меня с пледом в руках и в этот раз не кривит высокомерно лицо.

– Спасибо, – благодарю я.

Она отводит меня в прежнюю комнату. И говорит, что Сэм скоро вернется и тогда мы увидимся. А после наполняет мне ванну.

Когда она наконец уходит, я сажусь на краешек стула и оглядываюсь.

Что бы со мной сейчас было, если бы не дружба с Сэм? Не знаю. Как и не знаю, сколько мне позволят здесь оставаться или куда я пойду после – все эти мысли, эгоистичные мысли, кружатся в голове, потому что я не могу поверить в случившееся. Я понимаю, но не осознаю.

Это ошибка, кошмар. Я вот-вот проснусь…

Это все неправда. Папа никогда бы меня не оставил…

Почему я сегодня не настояла, чтобы мы остались дома? Он бы уступил, если бы я попросила. Я хотела этого, должна была так и сделать. Почему же не сделала?

Я не настояла, и он повез меня в школу.

А потом…

Я пытаюсь отогнать то, что видела и слышала: взрыв, крики… и… и…

В прошлое возврата нет, нельзя забывать об этом. Папа спас меня. Правда же?

Но его последними словами были «прости», как будто ему было за что просить прощение.

А потом… потом… Он умер. Он правда умер. Ведь так?

Они забрали его. Положили в мешок и увезли. Но куда?

«Папочка?»

Но он не ответил. Не может и уже никогда не ответит.

Я обняла себя за плечи и разрыдалась.

Я осторожно стучусь в дверь Авы, но ответа так и не получаю. Что мне делать?

Я медлю и заглядываю в комнату. Горит только маленькая прикроватная лампа, и глаза не сразу привыкают к полумраку. Ава сидит на диване с прямой спиной и кутается в халат. Бледная, щеки ввалились, будто она разом похудела, или из нее вышибли дух, и я пытаюсь поставить себя на ее место: что, если бы умер мой папа? Это легко могло произойти. Мы оба были в паре метров от смерти.

Она посмотрела на меня, но не шевельнулась, и я прикрыла дверь.

Я стояла молча.

– Мне жаль. Не знаю, что еще сказать, – наконец выдавила я.

Она покачала головой – едва уловимое движение в тусклом свете.

– Я тоже, – выдыхает она.

Я подхожу к ней, сажусь рядом и беру ее холодную руку. Она приваливается ко мне, будто ищет опоры. И мы долго сидим рядом, не шевелясь. Наконец ее дыхание выравнивается, похоже, она засыпает.

Шторы открыты. Начинается восход, и я вижу великолепный рассвет, яркими полосами расчерчивающий небо.

Алый купол укрывает затопленный кровью Лондон. Ему никогда уже не оправиться.

Я просыпаюсь медленно. Все тело затекло, онемело. Один бок замерз, другой согрелся – кто-то ко мне прижимался? Я открыла глаза. Сэм. Спит на диване в гостевой комнате ее дома, и сначала я теряюсь, а потом вспышкой боли приходит осознание.

Папочка.

В дверь стучат. Я отодвигаюсь подальше, но встать не успеваю – в комнату заглядывает Пенни, как раз когда Сэм просыпается и начинает потягиваться и зевать.

– Не хотела мешать, но вам обеим следует поесть. Можете спуститься через полчаса, или я пришлю что-нибудь наверх.

– Папа дома? – спрашивает Сэм.

– Недавно вернулся. Сказал, что присоединится к завтраку.

– Дай нам минутку, – просит Сэм, и Пенни скрывается за дверью. – Ты хочешь позавтракать тут или внизу?

Я молча смотрю на нее. Завтракать с ней и ее отцом? В той столовой с длинным столом? Может, и ее мама придет. Я качаю головой.