Тери Терри - Разрушенная [litres]

Я с натугой сглатываю, поднимаю запор на воротах и выскальзываю наружу. Они закрываются за мной со слишком громким стуком. Я на воле! Бегу вверх по дороге, искоса поглядывая, – вдруг кто-нибудь выскочит из ворот и заставит вернуться в школу. Меня не должны хватиться.

Рука в кармане все еще сжимает найденную под подушкой записку. Папа уже несколько дней как пропал… После того вечера. Я гоню мысли о том дне, моем дне рождения, о словах бабушки. Мама с папочкой так кричали поздно вечером. А когда я проснулась, он пропал, осталась одна пустота.

Но теперь все в порядке, должно быть в порядке. Достаю записку, которую со вчерашнего дня перечитала десять миллионов раз.

«Дорогая Люси, я на очень важном секретном задании, и мне нужна твоя помощь! Завтра в обед приходи к Детям Гор и жди дальнейших указаний. Никому не говори.

Люблю, папа».

Вот видишь: «Люблю, папа». Все это какая-то ужасная путаница, и он хочет мне объяснить, а потом все будет хорошо.

Ноги почти летят вверх по улицам, где на меня уже вряд ли обратят внимание, потом все выше по дорожке, по холму; я не сбавляю скорость. Не хочу разминуться с ним. Пусть не думает, что я решила не ходить.

Вбегаю через ворота на поле – его нет. Может, он спрятался за одним из камней? Спешу к тому месту, откуда мы начинаем, и принимаюсь на ходу во весь голос пересчитывать камни, ожидая, что он вот-вот выскочит, и поэтому опасаюсь каждого валуна.

Я возле четырнадцатого, когда от других ворот до меня доносится шум автомобиля. Там парковка.

Через секунду ворота отворяются, но это не папа. Незнакомый мужчина идет ко мне через поле, я не обращаю внимания и продолжаю считать, но беспокоюсь. Папа, выходи, где бы ты ни прятался. Выходи сейчас же!

Но мужчина до меня не доходит. Он останавливается в центре кольца, секунду смотрит на меня, потом на одни и другие ворота.

– Ты секретный агент Люси?

Я замираю на месте. Только папа так меня называет.

– Вы кто?

– Я специальный агент Крейг. Доставил тебе дальнейшие указания от агента Ховарта.

Ого. Я глазею на него. Папа – агент Ховарт! Но он никогда не привлекал других агентов к нашим играм. Должно быть, он настоящий агент!

Отдаю ему честь.

– Говорите.

– Агент Ховарт приказывает тебе сопровождать специального агент Крейга – то есть меня, – он подмигивает, – в шпиономобиле. Я отвезу тебя к агенту Ховарту, и там ты узнаешь все о своем задании.

Чувствую себя неуверенно, шагая через поле к парковке. Агент Крейг идет позади, медленнее меня, и я оглядываюсь. Он внимательно наблюдает за камнями, за горами. За мной.

Возле машины я останавливаюсь.

– Где папа?

Он открывает дверцу.

– Садись, секретный агент Люси. Очень скоро ты увидишь, куда мы едем. – Он улыбается, а ноги мои вдруг прирастают к земле. Я вспоминаю, как в школе миссис Медуэй говорила, что нельзя ходить с людьми, которых не знаешь. Но я знаю папу, а этот человек отвезет меня к нему. Значит, все в порядке, разве не так?

Он кивает, словно слышит мои мысли.

– Все прекрасно, Люси, мы поедем прямо к твоему отцу. Он хотел сам прийти, но за ним следят. Поэтому последние несколько дней ему приходилось скрываться.

Если он знает, что папа скрывается, тогда все это похоже на правду. Я залезаю в машину, он захлопывает дверцу. Усаживается на водительское место, и на дверце с моей стороны щелкает блокировка. Когда мы трогаемся, я смотрю через окно назад, на камни, пытаясь справиться с чем-то похожим на панику, твердящим, что больше я их не увижу.

Перед нами в ее кабинете разложены рисунки. Учительница ИЗО улыбается:

– Трудная часть работы. Какие, как ты думаешь?

Стараюсь собраться после бессонной ночи и болезненных воспоминаний. Иногда мне хочется, чтобы они остались в тайниках памяти. Чувствую себя обессиленной и уязвленной, словно истекаю кровью на глазах у всех, и удивляюсь, что никто не замечает моих ран. Неужели папа это сделал? Заманил меня своей запиской? Писал ли он ее сам или это я так думаю из-за назначенного места и содержания записки?

– Райли?

За стенкой ждут юные художники. Возвращаюсь к действительности.

– Выбрать нелегко, но из всех я бы остановилась вот на этих, – говорю я, показывая на пять карандашных рисунков.

Учительница выбирает понравившиеся ей, мы сравниваем, и, наконец, она откладывает три лучшие работы. Мы возвращаемся в шумную классную комнату, и ученики четвертого класса умолкают. Она показывает лучшие рисунки, не забывает похвалить и остальные работы. Победители счастливы, некоторые дети разочарованы. Интересно, я была такой же? Радовалась бы я, если б победила?

Она показывает на работы победителей прошлого года, все еще висящие на стене, и я замечаю, что ими открывается целая галерея, идущая по стенам вокруг комнаты. Победители школьных конкурсов разных лет.

Позже, когда дети собирают сумки и уходят на обед, я иду вдоль стены и рассматриваю рисунки.

И замираю перед пейзажем. Дети Гор. Серые валуны Каменного кольца у горы Каслригг написаны тонко, со скрытым внутренним движением: они танцуют. У гор за ними угадываются смутные лики, они с улыбкой смотрят вниз, на своих детей. На первый взгляд движение и персонификация не угадывается. Но пристальный взгляд обнаруживают их. В нижнем углу надпись маленькими буквами: Люси .

Краем сознания отмечаю движение за своей спиной, но сейчас оно не имеет значения. Я уже не здесь, в моей руке карандаш, я прячу лица в тенях и текстуре камня.

– Восхитительно, правда? – звучит голос у меня над ухом. Я молчу. – Видишь? – Учительница показывает мне секреты рисунка.

Не выдерживаю и спрашиваю:

– Что стало с этой девочкой, Люси? Она продолжила рисовать и стала художницей?

– Не знаю. Она пропала, – отвечает учительница и быстро уходит.

Она пропала или ее украли? Она забралась в машину по своей воле.

В конце дня не могу с собой справиться: бегу вверх по дорожке, ведущей к Каслриггу. Теперь мне понятны чувства, связанные с посещением этого места, стремление побывать здесь, смешанное со страхом.

Прежде это было только наше место, мое и папино. Я сумела увидеть магию танцующих камней; в лучах предзакатного солнца угадала скрытые лица в далеких линиях и светотенях на склонах гор и перенесла их на рисунок. Начинаю пересчитывать камни, как и несколько дней назад, но сбиваюсь. Когда дохожу до четырнадцатого, по спине пробегает озноб. Я почти уверена, что сейчас зашумит машина, я подниму глаза и увижу идущего ко мне доктора Крейга. Кем бы Крейг ни прикидывался в тот день, он оказался именно тем доктором из АПТ, намеренно расщепившим мое сознание.