Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Серафим… вы не больны?

Он не знал, что ответить… он полностью здоров, но умирает…

— Пойдемте ко мне, — быстро сказала она. — Я не могу вас отпустить. Согреетесь, выпьете крепкого горячего чаю…

Серафим опустил низко голову и тихо рассмеялся. После внезапно оборвал смех и кивнул. Когда он поднял на неё глаза, в них был странный блеск.

Она взяла его под руку и повела к себе в дом. В дверях Серафим обернулся, в попытке увидеть Альберта, но не увидел… тот умел растворяться во тьме.

Когда они переступили через порог её дома, Серафим огляделся. Он очень давно не бывал у кого-то в гостях. А ведь по дому можно было многое сказать о человеке! Он повесил пальто и вступил ногами в ковровой мох.

— Проходите в гостиную, — сказала она.

Он вошёл в небольшой зал, выдержанный в классическом стиле. Он глянул в красный угол и, с удовлетворением заметив там икону Спасителя, перекрестился. Первое, что бросалось в глаза — это обилие книжных шкафов. Подойдя к одному из них, он понял, что все они забиты богословской литературой. У него поползли брови вверх. Эта библиотека по качеству книг не уступала библиотеке обители… тут были труды по литургике, догматике, экклезиологии, патериалогии, пневматологии, библеистике, гомилетике, аскетике и… миссиологии, и катехетике. У него отпали последние сомнения. Валерия точно имела отношение к общине противоречащего. Он взял катехизис и открыл его. По стилю и расположению тем он отличался от катехизиса, по которому их учил отец Александр в обители, и это было интересно. Он жадно листал его, пытаясь выявить догматические несоответствия в формулировках, и особенно внимательно остановился на изъяснении Символа веры. Он с пристрастием искал… но ничего неортодоксального не находил. Он так увлёкся, что не заметил, как в зал вошла Валерия и, когда она назвала его по имени, он вздрогнул, как вор, которого застали в момент, когда он вскрыл сейф и засунул в него руку.

— Вы нашли что-то интересное? — спросила Валерия. Она принесла поднос, на котором стояли чайник с чашками и вазочка с выпечкой, и поставила его на низкий столик у дивана.

— Да, пожалуй… — ответил Серафим и продолжил, внимательно наблюдая за её реакцией. — Я ранее читал катехизис, но этот немного другой…

— Тут написано другое? — удивилась Валерия.

— Нет, вроде, — с ненастоящим смущением сказал Серафим. — Правда, я не силён в богословии. Откуда у вас вся эта литература? Неужели вы это всё прочли?

Валерия подошла к нему.

— Вот это, — она указала на одну из полок, — досталось мне от моей бабушки. В начале века она была членом братской общины. Тогда, после многих лет безверия, они созидали отношения братской любви и сами постоянно пребывали в этой любви. Этот катехизис появился как плод практики системной катехизации: введения оглашаемых в границы Церкви, после много раз дорабатывался и менялся. Тут собран живой опыт воцерковления тысяч людей, и мне очень приятно, что вы сразу же именно на него обратили своё внимание.

— Разве сейчас братские общины существуют? — отвлеченно листая катехизис, спросил Серафим.

— Да, конечно, — грустно сказала Валерия. — Но подвергаются гонениям…

— Гонениям? За что же? Гонений ведь «ни за что» не бывает! — нахмурившись, ухмыльнулся Серафим.

Валерия вздохнула.

— Ах, Серафим… Ответ на ваш вопрос потянет не на один вечер. Мне придется рассказать вам всю историю церкви нашего и прошлого веков. Но разве вы сами ничего не знаете?

Серафим промолчал. То, что братства возглавил противоречащий, и они выосстали против епископов — это было ему известно, но ему была интересна её версия.

— Ну что же, Серафим, присаживайтесь, а то чай остынет.

Серафим обернулся и со страхом посмотрел на поднос с чаем. Лучше было бы дальше продолжить этот разговор. Прозвучали вещи, которые он слышал впервые. Но важно было не вызывать подозрения.

Он закрыл катехизис, поставил его на полку и сел на диван, она села рядом, взяла чайник и стала наливать из него в чашки чай. Нежный аромат разлился по комнате, и Серафим снова почувствовал преддверие ужаса. Она поставила чашку перед ним. Господи… зачем он на это согласился? Он, чтобы подавить в себе ужас, откинулся спиной на мягкую спинку дивана и стараясь, чтобы голос его был ровным, сказал:

— Валерия… как мне отблагодарить вас за вашу доброту ко мне…

— Ах, Серафим, — ответила Валерия, — я, наоборот, каюсь, что для вас ничего не сделала. Но я надеюсь, что, несмотря на ваш отъезд, мы сможем как-то поддерживать с вами отношения.

— Сможем, — кивнул Серафим, а про себя добавил: «На спиритических сеансах». Но вслух попросил: — Так вы, как я понял, из братства? Расскажите пожалуйста что-нибудь о вашей удивительной жизни. Как вы пришли к вере?

Валерия отпила немного чая и сказала:

— У меня не было как такового прихода к вере. Я всегда жила в братской среде и с детства Господа считала своим самым большим другом. Да, приходилось быть белой вороной среди сверстников, но никогда я не знала в отношении себя какой-либо особенной агрессии. Я любила врагов своих и, как правило тот, кто больше всех обижал меня, становился моим другом. С тех пор я придумала поговорку: враг — это твой будущий лучший друг.

Серафим вспомнил, как Наставник сорвал с него снаряжение и преклонил колено перед противоречащим, и тихо сказал:

— А друг — это твой будущий враг…

Валерия услышала это и мягко спросила:

— Вы пережили предательство в своей жизни?

Серафим ничего не ответил и быстро спросил:

— А как вы живёте сейчас? В этом мире? В этом мегаполисе среди тотального безверия и греха?

Валерия улыбнулась и сказала:

— Серафим, неверующих людей не бывает. Вы сами убедились в этом сегодня, когда своим пением в считанные минуты обращали сердца людей к Богу. Чем больше бездуховности в мире, тем больше духовная жажда человека. В самой своей глубине человек помнит, Кем он создан и тянется к своему Создателю. Безнадёжных людей нет.

Серафим полулежа, утопая в мягкой спинке дивана, вдруг почувствовал блаженство и надежду, которая касалась его сердца и содержалась в её словах.

— Невозможно зажжённую свечу спрятать, но её ставят на подсвечник, и она светит всем в доме. Так же невозможно скрывать веру и любовь от других. Я стараюсь делиться своей верой и той любовью, которая во мне есть, со всеми, кто ищет её.

— Валерия… я ищу любви… — вдруг неожиданно для самого себя произнёс Серафим.

Она улыбнулась ему и сказала:

— Если ищете, то не будете оставлены Господом. Верьте: то, что вы желаете — близко, при дверях! Только помните, что нам сказал Спаситель: ищите прежде всего Царства Божия, а всё остальное приложится.