Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Господи, спаси моего любимого Наставника от смерти… — прошептал Серафим. — Через него я научился любить Тебя, потому что он явил мне Твою любовь. Преблагая Владычица, даруй ему свой покров!

И странная мысль пришла ему в голову. Он понял, что единственная возможность Наставнику выжить… это остаться с противоречащим. Это значит, предать обеты, предать владыку, предать истинную церковь… предать своих духовных детей. Перейти на другую сторону баррикад. Уйти в общину противоречащего… в раскол… И на секунду эта мысль согрела его душу радостью, но он очнулся и ужаснулся ей. Даже самому отцу Александру, пока он был в рассудке, была невыносимо ужасной эта мысль. Настолько ужасной, что он взял клятвы с них его убить, но не допустить этого.

— Как бы мне хотелось самому умереть за тебя, но не делать этого… Наставник, отец мой, светлая моя любовь…

Серафим поднял глаза и стоял, глотая воздух, глядя в беспощадное низкое свинцовое небо. Как невыносимо ужасен этот мир… Почему в жизни столько ада? Почему в этой тьме он должен своими руками угасить лампаду любви и погрузить свою жизнь в беспросветный мрак? Единственная надежда, что ему не суждено долго жить во мраке и Господь, пусть и через мучения, скоро заберёт его в обители Свои к Матери Своей Пречистой, где уже заждался его Савватий. Там, на небесах, начало собираться его маленькое братство. Останется только приложить к нему жизнь Александра и дождаться брата Максима… но кто знает, может быть, он уже не принадлежит миру живых. И выходит, что Серафим на земле засиделся… может быть, он вообще уже остался тут один? Надо поспешить к своим…

Он быстрым шагом пошёл в гостиницу. В своём номере он сразу уселся в псинет и начал искать магазины дорогой мужской одежды. Картинная галерея — это был другой формат розыскных мероприятий, и камуфляж должен соответствовать местности. Он посмотрел, в чём сейчас ходят приличные люди, и понял, что всё-таки он любит классику и в этом безнадёжно старомоден. Он заказал себе уютный свитер, качественного кроя брюки, пальто, шарф, тонкие перчатки и дорогие ботинки, трость-зонт и часы. Потом зашёл в магазин парфюма и, в пси-режиме попробовав разные запахи, остановился на одном из них.

Скоро получив товары пневмопочтой, он оделся, нанёс парфюм и, с усмешкой взглянув на своё преображение в зеркале, утешил себя цитатой из посланий:

— Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.

Оружие сегодня он решил оставить дома, чтобы не искушать Господа.

Выйдя из гостиницы, на расстоянии нескольких шагов он увидел соглядатая и поприветствовал его. Тот, увидев его в новом образе, привстал со спидборда и снял пси-очки. Серафим подошёл к нему.

— Сержант Альберт, — обратился к нему Серафим. — Жду тебя через полчаса в кафе на улице Живописной. И мне наплевать на твою инструкцию. Сверим часы.

Он вскинул руку, приподняв рукав, и взглянул на часы. Альберт не шелохнулся. Серафим вопросительно посмотрел на него, и тот ответил:

— Простите, но я выполняю не ваши приказы.

— Спасибо, что выслушал меня, — ответил Серафим. — У тебя есть тридцать минут на принятие решения.

Он развернулся на каблуках и пошёл в сторону подземки.

В кафе он сидел за столиком у большого панорамного окна, молился и ждал. На улице шёл дождь, и он наблюдал, как по плитам тротуара, перепрыгивая через лужи, спрятавшись под разноцветными зонтиками спешат по своим делам люди. Он чувствовал, что Альберт рядом, но не заходит в кафе. Наверное, решил Серафим, он боится потерять работу. А он, Серафим, боится потерять жизнь. Время шло, Альберт не появлялся. Наконец, дверь открылась, и он вошёл, глазами нашёл Серафима, обвёл взглядом потолок на предмет расположения камер, отвернулся и сел за другой столик у стены, подальше от окна. Серафим встал и перешёл к нему, сел напротив и уставился ему в глаза. Им принесли меню. Серафим открыл его и протянул Альберту.

— Закажи себе что-нибудь. Я тебя пригласил, и я компенсирую твои расходы, но только переводом со счёта. У меня псифона нет.

— Могу ли я что-нибудь заказать и вам? — спросил Альберт.

— Да… Пожалуйста, кофе.

— И всё?

— И всё. Я пообедал плотно перед выходом, — с грустью сказал Серафим.

Альберт взял меню и опустил в него глаза. К ним подошёл официант, и Альберт сделал заказ. После он поднял глаза на Серафима и тихо сказал:

— Я вас слушаю.

Серафим поблагодарил Господа в душе своей и также тихо сказал:

— Сержант Альберт, тебя поставили в известность, кто я?

— Да, — коротко ответил Альберт.

— И что ты обо мне знаешь?

Альберт промолчал, настороженно глядя в его глаза. Серафим, чтобы успокоить его, предложил компромисс:

— Ты можешь не отвечать на те вопросы, на которые не хочешь. Ты можешь мне и солгать. Но прошу всё-таки ответить мне, если в твоём ответе не будет раскрытия государственных тайн или угрозы для безопасности страны.

— Я знаю, что вас зовут Серафим. — После некоторой паузы Альберт продолжил:

— Вы из обители, где ведут подготовку капелланов для армии.

— Что тебе известно о моём прошлом?

— Ничего.

— Что тебе известно о моём задании?

— Вас послали для поимки человека, опасного для церкви.

— Что ты об этом думаешь?

— Ничего.

— Прямо вот так вот, никакого своего отношения по данному вопросу?

Альберт покачал головой.

— Да. Никакого своего отношения.

Серафим развёл руками.

— Но разве ты — андроид с марсианской колонии, который создан, чтобы выполнять определенные функции? Ты — человек, и должен иметь своё мнение на любой счёт. Разве не так ли?

— Вы мне разрешили лгать.

Серафим замер и радостно улыбнулся. Очень хорошее начало разговора. И он приступил к главному.

— Сержант Альберт, — просительным тоном произнес Серафим, — ты приставлен смотреть за мной и, наверное, очень устал и хотел бы вернуться к обычному, нормальному режиму. Ну, чтобы вечерком — домой, к семье, к детишкам… Поверь, мне тоже хочется как можно скорее покинуть полис. Он, в буквальном смысле, убивает меня. Каждый час здесь сокращает мою жизнь. Прошу тебя, помоги мне… Это выгодно и мне, и Управлению.

— Если вам нужна помощь, то попросите её у полковника Проханова, — бесцветным голосом сказал Альберт.

— Я очень нуждаюсь в этом. Но у полковника попросить не могу. Всё, что известно полковнику, станет известно моему епископу, а если станет известно моему епископу, то это будет стоить жизни мне.

— Почему вы считаете, что я должен проникнуться вашим бедственным положением? — сухо сказал Альберт. — У вас своя служба, вы выполняете приказы вашего начальника, у меня — своя служба, я выполняю приказы моего начальника. Если вы хотите сделать что-то в тайне от моего и вашего начальства, почему вы втягиваете в это меня?