Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Серафим опечалился. Альберт был как неприступная крепость. Это было большим плюсом к его качествам, но явно не в пользу Серафиму.

Принесли еду. Перед Альбертом поставили тарелку с едой и бокал с напитком, перед Серафимом — чашечку кофе. Серафим с усмешкой посмотрел на неё. Наплевать на обеты. Для владыки важно, чтобы была выполнена задача. А силы ему нужны. Победителей же не судят.

«А исповедуюсь я позже», — подумал Серафим. Он взял чашечку кофе, поднес к губам, вдохнул носом аромат и вдруг… его душу сковал ужас. Как будто сердце кто-то взял ледяной рукой. Он тяжело задышал, поставил обратно чашку и немного отодвинул от себя.

— Что с вами? — спросил Альберт.

— Я… я в порядке, — пробормотал Серафим.

Он не мог с собой справиться. Он не мог понять, что с ним. Он вскочил и, попросив прощения, быстро вышел в уборную. Там он много раз окатил лицо ледяной водой, после опёрся о раковину и посмотрел на себя в зеркало: у него было красное лицо со вздувшимися на лбу венами. Перед его глазами вдруг встало лицо Александра, перекошенное мукой и ненавистью, а в ушах звучал его срывающийся голос: «Что вы наделали?!! Вы не понимаете, что вы творите!!!» Он вспомнил пистолет в его трясущейся руке и свои собственные слова: «Мне противны твои богопротивные обеты»… Затем он услышал голос полковника: «Что тебя заставляет их выполнять?»

Что же сейчас произошло? Серафим дал обет, и он попробовал его нарушить.

— Может быть, отца Александра удерживали от нарушения обета какие-то силы? Может быть, он бы и хотел нарушить обеты… но не мог? — прошептал Серафим своему отражению.

Он вспомнил, в какой радости и в какой любви пребывал его Наставник, когда сидел за столом гостиницы и трапезничал вместе с ними после своего чудесного возвращения «с того света»… пока у него не произошла пси-связь с владыкой… После этого его как подменили. Сначала он без сил лежал на полу, а потом находился в состоянии помрачения, которое усугублялось с каждым часом. Казалось, в нём, как в деревце, по которому от корней к листве текут весенние весёлые соки, был перерублен камбий… И в нём стала иссякать любовь. Отец Александр превращался в стрелу, пущенную в цель. Его прекрасные глаза гасли и наполнялись другим светом, он всё больше отчуждался от братьев и не нуждался в них. И это произошло не после встречи с противоречащим! Нет. Этот еретик тут ни при чём. То же самое произошло и с ним, с Серафимом, после пси-связи с владыкой… И что же будет дальше?

— Господи… это же проклятие, — с ужасом произнёс Серафим. — Я теперь так же проклят, как отец Александр… Но я попробую бороться. Я буду бороться за любовь. Я не перестану любить отца Александра, я не забуду брата Савватия. Я во что бы то не стало найду брата Максима. Дева Мария… только не дай моей душе во мне умереть!

Ему заметно полегчало. Он достал медальон, поцеловал его и перекрестился. Затем высушил лицо бумажным полотенцем и вернулся к столику. Альберт его ждал. Он не ел. Когда Серафим сел напротив, он внимательно всмотрелся в его лицо, пару секунд помолчал и сказал:

— Серафим, если вам нужна медицинская помощь, учтите: пока меня не отозвали, я — рядом. Я имею навыки доврачебной помощи в рамках курса спецподготовки полиции.

— Я принял, — ответил Серафим, — но вряд ли смогу воспользоваться этим…

Серафим покосился на чашку с кофе, и поднял глаза на Альберта. Нет. Эксперименты по нарушению обета он будет продолжать не в общественном месте.

— Прости меня, Альберт, — вздохнув, сказал Серафим. — Я понял твою позицию и уважаю её. Больше не смею с тобой говорить на эту тему. Ты заканчивай спокойно трапезу, я подожду.

Альберт не притронулся к еде. Он помолчал и сказал:

— Что я могу сделать для вас?

Серафим поражённо посмотрел на него и, чуть помедлив, спросил:

— Ты получил от полковника новые инструкции?

— Нет, — ответил Альберт.

— Ты сейчас солгал?

— Нет.

— А сейчас?

Альберт улыбнулся. Он посмотрел на Серафима и сказал:

— Если то, что вы попросите, не противозаконно, я готов помочь вам, не ставя в известность полковника Проханова.

Серафим с благодарностью посмотрел на него и тихо произнёс:

— Сержант Альберт… почему ты изменил своё решение?

Альберт откинулся на спинку кресла и опустил глаза.

— Я наблюдаю за вами всё это время… У меня не сложилось впечатления, что вы — религиозный фанатик и бесчестный человек. Вы живёте по совести. Мне это близко. — Альберт поднял глаза на Серафима и произнёс:

— Просите.

Серафим с силой вздохнул.

— Сержант Альберт… я встречаюсь сегодня с девушкой в картинной галерее. У меня есть версия, что она связана с людьми, на которых я всё время пытаюсь выйти. Если сегодня она будет не одна, а с ними, то необходимо понять, откуда они: из полиса или из какого-то места вне его? Я попытаюсь проводить её до дома. Я смогу установить за её домом слежку. Но я не смогу следить за всеми остальными. Сержант Альберт… могу ли я попросить это сделать тебя?

— Серафим… — задумчиво сказал Альберт. — Моя деятельность подотчётна. Я не могу оставить свой пост и пойти за другим человеком. Но я могу провести доступные мне наблюдения и, если получу какую-либо информацию, поставить об этом вас в известность.

— Это больше того, на что я могу рассчитывать, — с чувством сказал Серафим. — Благодарю тебя!

Альберт, наконец, приступил к еде. Когда он закончил, то спросил:

— Вы так и не притронулись к своему кофе?

Серафим с ужасом покосился на чашечку с кофе и быстро сказал:

— Нет… Но он притронулся ко мне…

Альберт странно посмотрел на него:

— Давно это с вами началось?

— Нет, — с грустью сказал Серафим. И откровенно сообщил:

— Три часа назад.

Альберт промокнул губы салфеткой и, откинувшись в кресле, вперив в него острый взгляд, медленно произнёс:

— Теперь у меня вопрос, Серафим: каковы ваши инструкции в отношении опасного для церкви человека после его поимки?

Серафим ждал этого вопроса. Правду сказать он не мог, а солгать Альберту совесть не позволяла. Он опустил глаза и промолчал.

— Правильно ли я вас понял… В нашем правовом государстве церковь готовит военных капелланов выполнять грязную работу? Это что, своеобразное «крещение кровью»?

Серафим вскинул глаза и тревожно посмотрел на него. Альберт продолжал:

— И вы предложили мне участвовать в поиске объекта для ликвидации?

Серафим закусил губу и взмокшей ладонью смял салфетку. Альберт снова подался вперёд и, не спуская с Серафима змеиного взгляда, сказал:

— Простите… но работа полиции заключается в защите жизни граждан от посягательств на неё. И работа капелланов тоже. Разве не так? Как церковь может силами капелланов, без гражданского суда, в стране, где запрещена смертная казнь, уничтожить гражданина этой страны?