Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

Он снял бейсболку и рюкзак, коснулся рукой теплого камня пирамиды, как бы совершая некий ритуал. Затем нашел неподалеку подходящий камень и пристроил к остальным, убедившись в его устойчивости. Постояв еще немного у пирамиды, он снова надел бейсболку и рюкзак и двинулся дальше. Временами тропа не огибала холм, а взбиралась по нему уступами, похожими на ступени лестницы. Иногда дорогу пересекал откуда-то взявшийся ручеек, бегущий по своему каменистому ложу, не создавая больших помех пешеходу.

Ветер стих и стало довольно жарко. Он шел уже почти два часа, и по его прикидкам должен был дойти до следующей метки, обозначенной на карте как «Опасная Тропа».

Ну, вот. Кажется, здесь.

Тут часть скалистого холма по непонятной прихоти природы когда-то обрушилась. И то, что осталось, превратилось в узкую тропу, слева от которой образовалась отвесная стена над болотной трясиной, а справа была заболоченная долина, за которой тянулись скалистые холмы.

Непроизвольно отшатнувшись, он ступил, как ему показалось, на траву, но тут же ноги по колено увязли в болотной жиже.

Он обругал себя за неосторожность. Получилась непредвиденная задержка в пути – надо вылить вязкую жидкость из обуви. Он закатал мокрые джинсы, сел на тропу и снял кроссовки. Пришлось также снять и промокшие носки, благо в рюкзаке имелась запасная пара. Попытавшись безуспешно вытрясти грязь из кроссовок, он поставил их рядом с собой на тропу в надежде, что яркое солнце и поднявшийся снова ветерок немного подсушат их. Но не прошло и нескольких минут, как на солнце набежало облако и стало значительно прохладнее. Он надел сухие носки, расправил джинсы и с неприязнью посмотрел на мокрые и грязные кроссовки. Хочешь не хочешь, а надевать придется, если решил засветло добраться до места. С трудом обувшись, он осторожно поднялся, надел рюкзак и двинулся дальше, балансируя между обрывом и топью. Вскоре Опасная Тропа стала немного шире, а затем и обрыв остался позади. Он снова шел по каменистой дороге.

Облако, закрывшее солнце, сменилось другим, более темным, протянувшимся почти до горизонта, где уже собирались тяжелые тучи. «Еще дождя не хватало», – подумал он, когда справа, в стороне от дороги, увидел овцу.

Белая овца с черным носом равнодушно смотрела на него, пережевывая уже жеваную траву. На белом боку зеленело небольшое пятно – метка хозяина. Обрадовавшись соседству живого существа, он дурашливо приветствовал ее:

– Ба-а, ба-а!

Но овца нагнула голову, ущипнула траву и, по-прежнему не обращая на него внимания, продолжала задумчиво жевать. Было видно, что она стоит на твердой почве, покрытой травой, и из них двоих только ей было ведомо, как она сюда попала. Но между тем местом, где стояла овца, и дорогой все еще тянулось болото, обнаруживая себя характерными кочками и проблесками воды.

Однако по времени и по меткам на карте цель путешествия была близка.

Ветер усилился. Темно-синие тучи над горизонтом окончательно закрыли солнце и стали стремительно затягивать небо темным покрывалом с серыми отрепьями, несущимся почти над самой землей. Несколько черных птиц промчались низко над дорогой и с отчаянными криками исчезли вдали. Усилившийся ветер внезапно стих. И в то же время справа, со стороны холмов стал опускаться на землю туман.

Туман был настолько плотным и душным, что рубашка молодого человека намокла от пота. Дороги уже не было видно, и ощущение неясной тревоги заставило молодого человека остановиться и достать из рюкзака компас. Показания компаса успокоили его. Он осторожно двинулся дальше, буквально шаг за шагом, ощупывая ногами каменистую почву, хотя ему казалось, что колени с трудом раздвигают молоко тумана. Вдруг слева от дороги он увидел…

Да, увидел белую овцу с черным носом, похожую как две капли на прежнюю. И хотя ноги овцы уже скрылись в тумане, на ее белом боку была отчетливо видна зеленая метка. Овца, не прекращая жевать траву, к чему-то тревожно прислушивалась, подняв черные ушки.

«Что-то не так», – подумал он, не осознав еще до конца, что его так удивило.

Но когда осознал, ком предательского страха подступил к горлу – ведь слева от дороги был обрыв, а овца с зеленой меткой стояла справа от дороги. Значит ли это, что он движется в обратном направлении? Туман уже прикрыл спину овцы, не получалось даже четко разглядеть кисти рук, и страшно было оступиться, сделав неверный шаг туда, где, возможно, обрыв и болотная трясина.

Стало еще труднее дышать, туман заползал в ноздри и ел глаза, и уже все вокруг скрылось в тумане, и лишь темнеющие вдали верхушки холмов и еще более темное небо говорили о том, что все кругом настоящее. Не двигаясь с места и чувствуя под ногами твердую почву, он осторожно опустился на землю и еще осторожнее снял рюкзак. Он долго сидел так, пытаясь успокоиться и найти разумное объяснение истории с овцой.

Сколько времени он просидел, юноша не знал – часы его были в наружном кармане рюкзака. Да и что можно было разглядеть в этом тумане? Он стал напряженно вглядываться вдаль, пытаясь найти верхний край тумана, когда вдруг увидел, как откуда-то, со стороны дальних холмов, побежали светлые огоньки. Они то соединялись в загадочные фигуры, то вновь разбегались, а часть из них стала двигаться в сторону дороги, иногда полностью скрываясь в тумане, а иногда вдруг обнаруживая себя. Он с замиранием сердца наблюдал за этим явлением, а потом, устыдившись возникшего в груди страха, подумал: «Метан. Болотный газ». Когда огоньки были уже совсем близко, они сначала рассыпались, затем пропали, и из глубин тумана раздался жалобный женский крик, умоляющий о помощи.

Молодой человек вскочил, неловко задев рюкзак, и услышал чавкающий звук падения и бульканье в болотной трясине. Стало ясно, что, заблудившись в тумане, он снова вернулся на Опасную Тропу и мог бы сам свалиться в пропасть. Крик о помощи не повторялся, но теперь, сначала очень тихо, издалека, а затем чуть громче из тумана доносилась какая-то мелодия, по ритму похожая на колыбельную.

А потом и слова померещились:

Рассыпавшиеся огоньки снова собрались вместе, и, всмотревшись в образовавшуюся фигуру, он различил очертания женщины в длинном белом одеянии. Она как бы плыла в тумане, маня его рукой.

Склонив голову набок, закрыв глаза и чуть шевеля губами, она тихонько напевала свою колыбельную.

Небо, видно, уже очистилось от туч, и из-за дальнего холма вдруг выплыла круглая луна, высветив складки развевающейся одежды женщины. Оцепенев, слушая сладкие, едва различимые звуки колыбельной, уже почти засыпая, он вспоминал рассказы о Белой Леди – королеве болот. Ленивая мысль еле ворочалась в мозгу: «Привидится же такое в болотном тумане. Обман зрения и слуха – не более того».