Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

Потом она села напротив Брюса и велела:

– Ну-ка, расскажи еще раз, как ты шел по Чертовой Тропе и что ты там видел.

Вспоминать тот вечер Брюсу совершенно не хотелось, да и с памятью что-то стало: в ней застряли только овечья голова да грубый крик «Вайти!».

– Говоришь, ехал автобусом, был в нем один, а потом ни с того ни с сего вздумал прийти к нам через болота?

– Так оно и было.

– Ну, ладно.

Брюс понял – Грэни Пенни больше ему не верит.

Но почему?..

Джинни подошла к своему дому на пригорке, но в дом идти не хотелось, день, как и вчера, выдался ясный и теплый. Пахло прогретой хвоей пушистого можжевельника, растущего у дома, а со склона позади дома доносился медовый аромат вереска. Сев на лавочку у забора, Джинни задумалась – что надо сделать по хозяйству в первую очередь?

А хозяйство у них с мамой есть, хотя и небольшое – несколько кур, индюк и индюшка, задиристый петушок Шон, четыре кролика и Бонни, умненькая собачка шелти.

Она несла кроликам свежую траву, когда возле калитки появился Ирвин.

– Я вот что хотел сказать, – начал он. – Поменьше бы ты разгуливала с этим рыжим. Невесть откуда взялся – и тот ли он, за кого себя выдает?

– С чего ты взял, Ирвин Макартур?

– А ты дядюшку Роба спроси, он тебе все объяснит. И Грэни Пенни тоже что-то знает.

– Дядюшка Роб? Он же сам спас Брюса из трясины.

– Спас-то спас – а теперь задумался. Рядом ведь мертвая овца лежала.

– Ты что же, думаешь, будто Брюс загрыз овцу и сожрал ее потроха? Пить тебе нужно меньше, вот что.

– А ты все-таки поговори с Грэни Пенни.

– Я-то с ней поговорю, а с тобой об этом больше разговаривать не стану! – рассердилась девушка. – Думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь? Сперва бедной Кэтрин голову заморочил, теперь хочешь – мне?

– Она мне не нужна, это – так… Она же всем на шею вешается! – воскликнул Ирвин. – А ты не такая. Когда тебе будет восемнадцать, мы поженимся.

– Поженимся? А меня ты спросил?

Ирвин полез в карман и вытащил маленькую картонную коробочку.

– Вот, это тебе, – сказал он. – Поедешь в город, найдешь ювелира, закажешь себе сережки. Я теперь тебе много подарков сделаю, вот увидишь.

– Не нужны мне твои подарки!

– Сейчас не нужны, потом будут нужны.

И, поскольку Джинни наотрез отказалась взять коробочку, Ирвин положил ее на утоптанную землю возле калитки и ушел.

Джинни из любопытства взяла коробочку, открыла и увидела два синих камня-кабошона. Пожалуй, если б оправить в серебро, получились бы замечательные сережки, да только она ничего не хотела принимать от Ирвина.

Решив при первой возможности отдать ненужный подарок, но не ему самому, а его отцу или матери, Джинни отнесла коробочку в свою спальню.

Незаметно, за делами, стемнело, подобрался вечер, а с ним откуда-то туман и сырость. Еще светлое небо стало быстро затягиваться тучами. Туман и темень скрыли поселок, и только электрический свет в окнах, пробившийся тусклыми пятнами сквозь туман, означал, что Блэкмор никуда не пропал.

Джинни включила электрический фонарь над дверью, позвала Бонни и вошла в дом. Поужинав и покормив собаку, она заполнила страничку своего дневника всего тремя фразами «Сегодня было очень страшно, когда нашли Кэтрин. Спасут ли ее? Завтра утром буду звонить».

Немного почитав, Джинни погасила свет, послушала, как Бонни устраивалась на ночлег, приминая лапами подстилку, и устало закрыла глаза. День и в самом деле был тяжелый.

Проснулась она в середине ночи от стука капель дождя по стеклу. Какое-то время она прислушивалась к этому ритмичному убаюкивающему стуку, повернулась на другой бок, поправляя теплое, уютное одеяло.

Как вдруг ей показалось, что дождь стучит как-то очень ритмично, прерываясь, а затем повторяясь еще и еще. Казалось, что чьи-то пальчики мягко, но настойчиво выстукивают по стеклу ритм незнакомой мелодии. Бонни забеспокоилась, ползком подобралась к кровати хозяйки и тихонько взвизгнула.

– Тихо, Бонни, успокойся, – сказала Джинни. – Сейчас мы посмотрим, что там.

Она встала и медленно подошла к окну. Бонни жалась к ее ногам. Туман, опустившийся на поселок вечером, стал густым, как молоко. И казалось, что это молоко стекает по стеклу, не давая разглядеть что-либо за окном.

Ей, не верящей в сказки про болотных призраков, приходящих к людям в сильном густом тумане, стало не по себе.

Но вот Бонни опять заскулила. Стук в окно возобновился, и на стекле отчетливо обозначились маленькие – очень маленькие, просто крошечные – пальчики, хотя густой туман скрывал все остальное. Теперь сквозь выбиваемую пальчиками дробь уже слышалась какая-то песенка, по ритму вроде колыбельная, но слов сначала было не разобрать. Замирая от страха, Джинни прислушалась и поняла, что это знакомый некоторым жителям равнинной Шотландии древний шотландский язык «скотс». Бабуля Пенни хорошо понимала этот язык, а вот Джинни – самую малость.

Не успела она разобрать хоть одно слово, как песенка стала затихать, затихать и наконец совсем затихла. Сжавшись в комок, Джинни села на пол и прижалась к Бонни. «Это все туман, – думала она, – в тумане и не такое может привидеться». Но Бонни скулила, не переставая, что только усиливало страх. Вот когда Джинни пожалела, что не осталась ночевать у бабули Пенни, как она часто делала, когда уезжала мама. Просто она посчитала неприличным оставаться в доме с молодым человеком – люди могут плохо подумать. Собравшись с духом, Джинни поднялась с пола и села на кровать. В белом тумане, ползущем по стеклу, больше ничего не проявлялось.

– Ну что, Бонни, успокоилась? – спросила она, поглаживая собаку.

Но Бонни продолжала испуганно прижиматься к ее ногам, чуя что-то недоброе.

– Знаю, знаю, – прошептала Джинни, – я тоже испугалась. Это все туман.

Но что это? Вот опять та же ритмичная дробь, но уже по стеклу входной двери. И теперь при свете уличного фонаря Джинни разглядела, да, она четко увидела маленькое существо ростом с ребенка, почти без одежды, которое напевало и, кивая, барабанило в дверное стекло маленькими тоненькими пальчиками.

Присмотревшись, Джинни отшатнулась от двери – это существо было куклой, явно куклой, с пустыми глазницами. Теперь песенка была слышна лучше, и Джинни удивилась, что, почти не зная языка «скотс», она разобрала зловещие слова песенки:

Продолжая напевать, кукла манила Джинни за собой, отступая от двери в туман, и уже видны были только зовущие к себе ручки, и не было сил сопротивляться этому зову. Джинни взяла с подоконника коробочку Ирвина, открыла дверь, оттолкнув в дом Бонни, закрыла дверь и окунулась в туман, следуя за все еще слышной песенкой. Когда песня стихла, Джинни вдруг увидела, что стоит она посреди развалин замка у разрушенного колодца, из которого выходит вверх колеблющийся столб света, и слышны какой-то стук и скрежет, и все та же песенка: