Чарльз Соул - Год Оракула [litres]

– Заткнись, – оборвал его Лейхтен. Парень взял с места в карьер, может, даже и не без причины, но Оракул должен был понять, что не он руководит этим разговором. – Я буду говорить, а ты слушать. Есть вещи, которые тебе надо знать.

Дандо открыл рот, явно собираясь возмущаться дальше.

– Уилл, – быстро сказал Лейхтен, опередив его. – Я могу тебе сказать, откуда взялись предсказания. Могу тебе объяснить все, что с тобой случилось, если ты, черт побери, заткнешься на две минуты.

Оракул резко захлопнул рот, что Лейхтен отметил с немалым удовлетворением.

– До того как я начну, хочешь чего-нибудь? Воды? Я знаю, как от этих чертовых шокеров рот пересыхает.

Дандо поколебался, потом кивнул.

На столе стоял графин и пачка бумажных стаканчиков. Один из морпехов налил стакан и подал его Оракулу, который выпил половину одним глотком.

Лейхтену на самом деле было плевать, пересохло во рту у Оракула или нет. Решительно плевать. Но ему нужна была пауза – обдумать следующий ход.

Это был его миг. Быть в этой комнате в этот день – вся до последнего клочка власть и связи, которые он накопил за всю жизнь, были для того, чтобы осуществить вот это. Он не предвидел этого момента, не знал, что возможность примет именно такую форму, но это в конце концов не важно. Момент настал – и он готов.

К этому он стремился всю свою жизнь. Он знал, как должен выглядеть мир завтрашнего дня, знал лучше любого другого – и вот сейчас напротив сидит человек, который может помочь этому осуществиться.

Будущее в пределах досягаемости.

Только сомкнуть на нем пальцы – и сжать.

– Слушаю, – сказал Оракул, поставив стакан.

– Ситуация вот какова, Уилл, – начал Лейхтен. – Более десяти лет правительство США работает над способом передачи информации прямо в мозг тем, кто работает на земле – солдатам, агентам и так далее, – прямо со спутника. Информация возникает у принимающего как его собственная мысль.

Оракул, сидящий напротив, сощурил глаза.

– Техника пока несовершенная, – продолжал Лейхтен. – Главная в ней проблема, как я понимаю, нацеливание – направление передачи именно в тот череп, куда ее надо послать. Если у тебя десять человек в круге диаметром тридцать футов, можно не сомневаться, что один из них сигнал примет. К сожалению, неизвестно, кто именно из них.

– Что это вы мне рассказываете? – спросил Дандо.

Его голос поднялся на пол-октавы, что Лейхтен счел благоприятным знаком. Он поднял руку, призывая к терпению.

– В процессе испытаний участникам посылались длинные строки данных, – продолжал он. – Они эту информацию записывали. Если она приходила полностью – фантастика. Если были разрывы – ну, тогда понятно, где проблема. В общем, идея понятна.

Он сделал паузу.

– Уилл, твои предсказания – часть этих испытаний. У ведомства, работавшего над этой технологией, примерно полгода назад была испытательная передача. На спутнике что-то засбоило, и передающий луч далеко отклонился от курса. Куда именно он попал, техники не знали – вероятнее всего, куда-то в Нью-Йорк. Как оно, конечно, и было.

– Но все они сбылись, – возразил Оракул. Голос у него был озадаченный. – Все предсказания сбылись. Это невозможно.

Лейхтен кивнул, лицо его стало искренним и серьезным. Предстоял штрих мастера. Момент, когда он все расставит по местам. Он сделал глубокий вдох.

– Вполне возможно, Уилл, – сказал он. – Это мы заставляли их сбыться. Нам нужно было знать, насколько успешно прошло испытание. Представь себе, что человек слышит в голове совершенно реальные голоса и понятия не имеет, откуда они звучат – это, знаешь ли, открывает для этой техники новые возможности, которые мы не рассматривали пока.

– Управление мыслями, как я понимаю? – спросил Уилл. – Выдать себя за голос Бога и внушить человеку что-то сделать?

Лейхтен засмеялся.

– Наши психологи говорили, что ты умница. Мы ожидали, что кто-то начнет орать на площадях – дескать, я предвижу будущее. И тогда мы найдем этого человека и с ним поговорим. А ты поступил не так. Мы совершенно не ожидали, что ты будешь скрывать свою личность. Или что в этом случае тебя будет так трудно найти.

– Почему вы так надолго затянули этот процесс?

– Из-за тебя, Уилл. Из-за того, что ты делал. Ты заставил весь мир верить тому, что поместил на этот свой веб-сайт. Ни у кого нет ни вопросов, ни сомнений – все просто верят. Это невероятная власть. И очень полезная.

Оракул откинулся на спинку кресла, слегка поморщившись – наверное, еще болели мышцы после электрошока.

– Похоже, будто вы хотите, чтобы я для вас врал – составлял новые предсказания. И нужен я вам потому, что вы до сих пор не смогли взломать Сайт, – сказал Дандо.

Лейхтен тоже откинулся на спинку, покачал головой – еле заметно.

– Ты не слишком далек от истины. Тщательно учитывая эффект, который может иметь заявление Оракула, мы – я имею в виду правительство твоей страны – можем положительно влиять на положение дел в мире.

Оракул нахмурился.

– Единственная причина, по которой люди мне верят, – я им ни разу не соврал. Один раз мое предсказание не сбудется – и они мне никогда не поверят.

– А это, – сказал Лейхтен, – разве не в наших руках? Мы перестанем исполнять предсказания в любой момент, когда захотим. И ты снова будешь такой, как все. Только с множеством врагов, хотел бы я добавить.

– Я просто… я никак не могу поверить, – сказал Дандо. – Все это время я думал…

– Я знаю, Уилл, – с добротой в голосе сказал Лейхтен. – Но тебе не о чем волноваться. Все, что мы просим, – это чтобы ты помог своей стране. И, конечно, твоя служба не останется без награды. Не такой, конечно, как давали тебе предсказания Оракула, но никто тебя не будет просить делать это бесплатно. И уж точно твои друзья будут полностью освобождены от судебного преследования.

Дандо опустил взгляд. Повертел в руках бумажный стакан, наклоняя в стороны, едва не проливая, но останавливаясь вовремя, чтобы вода не плеснула через край. Наконец он поднял глаза. Улыбаясь в тридцать два зуба. Вся его манера переменилась, он снова был тот нахальный двадцати-с-чем-то-летний сопляк, каким сюда вошел.

– Отличная работа, – сказал Оракул. – Но я ничего этого делать не буду.

– Не понял? – переспросил Лейхтен. – Кажется, до тебя не дошло, сынок. Мы не обязаны отпустить отсюда тебя или твоих друзей. На самом деле большинство тех, с кем я работаю, резко против этого. Оракул нарушил мировой порядок тысячами способов в большом и в малом. Люди тебя боятся, а ты этим страхом пользуешься. Кто тогда Оракул? Кто ты в глазах закона, Уилл Дандо? Террорист!

Он помолчал, чтобы его слова дошли.

– Ты слыхал о тайных тюрьмах, о которых говорят правозащитники и журналисты? Центры задержания в пустынной местности, и ни одна собака не знает, что там творится? Так вот, это правда. Целиком и полностью. У нас их достаточно, и правила говорят, что мы тебя там можем держать сколько захотим. Очень сомнительно, чтобы такой человек, как ты, снова увидел дневной свет.