Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

– Да.

– Покажи нам, – тихо попросила Дити. – Мы тоже… хотим видеть.

– Ладно, – сказала я, помолчав.

Во второй раз это не было так мучительно. Я внимательно слушала нурийские слова, которые он рычал над моей мамой, но как я ни старалась, понять их я не могла. Я немного говорила на языке нуру, однако мама его не знала, а это видение было собрано из ее воспоминаний. Подлый, злой, жестокий человек. Я его задушу. Когда все кончилось, Бинта и Дити, казалось, потеряли дар речи. Но Луйю всего лишь выглядела более усталой.

– Я покидаю Джвахир, – сказала я.

– Тогда я хочу с тобой, – вдруг сказала Бинта.

Я замотала головой.

– Нет. Со мной идет только Мвита. Твое место здесь.

– Пожалуйста, – стала упрашивать она. – Я хочу посмотреть, что там. Этот город, он… Мне нужно сбежать от папы.

Мы все знали это. Даже после вмешательства отец Бинты не мог сдерживаться. Бинта часто бывала больна, хоть и пыталась скрывать это. Все из-за его приставаний и боли, которую ей приходилось терпеть. Тут я осознала кое-что неприятное: если боль начинается только тогда, когда женщина возбуждена, значит ли это, что ласки отца возбуждали ее? Я поежилась. Бедная Бинта. В довершение всего ее считали «девочкой такой сладкой, что даже отец не устоял перед ее чарами». Из-за этого, по словам Мвиты, за нее уже сейчас соперничали юноши.

– Я тоже хочу с вами, – сказала Луйю. – Я хочу в этом участвовать.

– Я даже не знаю, что мы будем делать, – пробормотала я. – Я даже…

– Я тоже пойду, – сказала Дити.

– Но ты обручена, – возразила Луйю.

– Что? – сказала я.

– Месяц назад его отец попросил ее руки от имени сына, – сказала Луйю.

– Чей отец?

– Фанази, чей еще.

Дити и Фанази любили друга с самого детства. Это он так обиделся на то, что Дити кричала от боли, когда он ее касался, что несколько лет с ней не разговаривал. Видимо, за эти годы он стал мужчиной и понял, что мужчина может пойти и взять то, что хочет.

– Дити, почему ты мне не сказала?

– Не казалось важным, для тебя во всяком случае, – пожала плечами Дити. – А может, оно и правда сейчас неважно.

– Конечно, важно.

– Ну… – сказала Дити. – Ты хотела бы поговорить с Фанази?

Вот так Мвита, Луйю, Бинта, Дити, Фанази и я оказались назавтра в нашей гостиной, когда мама пошла на базар за припасами для меня. Нам с Дити, Луйю и Бинтой было по девятнадцать, Мвите двадцать два, а Фанази – двадцать один. Все мы были так наивны – упивались самообманом, как я потом поняла.

Фанази вырос высоким. На полголовы выше Мвиты и меня, на целую голову – Луйю и Дити, а с Бинтой, самой маленькой из нас, разница была еще больше. Широкоплечий молодой человек с гладкой темной кожей, пронзительными глазами и сильными руками. Он смотрел на меня с большим подозрением. Дити посвятила его в наш план. Он посмотрел на Дити, потом на меня, и, к удивлению, не сказал ничего. Хороший знак.

– Я не такая, какой меня считают.

– Я знаю то, что Дити рассказала, – сказал он своим низким голосом. – Больше ничего.

– Ты пойдешь с нами? – спросила я.

Дити настаивала, что у Фанази раскрепощенный ум. Сказала, что тогда, много лет назад, он слушал сказительницу на базаре. Но он также был мужчиной народа океке, поэтому не доверял мне.

– У отца хлебная лавка, я должен ее унаследовать.

Я сощурилась, гадая, не его ли отец накричал на маму в наш первый день в Джвахире. Мне хотелось заорать ему: «Тогда придут нуру и разорвут тебя на части, изнасилуют жену, и родится очередной ребенок, похожий на меня! Идиот!» Я чувствовала, как Мвита молча сигналит, чтобы я не отвечала.

– Пусть она тебе покажет, – тихо сказала Дити. – Тогда решишь.

– Я подожду снаружи, – сказала Луйю прежде, чем Фанази ответил.

Она быстро встала. Бинта вышла за ней. Дити взяла Фанази за руку и крепко зажмурилась. Мвита просто стоял возле меня. Я в третий раз перенесла нас в прошлое. Фанази отреагировал громкими бурными рыданиями. Дити пришлось его утешать. Мвита коснулся моего плеча и вышел из комнаты. Когда Фанази успокоился, его горе сменилось гневом. Неистовым гневом. Я улыбалась.

Он колотил себя огромным кулаком по бедру.

– Как это может быть! Я… я не знал… я не могу!..

– Джвахир очень далеко, – сказала я.

– Онье, – сказал он. Раньше никто так меня не называл. – Мне очень жаль. Прости меня. Здешние люди… Мы все понятия не имеем!

– Ничего, – ответила я. – Ты пойдешь?

Он кивнул. И нас стало шестеро.

Нам надо было выходить через три часа. Люди это знали, и поэтому оставили меня в покое. Когда я проходила мимо, только взгляды выдавали их волнение – им не терпелось, чтобы я ушла, не терпелось снова все забыть. Перед нами с Аро расстилалась пустыня. Отсюда мы пойдем на юго-запад, обогнем Джвахир, а потом отправимся на запад. Пешком, не на верблюдах. Я не езжу на верблюдах. Когда мы с мамой жили в пустыне, там были дикие верблюды. Благородные сильные создания, я отказывалась их эксплуатировать.

Аро и я поднялись на дюну. Сильный ветер отбросил назад мои косы.

– Почему он хочет меня видеть? – спросила я.

– Перестань задавать этот вопрос.

Снова пришла песчаная буря. Но на этот раз она была не такой свирепой. Оказавшись в палатке, я села напротив Солы. Как и в первый раз, черный капюшон скрывал его белое лицо до самого носа. Аро сел рядом с ним, они пожали руки особым образом, переплетая пальцы.

– Добрый день, Ога Сола, – сказала я.

– Ты выросла, – прошелестел Сола.

– Она Мвитина, – сказал Аро, взглянул на меня и добавил: – Если вообще можно сказать, что она чья-то.

Сола кивнул в знак одобрения.

– Итак, ты знаешь, чем все это закончится.

– Да.

– Те, кто идет с тобой. Ты понимаешь, что могут дойти не все?

Я молчала. Это приходило мне в голову.

– И что за все это отвечаешь ты? – добавил Аро.

– Можно ли… что-то сделать? – спросила я у Аро.

– Может быть.

– Что я должна сделать? Как мне… его найти?

– Кого? – поднял голову Сола. – Твоего отца?

– Нет, – ответила я; я полагала, что мы с ним друг друга найдем и так. – Того, о ком сказано в пророчестве. Кто он ?

Некоторое время они молчали. Я чувствовала, что они спорят, не раскрывая ртов.

– Делай как знаешь, ша, – пробормотал Аро вслух.

Он казался усталым.

– Что ты знаешь об этом нуру? – спросил Сола.

– Я знаю только, что какой-то провидец-нуру предсказал, что придет высокий мужчина-нуру, он будет колдун, и он принесет какие-то перемены, перепишет книгу.

Сола кивнул.

– Я знаю Прорицателя, – сказал он. – Ты должна простить всех нас за наши слабости – меня, Аро, всех нас, стариков. Будет нам наука. Аро отказывал тебе, потому что ты женщина и эву. Я чуть не сделал то же самое. Этот провидец, Рана, охраняет бесценный документ. Поэтому ему доверили пророчество. Ему было сказано нечто, с чем он не смог смириться. Из-за его глупости у тебя, я думаю, появился шанс.