Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

Работа с отснятым материалом занимает гораздо меньше времени, чем я предполагал, и чтобы как-то занять один из вечеров, я уговорил Алису сходить со мной в ресторан. Откровенно пишу «уговорил», потому что, похоже, согласилась она из вежливости. Поверьте, уж я-то прекрасно умею отличить жалкие попытки заинтересовать мужчину напускным равнодушием от подлинного отсутствия интереса. Впрочем, мне так даже лучше. Главное, что со своей работой Алиса справляется прекрасно: ее галльский почти безупречен, лишь некоторые книжные обороты речи выдают в ней человека, изучавшего язык по учебникам.

Как мне объяснил атташе по культуре посольства Галлии на приветственной встрече, с иностранцами в России традиционно обращаются учтиво-предупредительно. Ему, наверно, виднее, но я бы сказал иначе: русские всегда держатся с благожелательным достоинством. Никакого заискивания я (напомню, фотографирующий людей уже семнадцать лет) не заметил даже у официантов.

За ужином я прямо спросил у Алисы, насколько ее устраивает нынешняя работа, при которой ей приходится по несколько часов в день проводить с человеком, судя по всему, не вызывающим у нее никакого интереса. Ответ заслуживает того, чтобы привести его цитатой: «О, поверьте, дело тут вовсе не в вас. Просто по моему опыту галльские, да и вообще европейские мужчины в целом не слишком интересны. Извиняюсь за такое обобщение от лица многих русских девушек. Но я не считаю, что вы как-то сами в этом виноваты. Дело, скорее, в жизненном укладе Старого Света. Понимаете, у вас все слишком долго и слишком предсказуемо, очень много времени уходит на раскачку. Вы как аксолотли в аквариумах, куда родители и само общество десятилетиями исправно подливают свежую воду». Я незаметно полез под столом в телефон гуглить слово «аксолотль». Поищите и вы, вам понравится, а я покамест прекращаю дозволенные речи. Завтра будет новый день.

5 июля

У русских странное отношение к деньгам. Если кто-то начинает зарабатывать (кстати, здесь почти никогда не используют этот глагол, говорят – получать) заметно больше денег, чем большинство из его круга общения, он этого почти всегда немного стесняется. Парадоксальным образом сочетая стыд с тщеславием. Алиса рассказала об одном своем разбогатевшем приятеле, который никогда не отказывает себе в удовольствии запостить фотки очередного дорогого отеля, в котором остановился, – но неизменно сопровождает их подробными выкладками, насколько выгодно на самом деле жить именно в таких гостиницах: там все включено, не надо тратиться дополнительно на завтраки, халат, тапочки, бассейн и все такое прочее. Кажется, русским до сих пор бывает стыдно за то, что у нас давно уже остается единственным поводом для гордости. Догадываюсь, что многие меня попросту не поймут, а столичные снобы, сидящие сейчас с бокалом розé в одной руке и айфоном в другой, так и вовсе закатят глаза, но все равно спрошу: как по-вашему, какую из наций следует считать более продвинутой?

Мы уже в Сочи, послезавтра русские будут здесь биться с тевтонцами в одной четвертой финала; думаю, не надо уточнять, за кого я стану болеть. А пока мы с Алисой на пляже. Сейчас тут пик сезона, умноженный на мундиаль, но, к счастью, у моего отеля собственный закрытый участок побережья. Мне хватило одного взгляда через фигурную решетку, за которой начинается общественный пляж, чтобы оценить все преимущества статуса официального фотографа чемпионата. Но вместе с тем я неожиданно почувствовал укол совести. Что это? Во мне вдруг проснулся тот юнец из двадцатого арондисмана, для которого три слова, выбитые у нас на каждом присутственном здании, еще что-то значили? Или я стал на мгновение немного русским?

Алиса пришла в слитном черном купальнике, который ей, надо признать, идет. Более чем. По правде говоря, мне хотелось просто смотреть на нее, не говоря ни слова – но вместо этого я с упорством закоренелого мазохиста принялся доканывать ее расспросами о том, как она относится к профессии фотографа. (Черт! До меня только что дошло, что я, во-первых, все время говорю с Алисой только о себе, а во-вторых, изо всех сил стараюсь ее заинтересовать: если не самим собой, так хотя бы своей профессией.) Алиса долго уходила от ответа, но когда я ее окончательно достал, со свойственной ей мягкой прямотой сказала, что, по правде, не считает фотографию мужским занятием. Мужчина, по ее мнению, обязательно должен уметь что-то создавать. Необязательно материальное. А не ловить всю жизнь чужие смыслы. Никогда не смотрел на свое занятие с такой точки зрения.

P. S. Сделал тайком на пляже несколько снимков Алисы – получилось ужасно. Пишу это сейчас и улыбаюсь. Потому что прекрасно понимаю, что это значит. Старушка Hasselblad ревнует.

8 июля

Способ заинтересовать Алису нашелся сам собой. Он пришел мне в голову в тот самый момент, когда после свистка судьи, возвестившего, что русские с боем вырвали победу из рук тевтонцев, мы с Алисой, взявшись за руки, орали и прыгали вместе со всем стадионом, и мне казалось – подпрыгни мы еще чуть выше, и поток ликования поднимает нас над трибунами и понесет прямо в небо. «Я хочу понять, что такое русская национальная идея! – прокричал я Алисе прямо в ухо. – Помоги мне!»

Господи, как же она смеялась. У Алисы очень красивый смех. Когда она смеется, ее голос словно надевает слитный черный купальник. Так вот, Алиса смеялась очень долго, а потом, немного успокоившись, достала бумажные салфетки, тщательно вытерла глаза и носик. Потом снова смеялась. А потом посмотрела на меня каким-то новым взглядом и сказала: «Хорошо. Я помогу».

Мы снова в Москве. Почти весь сегодняшний день мы с Алисой провели на улицах города, приставая к прохожим с одним и тем же вопросом: «Назовите, пожалуйста, русскую национальную идею». Всего мы успели опросить 119 человек в десяти разных местах города; несколько раз к нам подходили полицейские, но Алиса что-то говорила им по-русски и указывала на мой бейдж официального фотографа чемпионата, который я по ее настоянию прикрепил на грудь – прямо напротив сердца. Полицейские вежливо улыбались и отходили.

Сейчас я сижу в своем номере и смотрю на большой блокнот в клетку, которым предусмотрительно обзавелся накануне опроса. На листе ровно шесть строчек:

«Счастливая крестьянская страна. Один язык, одна вера» (1)

«Православие. Самодержавие. Народность» (2)

«Можем повторить!» (7)

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (14)

«Мы русские, с нами Бог!» (17)

«Затрудняюсь ответить» (78)

11 июля

Приготовьтесь, сейчас будет много букв. Момент не самый подходящий, понимаю: час назад Галлия проиграла полуфинал со счетом 1:2, причем оба гола наши забили на предпоследней минуте. Я понимаю ваши чувства, но ждать не могу. И поскольку я больше не должен лицемерить, изображая самодостаточного человека, независимого от чужих мнений (в чем усердно упражнялся последнее десятилетие), не стану писать, что мне все равно, прочтете вы меня или нет. Мне важно. Мне важно, чтобы вы прочли всё и поняли причины моего решения. Поэтому читайте.