Михаил Веллер - Вначале будет тьма // Финал

Алиса посоветовала мне даже не пытаться понять смысл первых двух вариантов в блокноте, добавив, что если бы не свежая в памяти победа над Тевтонией, третьей строки, скорее всего, не было бы вовсе. Пролетарский слоган я помнил из университетского курса, он еще тогда поразил меня своей нарочитой бессодержательностью: во-первых, звучал он скорее как рекомендация со стороны, дескать, соединяйтесь, ребята, не пожалеете. А мы посмотрим. Во-вторых, он не вносил никакой ясности в цель этого соединения. В общем, это точно не подходило.

Следующий вариант произвел на меня сильное впечатление: он нес в себе богоборческий заряд такой силы, что Ницше просто разорвало бы в клочья. Понимаете, не мы с Богом, а он – с нами. Низведение верховной силы до послушного духа домашнего очага нации одной фразой – в этом определенно что-то было. Не уверен, впрочем, что респонденты понимали ее на таком уровне. В любом случае, даже по статистике до национальной идеи она не дотягивала.

Получалось, наш с Алисой лобовой метод не работал. Или что-то не то было с формулировкой вопроса.

А потом меня осенило. Я даже засмеялся, настолько все оказалось просто и очевидно. В самом деле, труднее всего заметить то, что у тебя перед самым носом. «Затрудняюсь ответить» – это и есть подлинная русская национальная идея. Идея воистину великая в своей простоте и безупречная в своей искренности.

Когда галл, выпучив глаза, повторяет вызубренную в детстве речевку «Свобода-равенство-братство», не замечая очевидного – того, что каждое из этих понятий исключает два прочих, русский отвечает прямо: «Затрудняюсь ответить».

Когда тевтонец, как ржавые гвозди, вколачивает свои три «К», русский говорит честно: «Затрудняюсь ответить».

Когда британец только набирает в легкие воздух, чтобы хватило на тираду о родине человеческого достоинства и прочее словоблудие, русский уже все сказал.

«Затрудняюсь ответить» совершенно не тождественно «Не знаю». «Затрудняюсь» – от слова «труд». Русские вовсе не отказались от поиска своей национальной идеи, напротив, они трудятся над ней в поте лица. Русские поняли одну простую истину, которая, увы, не придет Европе в голову даже под мескалином: сама суть национальной идеи – в ее поиске. Как только национальная идея принимает завершенную формулировку, она становится проклятием. Это русские понимают как никто.

Поэтому я остаюсь здесь. У этой страны есть будущее, и я хочу идти в него вместе с ней. И, надеюсь, с Алисой. Потому что подлинное будущее – неопределенно и непредсказуемо. Иначе это просто растянутое во времени прошлое.

Электронная заявка на долгосрочную визу уже подана. Все обязательства по старым контрактам я закрою, а новых не будет. Учетки в Instagram и Tumblr я уже снес, та же участь через несколько часов постигнет и этот блог. Пожелайте мне удачи, пока есть возможность. Я иду признаваться Алисе в своих чувствах.

Москва. Финал

Ну точно как отец… не хватает только пива и рыбы. И растянутых треников. Не понимаю этого удовольствия наблюдать, как куча мужиков с серьезным видом отбирает мяч друг у друга. Хочется сделать, как Хоттабыч: дать каждому по мячу и чтобы все были счастливы. Еще больше не понимаю радости находиться в этой толпе, в этом котле вопящих и жующих людей, подверженных одинаковому настроению. И ладно бы они действительно поддерживали тех бедолаг, которые гоняются за мячом, – хуже, что они впадают в ступор от проигрыша, и тогда нахождение их на стадионе становится совсем бессмысленным. Когда наши забивали – ликованию не было предела. Но стоило пропустить первый, а тем более второй мяч, как вся эта многотысячная масса впала в такое уныние, которое ощущается даже через экран. Вот тебе и «помощь родных стен»! Я на себе чувствую, как эта тысячекратно усиленная пришибленность буквально висит на плечах у команды и сковывает им ноги. Это не действует только на нашего все время улыбающегося чернокожего легионера. Видимо, потому что он не русский и нечувствителен ко всей этой хрени. А толпа даже не реагирует на призыв тренера, который задрал руки и хлопает ими над головой, прося о поддержке. Его, бедолагу, жаль больше всего: полтора часа метаться в пунктирном загоне, не имея возможности выбежать на поле и забить самому. Полагаться на кого-то, на чей-то ум или скорость. Загоняться от чужой тупости или медлительности – сколько же нужно нервов.

А вот болельщики славонцев просто молодцы. Их в разы меньше, но слышны они гораздо громче. И даже не в громкости дело – их голоса похожи на звук мерно работающего механизма. Гул на низких частотах, который не смолкает ни на минуту. Более того – этот гул усиливается, когда славонцы пропускают мяч, и это дает ощущение подпитки, что ли… Да и форма у славонцев славная. В своих черных трусах и майках они похожи на шарики ртути, которые то рассыпаются по всему полю, то собираются около наших ворот. Они сродни косяку рыб, который по какому-то неведомому сигналу синхронно танцует затейливый танец. Зато форма наших невнятная. Я вообще не помню, чтобы наши спортсмены в любых видах спорта (не считая фигуристов и гимнасток) были одеты красиво. Я бы даже сказала – достойно. Может, я просто мало смотрю спорт? Ну вот теперь, например, наши бегают в красных майках какого-то размытого, будто вылинявшего, оттенка и в белых трусах. И напоминают разваренные вареники с вишней. А гетры с цветами флага – это апогей! Зачем флаги на ногах? Чтобы не забыли, за кого играют? Гол… 3:2. Какое же у него злое и сосредоточенное лицо. Оно не изменилось даже после этого забитого им мяча. А я сижу здесь и неведомо зачем словно подглядываю за ним в замочную скважину… какая же я…

Сука! Что ты хочешь от меня?! Что я понять должен?! Пропала неведомо куда, заблокировала телефон, а я даже фамилии твоей не знаю!

Что я не так сделал?! Ведь все хорошо было, так хорошо, как никогда раньше! Разве можно так вычеркивать человека из жизни, не объяснив ничего и не сказав, где он накосячил?! Из-за тебя я даже импотентом заделался! Думал, клин клином вышибу, но на Маринкин пятый размер и сочную задницу у меня ничего даже не колыхнулось, хотя раньше заводился с полуоборота.

Сука плоскозадая! Я теперь, кроме твоего плоского зада, ничего больше не вижу и, если бы не чемпионат, рехнулся бы, наверное! А благодаря ему пашу как конь и на тренировках, и в игре, а потом валюсь замертво, лишь бы не видеть тебя перед глазами, не слышать твоего голоса и не вспоминать, как пахнут твои подмышки.

Ты постоянно в моей башке, и я разговариваю с тобой все время. От злости на тебя меня того и гляди в клочья разорвет! Мужики ко мне уже и не подходят, только Царь попробовал беседу завести да чуть по зубам не словил. А тренер лишь смотрит глазами собачьими и задачи ставит – у него претензий ко мне никаких нет, потому что я через эту злость уже не один мяч забил и много крови противникам попортил. Мне ведь даже перейти в «Ювентус» предложили, да я их нахрен послал! Начали заливать, что с моим талантом мне в России делать нечего. Что страна моя хоть и великая, но сильно отсталая, что коррупции много и всякого дерьма навалом, а по части футбола вообще в полной жопе и что нечего мне тут, такому гению, загнивать. Меня же это еще больше выбесило. Ладно бы просто предлагали, но зачем хаять-то – мне в валенках и с медведями на улицах задолбись, и сникерсы их мне до одного места! Тем более что на то, что мне дома платят, я сам могу им эти сникерсы купить! Евгеша на меня из-за всей этой истории окрысился. Задело его, видите ли, что не ему, а мне этот контракт предложили. А еще больше задело, что я послал их куда подальше. Он-то сразу согласился бы, потому что ему все равно где играть – лишь бы платили хорошо. Он бы уже и эмблему их на своей заднице вытатуировал и всем показывал, а я, щенок, посмел от их манны небесной отказаться!