Эдвин Табб - Смерть — это сон. Белая вдова

Брэд рассказал ему всю правду. Уэстон сокрушенно покачал головой.

— Я никак не мог этого знать, — сказал он. — Я в бегах вот уже три года и совершенно не в курсе событий. Но я вот что скажу вам, приятель. Если вы наводчик охотников, то, можете в этом не сомневаться, я позабочусь о том, чтобы вы горько раскаялись в этом.

— Вы убьете меня?

— Не я. Ваши кишки выпотрошит вот эта моя штуковина.

Он произнес эти слова настолько серьезным тоном, что Брэд помимо своей воли скользнул взглядом по грубо сделанному копью и вздрогнул, мысленно представив, какие раны можно нанести таким оружием. Затем наступил нечаянно босой ногой на камень и сморщился от боли.

— Мне нужна обувь, — сказал он. — И одежда. У вас не найдется чего-нибудь такого для меня?

— Может быть, — Уэстон вернулся в шалаш и сразу же вышел из него с одеждой в руках. — Она ему больше уже не понадобится, — пояснил он. — Можете взять себе, если подойдет размер. — Увидев кислое выражение лица Брэда, поспешно добавил: — Ничего другого здесь нет. Когда-нибудь на досуге придумайте, каким образом сможете отблагодарить эту женщину. А пока что говорите прямо: согласны взять себе это или нет.

Обувь оказалась слишком большой, а вот одежда — слишком тесной. Расстегнув все пуговицы, чтобы чувствовать себя поудобнее. Брэд в задумчивости расположился перед центральным костром. Пламя его лизало покрытый копотью казанок, содержимое которого запахом несколько напоминало тушеное мясо. Какого рода мясо — ему даже не хотелось думать об этом. Ежа, может быть, или змей, не исключено, что даже крыс — любое, которое хоть каким-то образом могло поддержать жизненные силы. Община не могла позволить себе быть слишком привередливой.

Ожидая, пока кто-либо из женщин начнет раздавать еду, он обвел взглядом место, куда его привел Уэстон. Как и шалаш, в котором лежал умирающий от лучевой болезни, остальные хижины тоже располагались между деревьями. Все это несколько напоминало цыганский табор, но не было ни лошадей, ни кибиток. Ни вообще каких-либо колесных средств. Когда эти люди снимались с места, они тащили на себе все, что им принадлежало.

Судя по всему, здесь было до дюжины мужчин и вдвое меньшее число женщин. Дети пока что не попадались ему на глаза. Скорее всего, их здесь вообще не было. Таким людям — а все они были находящимися в бегах должниками, — вовсе ни к чему было взваливать на себя бремя лишних забот. Но вот как раз об этом и не нужно было тревожиться. Прячась по краям пораженных радиацией районов, часто забредая далеко внутрь таких районов — когда по неосведомленности, когда по необходимости, — они все очень быстро потеряли всякую способность к продолжению рода.

Подобная кочевая жизнь должна была представлять для них сущий ад.

Интересно, отметил про себя Брэд, сколько еще существует точно таких же групп, как та, которая была сейчас перед ним. Затем осмелел и спросил об этом Уэстона.

— Не знаю. — Уэстон вычерпал ложкой похлебку из миски и теперь, причмокивая, облизывал губами косточку. Она была очень небольшой, форма ее показалась Брэду знакомой. В болоте, наверняка должны быть лягушки. — Как мне кажется, немало. Я знаю совершенно точно об одной такой же группе несколько севернее нашей, а к югу еще совсем недавно бродило какое-то количество одиночек. Охотники поотлавливали всех их. — Разделавшись с косточкой, он спросил у Брэда. — Вы, похоже, не голодны?

Брэд протянул ему свою порцию похлебки.

— Именно поэтому вы держитесь вместе? Из страха перед охотниками?

— Это не совсем так. В каком-то отношении это даже оборачивается нам во вред. Слишком много людей оставляют слишком много следов, охотникам в этом случае легче засечь нас. Но что это за жизнь в одиночку?

Брэду не составило особого труда представить себе, что это за жизнь. В задумчивости он глядел на костер, дожидаясь пока Уэстон дожует до конца. Человек — животное стадное, ему очень неуютно в отсутствии общества себе подобных. Но почему всем этим людям, несмотря ни на что, пришлось пуститься в бега?

Да, они задолжали немало денег, но ведь условия уплаты долгов не были такими уж слишком ужасными. В этом мире, где самое худшее, что могло случиться — это потеря несколько лет жизни. Разве это могло пугать человека, если он убежден в том, что снова станет жить?

Он повернулся к Уэстону, чтобы спросить именно об этом, и почувствовал, как тот вдруг весь напрягся.

— Что…

— Заткнитесь! — Уэстон чуть пригнул голову, как бы прислушиваясь. Где-то в глубине леса раздался негромкий свист. Какая-нибудь птица, подумалось Брэду.

— Я хотел спросить…

— Придержите-ка язык! — Свист повторился, на этот раз ближе, затем раздался в третий раз, еще ближе. Уэстон выругался и вскочил на ноги. В руке его мгновенно оказалось копье. — Охотники! Черт бы вас побрал! Это вы навели их на нас!

— Нет! — Брэд рывком поднялся и отпрыгнул в сторону, подальше от направленного в его сторону острия. — Я ничего не имею с этим общего!

— Джек! — Из чащи внезапно появился запыхавшийся мужчина с бешено сверкающими глазами. — К югу и к западу отсюда, — борясь с одышкой, произнес он. — Их там очень много. Придется срываться отсюда!

— Предупреди остальных! — Уэстон взмахнул рукой в сторону хижин. — И чтобы без шума! Бросаем все, без чего можно обойтись. Двигаемся попарно к северу. Рассеиваемся и встречаемся у Горы Финнегана. Тщательно следите за тем, чтобы никто не крался за вами тайком.

— Верно! — Дозорный мгновенно скрылся среди хижин, и через несколько секунд все стойбище пришло в движение. Не было ни паники, ни шума, только безумное отчаяние обреченных. Из шалаша с больным выбежала Мэри.

— Джек! Мы не можем оставить Гарри! Вы…

— У нас нет выхода, — сурово отрезал Уэстон. — Мы обнаружены, Мэри. Собирайте вещи и уходите внесте с Джо. И побыстрее!

— Но…

— Смотри у меня, девка! Ну-ка живее! — Он чертыхнулся при виде того, как женщина попыталась было схватить котелок и обожгла пальцы. — Брось его, дура! Беги!

Брэд чуть отступил назад, пытаясь спрятаться за стволом дерева. Он не совсем понимал, что происходит, и хотел остаться в стороне от возникшего переполоха. Однако ему не удалось это сделать достаточно быстро.

— Вот оно что! — вскричал Уэстон, глядя на Брэда. Борода его была всклокочена, лицо покрылось потом. — А ведь я предупреждал вас, что с вами будет, если выяснится, что вы привели охотников. Вот вам, черт побери, за это!

Он приставил кончик копья к животу Брэда.

Раздался громкий звук, похожий на кашель великана. Уэстон дернулся всем телом, в немом ужасе разверзся рот, в глазах вдруг погас огонь. Тело его обмякло, он медленно опустился на колени, а затем рухнул навзничь. Из плеча его торчал пучок перьев. Копье прочертило неровную царапину поперек живота Брэда.