Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

— Я рад видеть тебя живой, — перебил я ее монолог, — но у нас не так много времени.

— У нас? Ты пришел меня спасать? — она была искренне удивлена.

— Не совсем, я искал свою бывшую жену, — ответил я честно.

— Ну значит, мне повезло, что ты нашел меня раньше, — она едва улыбнулась.

Мы вышли из ее камеры. Открыв следующую, мы обнаружили шофера. Он лежал на полу в луже собственной крови, видимо, его просто бросили тут без медицинской помощи. Его череп все так же был проломлен, пулевые ранения сочились кровью, но он все еще был жив.

— Что, Жень, совсем хреново? — спросила Люда у шофера.

— Да, — кряхтя, с трудом выдавил он из себя.

— Живучие вы, — подметил я, осознавая уровень увечий Евгения и его нахождение в сознании.

— Только боль мы все равно чувствуем, особенно когда адреналина уже нет, — вздохнула она и глянула на отрезанный палец. — Ладно, пойдем.

— Что? — я был так ошарашен, что даже забыл про поджимающее нас время. — Ты же совершенная. Ты можешь его поднять. Я видел, сколько у вас сил.

— Могу, но это будет предел возможностей моего тела. Посмотри на меня, я женщина, к тому же натренированная больше на скорость и ловкость, нежели силовые нагрузки. А он здоровый бугай. В нем килограммов сто тридцать мышечной массы, он очень затруднит мое передвижение. Не говоря уже о том, что его тело практически мертво, его реабилитация будет нецелесообразна. Хоть нам и тяжело отыскивать Кукол и помогать им стать совершенными, в его состоянии проще его будет заменить. Времени на поиск уйдет меньше, чем на его лечение, — закончила она и направилась к выходу из камеры.

Очередной урок жизни настиг меня неожиданно, вызывая диссонанс в моей голове. Она была абсолютна права, но это шло вразрез с моим миропониманием.

— Да как вообще так вышло, что основное твое чувство — Ненависть? — с нотками возмущения заговорил Страх. — Ты умудряешься испытывать сочувствие ко всем подряд.

Я не стал вступать в диалог, а направился к выходу из камеры, оставив умирать Женю.

— Ну ты изверг, — неожиданно подметила Люда, когда я вышел из камеры.

— Я? — меня ошарашило столь неожиданное обвинение.

— У тебя в руках пистолет. Прекрати ты уже его мучения, а еще гуманиста из себя строил, — с некой претензией ответила она. — Он так помирать будет еще минимум несколько дней. Организм-то все равно пытается восстановиться.

— Я не могу выстрелить в полумертвого безоружного человека.

— Какие мы нежные, дай мне пистолет, — с наигранной издевкой сказала она и протянула руку в сторону моей руки с оружием.

— Мы теряем слишком много времени на разговоры, — влезла в разговор Ненависть. — У нас осталось от силы минут пять, — я вновь потерял контроль над телом. Голова повернулась в сторону умирающего совершенного, рука с пистолетом поднялась, палец нажал на курок, меткий выстрел в голову наконец-таки прекратил мучения Евгения.

— И как часто ты можешь это делать? — поинтересовался я у Ненависти, когда контроль над телом вернулся вновь.

— Не так часто, как хотелось бы. Истратила последние силы, вытянутые с Миши. Пойдем! — ее голос прозвучал громко и решительно. — Все, что можно было, я для тебя сделала. Ты морально чист и девственен. Найди ты уже Лену и покинем это место.

Она была права, потому без лишних разговоров пошел к следующей камере, открыв ее, я наконец увидел Лену. На ней не было следов побоев, только заплаканные глаза с подтеками туши, это меня радовало.

— Так это все-таки был ты, — с недоумением смотрела она на меня, окончательно узнав.

— Да, — врать уже смысла не было. — Но сейчас нет времени на то, чтобы что-то обсуждать, обвинять или устраивать припадки неадекватности и бешенства, если мы, конечно, хотим выбраться отсюда. У нас меньше пяти минут.

Она встала и вышла из камеры. Я взял ее за руку, от неожиданности она дернула ею, но вырываться не стала.

Мы вышли обратно из комнаты с камерами и пунктом охраны и пошли дальше по коридору, других вариантов у нас не было. Довольно быстро мы пришли к двери, открыв которую увидели лестницу, ведущую из подвала на улицу.

Солнце ударило по глазам. Осмотревшись вокруг, я обнаружил, что мы были на территории какой-то промзоны, нас окружали полуразрушенные склады, трубы и прочие строения.

— Хорошее убежище, — подметила Люда. — Будет что рассказать своим. На данном месте нам лучше разделиться, — посмотрела она на нас с Леной. — В очередной раз нам сорвали все планы, и действовать дальше по инструкции небезопасно. Мы обязательно с тобой свяжемся, но сейчас рекомендую максимально быстро убираться отсюда, — сказав это, она развернулась и побежала, развивая очень неплохую скорость.

— Стоит идти на шум шоссе, — заговорила Ненависть.

— Да это понятно, — ответил я ей вслух, совершенно забыв, что Лена не слышит ее.

— С кем ты сейчас разговариваешь? — резонно спросила бывшая жена.

— Трудно объяснить, все позже, сейчас нам стоит действовать, как наша подруга, — кивнул я вслед Люде и, потянув Лену за руку, быстрым шагом пошел в сторону жужжащего шоссе.

Двигаясь в сторону дороги, я обнаружил, что промзона была не такая уж заброшенная. Некоторые цеха работали, вокруг них сновали рабочие, бросая на нас подозрительные взгляды, из труб валил густой черный дым.

Погони за нами не было, по крайней мере с оружием и выстрелами, хотя времени прошло достаточно, чтобы английские носители пришли в себя. Но меня больше волновал вопрос «Что же делать дальше?». Я остался совершенно без денег, без какого-либо жилья. А самое страшное, что теперь у меня была Лена, которую нужно было как-то защитить от всего происходящего, и Вера, о которой точно знали комиссары, и уж они-то тоже не побрезгуют разыграть эту карту.

— Смотри, — прервала мои мысли бывшая жена и указала на ворота, через которые проезжал груженый камаз. — Там выход.

Я кивнул, и мы прибавили шаг.

Выйдя за территорию промзоны и пройдя несколько сотен метров по дороге, ведущей от ворот, мы оказались у МКАДа. Все, что у меня было с собой, это пистолет, спрятанный за пояс и прикрытый футболкой. У Лены тоже не наблюдалось сумочки, в которой мог бы лежать кошелек, не говоря о том, что выглядели мы довольно потрепанно, а моя футболка была вся измазана в Мишиной крови. «Так вот почему рабочие так странно на меня смотрели», — промелькнуло у меня в голове.

— Что теперь? — резонно спросила Лена.

— Не представляю, — честно ответил я. — В такой ситуации мне еще не приходилось бывать.

— Пойдем вдоль МКАДа до ближайшей остановки, попробуем проехать «зайцами» хоть до какого-нибудь метро, — предложила она очень неплохой вариант.

— Хорошее предложение. Пойдем, — поддержал я ее идею.