Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

— И как же вы сейчас без него? — удивился я.

— А никак. Работаем с теми, кто остался. Последняя надежда, что все идеи Ивана были рабочие и он все решил с совершенными.

— Маш, а ты? — оставил я в покое Скуку, которому и так, судя по всему, было непросто. — Почему ты тут? — Петя кинул недоброжелательный взгляд на Машу.

— Меня слишком много кормили идеологией. Я действительно была верна комиссарам. Верила в наше правое дело, защита родины и прочее. Мне хотелось быть максимально полезной после смерти. Я старалась быть больше чем просто носителем, так и доросла до надзирателя Сосуда, а это очень непросто. И когда мне сообщили сверху, что скоро меня ждет работа по моему профилю, на меня вышел Иван-Видящий, который все мне и рассказал. Эта информация была для меня шоком. Я не хотела верить, скорее даже не могла, настолько мне забили голову, — она выдержала театральную паузу. — Мой статус позволял мне находиться в камерах Конторы и прочих тюрьмах комиссаров, где содержались предатели, куклы или же плененные совершенные. Также меня водили к нынешнему, еще живому Сосуду, которого ты должен будешь заменить.

— Вот это уже интересно, — оживился я.

— Нет в этом ничего интересного. Это практически сошедший с ума кусок мяса, который уже больше двухсот пятидесяти лет скован цепями. Его единственное развлечение — галлюциногенные наркотики и транквилизаторы, которыми его пичкают комиссары, чтобы он был как можно более спокойный. Три раза в день его кормят какой-то кашей, содержащей в себе все необходимые витамины, чтобы тело его не умерло, и моют из шланга от собственных испражнений. И это заставило меня задуматься, проанализировать слова Видящего. Потом появился ты, и весь этот хаос закрутился перед моими глазами. Невинные жертвы, погони, преследования, допросы, пытки. Ты даже не представляешь, — я почувствовал, как гнев начинает свои танцы в ней, — не представляешь, сколько было убито людей, пока шли твои поиски.

— Успокойся, не заводись, — я положил руку ей на плечо. — Не представляю, и может, оно к лучшему, — гнев стал отступать.

— После смерти Ивана, — в разговор вновь вступил Петя, — и обыска его квартиры быстро были обнаружены многие потерянные. В тот день мы потеряли треть наших. А мне чудом удалось скрыться.

— Ладно, я уже понял, что зря задаю такие вопросы, простите мою любознательность, — общение пора было прекращать.

Мне казалось, что комиссары пытаются заполучить только меня и мою жизнь, но как оказалось, вне зависимости от моего участия многие попадают под их горячую руку.

Наш дом на колесах замедлил движение и затормозил, мы с Машей напряглись.

— Не переживайте, это моя остановка, — сказал Скука, надевая рюкзак. — Тут я выйду, вас же будут катать до тех пор, пока не примут решение, что делать дальше. О нем я сообщу Зависти, и он уже привезет вас в пункт назначения. Для вашего удобства тут есть интернет и небольшое собрание книг.

Послышался шум открывающихся дверей прицепа, Скука отодвинул паллет и проскользнул в щель. Спустя несколько минут наш транспорт снова пришел в движение.

— Сменил одну камеру на другую, да еще и с меньшей площадью и худшими условиями, — произнес вслух я свои мысли. — Где мне только не пришлось ночевать за эту неделю.

— Чем займемся? — спросила моя спутница с какой-то наигранной томностью, не обращая внимания на мои слова.

— У меня есть еще солидное количество виски в бутылочке, есть интернет. Можно скачать фильм, выпить, — внес я самое разумное предложение, как мне казалось.

— У меня идея получше. Что если мы немножечко физически разрядимся, так сказать, снимем стресс и усталость, — сказав это, она распустила волосы и расстегнула пуговицу на шортах. — Мне кажется, это то, что нужно нам обоим.

— Это очень дельное предложение, — вновь она заставила меня чувствовать себя неловко, — но еще оно довольно неожиданное.

— Перестань, — ее рука скользнула ниже пуговицы шорт, расстегивая молнию. — Мы с тобой уже взрослые люди, да еще и лишенные многих чувств. Кому, если не нам, знать, что секс — это просто хорошая, ни к чему не обязывающая разрядка и способ хорошо провести время, — закончив свою речь, она окончательно сняла с себя шорты.

Прозрачное белье полностью лишало работы мою фантазию, но заставляло работать прочие части моего тела. Я, как глупый школьник, впервые вживую увидевший полуголую женщину, хотя в моем случае честнее будет сказать, как студент, стоял и не мог произнести ни слова.

За всю свою жизнь я не был избалован женским вниманием, но меня это и не напрягало. Мне было абсолютно ясно, что красота и привлекательность не мой конек, потому и девушки подбирались соответствующего уровня. Конечно же, они были красивыми, но красивыми для меня, для моего уровня, в который я сам себя загнал. Сейчас же передо мной стояла совершенная женщина, у которой в обычной жизни мне было бы страшно просто спросить время. В ней все было настолько совершенно, что даже брак бы не удержал меня от измены, я просто бы жалел об этом всю оставшуюся жизнь, если б не попробовал.

— Что ты молчишь? — она вновь улыбалась, но это была улыбка другого рода. — Ну иди ко мне, — сказав это, она сняла футболку, оставшись только в белье.

Сопротивляться сил не было, да и вообще, я не хотел сопротивляться. Она была права, мы взрослые люди, и давно пора выбить из своей головы святость секса и интимной жизни, которую нам навязывали столетиями с целью контроля венерических заболеваний.

Сблизившись, мы слились в безумном поцелуе. Она сняла с меня футболку, толкнула на диван, стянула джинсы, сев сверху, она принялась осыпать меня поцелуями. Мне удалось справиться с ее бюстгальтером за каких-то десять секунд, что для меня было неким рекордом. И моему взору предстала ее грудь. Мне показалось, что до нее я вообще не знал, что это такое и как она должна выглядеть.

Все эти ласки сопровождались странным ощущением, но мне не хотелось об этом думать, потому что происходящее в данный момент было для меня важнее всего. Скорее всего, если бы мне в заточении у комиссаров пообещали такое хотя бы раз в неделю, я бы сам пошел, как бычок на убой.

Прелюдия продолжалась минут пятнадцать, мы не могли насладиться друг другом, мне хотелось поцеловать каждый миллиметр ее совершенного тела, я мечтал, чтобы время остановилось.

Наверно, мы бы так и продолжали просто наслаждаться объятиями и поцелуями, но некоторые, а точнее, совершенно конкретные физиологические желания и потребности уже настойчиво стучались прилившей к ним кровью.

Не заметить этого Маша не могла, она наклонилась к моему уху и шепотом спросила:

— Ты готов?

В ответ я смог лишь кивнуть.